Ночная тень - Кэтрин Коултер

— Все в порядке, Тео, — заверил Найт, едва удерживаясь от смеха. Лора Бет просто перепутала все, что услышала. После церемонии я обязательно спрошу, от кого она узнала эту историю.

— Как от кого, от…

Лили перегнулась и крепко запечатала ладонью рот девочки:

— Лучше соси палец и молчи!

— Но, мама, ты не любишь, когда я это делаю! Лили воздела глаза к небу, но тут вмешался Найт и повелительно сказал:

— Немедленно успокойся, Лора Бет, иначе не получишь ни кусочка свадебного торта Мимса.

Это возымело должное действие.

Найт кивнул епископу Морли, которого природа, к счастью, наградила достаточно живым чувством юмора.

Лили слышала ответы Найта, произнесенные уверенным спокойным голосом. Ее собственные обеты были даны так же твердо.

— …Объявляю вас мужем и женой. Милорд, можете поцеловать свою прелестную супругу.

— Опять собираются обниматься, — заметил Сэм, вздрогнув от отвращения.

— И не только, — мудро заметил Тео, — вот увидишь.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против? — шепнул Найт, наклоняясь к сомкнутым губам новобрачной.

— Против этого вокального сопровождения? Возражаю, конечно, и еще покажу им! Правда, еще не знаю, как, но они у меня получат…

Но в этот момент Найт приник к ее губам, и от Лили потребовалась вся сила воли, чтобы стоять неподвижно, не броситься ему на шею и не свалиться вместе с ним на пол. Наконец Найт отпустил ее и, заглянув в глаза, по-видимому, остался доволен увиденным, поскольку одарил Лили чисто мужской снисходительной улыбкой:

— Думай о сегодняшней ночи. Лили. Или сегодняшнем дне. Возможно даже, все произойдет через час, если мне удастся отделаться от них.

Лили трясло нервной дрожью. Она принимала поздравления, не понимая смысла слов, но улыбка не сходила с лица, словно была приклеена. Тео и Лора Бет подбежали к новобрачным. Сэм, восседавший на стуле, решив кое-что выяснить сразу, громко спросил:

— Мама, нам что, теперь придется все время на это смотреть?

— На что, Сэм?

— Как дядя Найт непрерывно трогает тебя, да еще и слюнявит лицо!

— Да, мой мальчик, придется. Ну а теперь Джон отнесет тебя в столовую. Ты держался молодцом, и настало время получить награду.

— Хочу Мимса! — завопила Лора Бет, пытаясь схватить Джона за руку.

— Я пригляжу за ними, мама, — пообещал Тео, пустившись вслед за обремененным ношей наставником.

— Они чудесные дети, миледи, — заметил епископ, взяв ее за руку.

«Миледи!», — О Господи, Лили даже не подумала о последствиях!

— Вы очень добры. Они так переволновались сегодня, поэтому сами не знают, что говорят. Мистер Сент-Джон, огромное спасибо за то, что нашли время прийти.

Мистер Сент Джон в эту минуту страстно возжелал возродить старинную восхитительную привилегию, а именно право первой ночи. Правда, виконт каким-то чудесным образом должен был бы тогда превратиться в крестьянина. Сознавая тщету подобных мечтаний, он только вздохнул и молча поклонился.

Мимс превзошел себя. Ему удалось создать, великолепный трехъярусный свадебный торт с самой сладкой глазурью, которую когда-либо пробовала Лили. Он оседал в ее желудке, смешиваясь с шампанским, и ей постепенно становилось легче на душе. Даже сознание того, что она стала женой человека, которого больше всего привлекает в ней тело, уже не так тревожило. Возможно, решила она, пока вполне достаточно и этого. Наверное, гораздо важнее то, что Найт любит детей. И это явилось для Лили потрясением. Как, впрочем, и для Найта, подумала Лили, улыбаясь и вытирая ротик Лоры Бет, измазанный глазурью.

— Надеюсь, ты сейчас думаешь о всех тех неприличных вещах, которые я проделаю с тобой, как только смогу избавиться от гостей и домочадцев?

— Нет.

Найт сумел каким-то образом придать лицу весьма правдоподобное выражение оскорбленной невинности:

— А я ожидал, что после свадьбы ты станешь сговорчивее. Нет, ты жестоко разочаровала меня, Лили!

— Ну хорошо. Да.

— Что именно да?

— Я думала….

Она внезапно замолчала и, поднявшись на цыпочки, шепнула мужу на ухо:

— По правде говоря, милорд, я думала о тех неприличных вещах, которые собиралась проделать с вами.

Найт от неожиданности отскочил и, не удержавшие, фыркнул прямо в бокал с шампанским. Но тут непрошенное воображение нарисовало соблазнительную картину: Лили распласталась на нем, припав ртом к животу, тогда как руки, лаская, гладя, медленно скользят вниз, прокладывая дорожку губам…. Найт едва не застонал вслух.

— Не надо, — только и смог пробормотать он.

Лили насмешливо склонила голову набок:

— А мне кажется, это только справедливо. Неужели и я не могу хоть иногда вести себя совершенно непристойным образом?

Найт, ничего не ответив, поспешно сел, скрестив ноги, и, глядя на жену, поднес к губам бокал с шампанским, делая вид, что внимательно наблюдает за Сэмом, целиком поглощенным вторым куском свадебного торта.

Его жена. Почему-то сочетание этих слов нравилось ему все больше. Даже несмотря на то, что ему всего двадцать семь. Даже несмотря на то, что его старшему сыну уже девять. Даже, несмотря…

— Странно, но почему-то я никогда не видел столь дурацкой улыбки на твоем лице, мальчик мои, — заметил епископ, усаживаясь рядом и, видя, что его слова не возымели никакого действия, продолжал, без всякого зазрения совести искажая истину:

— Отец гордился бы тобой. Твоя жена прелестная женщина, и к тому же добра и умна.

— Мой отец, — объявил Найт, глядя прямо в старческие слезящиеся глаза епископа, — отправил бы меня первым же кораблем в Африку в надежде, что я либо приду в себя, либо так и сгнию там. Вы же знаете, он не отличался терпением во всем, что касалось прекрасного пола или странных прихотей мужчин.

— Твой отец ошибался, — покачал головой епископ. — Правда, он был настолько интересным собеседником и обладал таким необычным чувством юмора, что друзья и даже недруги вряд ли замечали в нем хоть какие-то недостатки. Странно и то, что ты унаследовал эти его черты, хотя он проводил с тобой едва ли две недели в год.

— Ну что ж, думаю, сейчас он смеется надо мной, а может, рыдает или что там еще проделывает блаженной памяти родитель, когда единственный сын пренебрегает его советами. Он был очень похож на лорда Честерфилда и вечно писал мне письма, напичканные философскими сентенциями.

— Теперь это уже неважно. Повторяю, мой мальчик, твоя жена прекрасная женщина. Ну а теперь я должен увести нашего дорогого Сент-Джона — если заметил, он все это время глазеет на нее, словно на священную реликвию или сливовый торт. Впрочем, он вполне добропорядочный малый.