Откровения знаменитостей - Наталья Дардыкина

— Как же случилось, что вы нарушили почти биологический принцип французского социалиста? Где вы повстречали Нину?

— Мы были на ужине у гениального скрипача Мильштейна, покинувшего Россию. После ужина я обсуждал с английским археологом Иоанном Грэмом особенности почвы в Индии. Землю там покрывает силикат алюминия. И вдруг к нам подсела незнакомая девочка и стала зачарованно слушать наш разговор. Нас это удивило. Когда мы расходились, я предложил проводить ее. Она согласилась. Мы перешли улицу, и там вблизи была резиденция французского посла. Ее отец Жорж-Пико был не только послом, но еще и заместителем Генерального секретаря ООН.

— Повезло же потенциальному жениху.

— Все случайно. После этого мы встречались с Ниной, и я изложил ей свой взгляд на брак. Но мой принцип не жениться до 40 не совпал с ее представлением о замужестве. Нина не согласилась ждать. Я уехал в Патагонию, работал, читал, размышлял. Вдруг получил от Нины письмо с известием, что она обручена с известным бельгийским банкиром, хозяином заводов и прочего. Это уже было серьезно. Что делать? Я предложил Нине встретиться на полпути. Она прилетела из Парижа в Нью-Йорк, я 18 часов летел из Патагонии. Поговорили, я надеялся, что наш с ней брак можно отложить или заключить заочно — есть такая возможность с помощью адвокатов. Ее родители отвергли мою дипломатию.

— Еще бы. В вашем проекте никакой романтики, один расчет.

— Да я просто хотел спасти свои 2 тысячи долларов на перелет из Патагонии… Через полтора года мы с Ниной поженились.

— Я так понимаю, ваш крепкий семейный союз все-таки распался.

— Да, это случилось 10 лет назад. Я все оставил ей. Капитал ей приносит доход больший, чем я ей давал на наши расходы.

— А дети?

— Детей не было. Потому расставание прошло менее болезненно.

— А у Джун есть дети?

— У нее двое, но не мои. Дети живут от нас отдельно.

— С Ниной вы были партнерами в собирании коллекций. Что нового дает вам союз с Джун?

— Наши интересы совпадают не только в изобразительном искусстве, но еще и в музыке. Джун была супругой моего лучшего университетского друга. Его характер тяжелее, чем мой. Он очень крепкий, воинственный, умный, привлекательный человек. Когда венгерский народ в 1956 году восстал против советской оккупации, он поехал из Оксфорда сражаться вместе с повстанцами.

— Ну просто Байрон! Джун — музыкант?

— Нет, но у нее феноменальный талант: она может писать, как Леонардо, — зеркальным образом, даже одновременно обеими руками.

— Фокусница!

— Джун по профессии графолог — по почерку может составить характеристику человека. Во Франции и Голландии по законам нельзя уволить сотрудника, это создает сложность при приеме на работу. Там не примут без графического анализа. По почерку можно определить, скажем, что человек лжец. В бухгалтеры такого не возьмут, а в дипломаты — непременно.

— Какая у вас с Джун разница в возрасте?

— Шесть лет.

— У вас в Лондоне большой дом?

— Был большой, пятиэтажный. Продали. Сейчас живем, кажется, в четырехэтажном.

— Вы начали собирать русское театральное искусство Серебряного века. Почему?

— Большинство русских художников эмигрировали из СССР. И десятилетия никто из них не был известен за рубежом, а в России о них даже не упоминали. Лишь Илья Зильберштейн посмел написать некролог на смерть Бенуа. Это уже потом вышла объемная монография о нем Эткинда.

— Вы много сделали для спасения наследия Бенуа.

— Слава Богу, в Питере открылся Музей Бенуа. Устроители торжества меня даже не пригласили, хотя музей открылся благодаря вашему покорному слуге. Николай Александрович Бенуа просил меня помочь создать этот музей. Он сам старался и не смог. Еще во времена Брежнева по моей просьбе художник Глазунов говорил об этом с министром культуры. Помогало также общество «Родина» и Советский фонд культуры.

— Знаю, вы спасли архив Бенуа. Где он?

— Он остался у Нины, и я получить его не могу, хотя наши отношения с ней вполне дипломатические.

— Никита Дмитриевич, удивителен ваш портрет, написанный Николаем Александровичем Бенуа. Вы там держите в руках рисунок художника-эмигранта Калмакова — с чертиком. Бенуа нашел в вашем лице что-то демоническое, как у Джоконды: улыбка — не улыбка. Он написал: «В этом лице есть какая-то тайна». У Николая Александровича явно был божий дар к слову.

— Я часто просил его писать воспоминания. Он проявлял желание, но бесконечные контракты с разными театрами, полеты по миру, где ставили спектакли в его сценографии или по эскизам отца, — все это поддерживало Бенуа, но и безумно утомляло. Николай Александрович любил хорошую жизнь, любил хорошо покушать. У него в доме подавались обеды из пяти блюд: салаты, рыба, жаркое… Страшно вкусно.

— Вы позволяли себе там объедаться?

— Брал от всего понемножку. Но он, к сожалению, любил попировать и выпить. У него был чудный дом. Николай Александрович сделал несколько моих портретов, они мне очень дороги.

— Так вы согласны, что у вас в лице некая дьявольщина заключена?

— Кто его знает? Наверное, есть. Я в школе по росту должен был сидеть на последней парте. Но поскольку я старался все выучить прямо на уроке, то садился на первую парту и буквально глазами вбирал в себя все, что слышал. Однажды учительница пришла к нам на дом и сказала матери: «Ваш сын очень внимательно слушает, но когда я встречаюсь с его взглядом, мне кажется, он надо мной посмеивается».

— Никита Дмитриевич, меня заинтересовало, что вы разыскали картины Павла Челищева, — этого интересного художника у нас, к сожалению, мало знают. Вы интересовались происхождением его фамилии?

— Наверное, его фамилия происходит от турецкого слова…

— Нет, это чисто славянская фамилия. Поэт и доктор философских наук Константин Кедров, 2 года назад номинированный на Нобеля, изучил родословную своего родственника Челищева Павла Федоровича. Древний предок Челищевых был в бою разрублен в чело.

— Удивлен и страшно заинтересован этим фактом.

— Ваши генеалогические линии, как и родословная Челищева, уходят к Рюриковичам.

— Хотел бы познакомиться с «раскопками» Кедрова.

— На вопрос, что вы больше всего не любите, вы ответили: ложь и подлость…

— Я — зэк, и для меня моральные качества превыше всего. Уважаю воров в законе — эти люди имеют очень строгий код между собой.