Начало - Мэри Пирс

– Бетони спрашивает, была ли ты замужем.

– Да, в разное время у меня было несколько мужей.

– Чужих мужей, так ведь?

– Парень, попридержи язык!

– Бетони, я должен тебе сказать. Она не так уж мало получила от своих мужей – этот домик и три акра земли, и еще кусок земли немного подальше, через дорогу.

– Девочка, это только лишний раз показывает, что ты теряешь, – сказала старуха.

– Ничего она не теряет, – перебил ее. Джим. Он заправлял постель на полу. – Потому что я беден, как церковная крыса!

– Ты просто дурак! – сказала старуха. – Я тебя не могу по-другому назвать!

– Прекрати шуметь, – сказал ей Джим. – Я уже засыпаю!

Бетони спала на узкой койке наверху. Ее подушка была тоже набита хмелем. Она сразу же заснула, и проснулась от лучей солнца и от мелодичных звуков колокола. Церковь в Мидлинджере славилась своими колоколами. Так сказал ей Джим. Он еще добавил, что здесь были прекрасные звонари.

Они позавтракали с тетушкой Джиг и провели утро, помогая ей в огороде. Они собирали морковь, салат и кабачки. Старуха хотела продать их на рынке в понедельник. В двенадцать часов Джим сказал, что им пора отправляться в путь. Тетушка Джиг собрала им много еды в дорогу.

– Куда вы так торопитесь?

– Нам нужно проехать большое расстояние.

– Приезжайте еще раз и поскорее!

Тетушка Джиг улыбалась Джиму, сверкнув своим единственным желтым клыком.

– А ты, – сказала она Бетони, – привози его сюда хотя бы раз в месяц, чтобы он смог немного подкормиться!

– Я постараюсь, – обещала ей Бетони.

Когда они ехали домой, Джим был очень молчалив. Бетони понимала, как он устал, и старалась делать более частые остановки.

В полях продолжали выжигать стерню, и дым разносился в разные стороны. Настал вечер, и дым как бы растворился в темноте, и были видны только время от времени вспыхивающие языки пламени. Джим и Бетони остановились, чтобы поесть и отдохнуть. Они сидели в поле в Сниффорде и когда оглянулись, то увидели волны красного огня на земле, сливающиеся на уровне горизонта с красными волнами заката.

Бетони открыла пакеты с припасами, приготовленными тетушкой Джиг: хлеб с маслом, яйца, сваренные вкрутую, салат и редиска, пакетик с солью и перцем. Отдельно были упакованы лепешки, куски торта и пирог с яблоками.

Вечером стало весьма прохладно, подул сердитый холодный ветер. Бетони и Джим сели, прислонившись спинами друг к другу. Так они могли немного отдохнуть, сохраняя тепло. Они поедали свои запасы и запивали все чаем из глиняной бутылки, почти не разговаривая, только любуясь огнями и впитывая в себя терпкий запах горящей соломы. Им было так приятно сидеть спина к спине. Как два зверька одной крови, они сохраняли общее тепло под напором злого ветра.

– Иногда мне так хочется удрать куда-нибудь, – сказал Джим. – Чтобы идти все дальше и дальше, и не останавливаться… и быть таким свободным, каким я чувствую себя сейчас… чтобы никогда больше не быть заложником города.

– Я испытываю то же самое ощущение.

– Ты? Ты же так очарована городом! Ты, наверное, счастлива, что возвращаешься в город!

– Только не сейчас, – ответила ему Бетони. – Сейчас мне совсем не хочется туда возвращаться. Я испытываю те же самые чувства, что и ты. Мне бы хотелось стать совсем свободной.

Когда Бетони вернулась в Метлок-Террас, ее ждала там неприятность. Спуская велосипед по ступенькам, она поскользнулась и поранила себе руку. Рана не была серьезной, но сильно кровоточила, и Руби, после того как открыла ей дверь, побежала в гостиную, вопя, что бедная мисс Бетони истекает кровью.

Подвал, куда спустилась Бетони, чтобы оставить там велосипед, быстро наполнился народом. Миссис Брим пожаловала с Эдной. За ними мистер Брим и двое квартирантов. Мистер Торзби сразу же начал действовать. Он промыл рану и туго забинтовал руку Бетони, все это молча и очень профессионально. Когда Бетони поднималась наверх, она увидела, как злобно и ревниво глянула на нее Эдна.

Через несколько дней снова начались занятия, и у Бетони не было свободного времени. Тем более думать о настроениях Эдны. Но как-то поздней ночью, когда она уже легла, ее разбудил шум. Внизу кто-то кричал и вопил. Бетони поднялась и открыла дверь, потом прислушалась. Мистер Торзби вылетел из своей комнаты и понесся через лестничную площадку прямо к спальне Бримов.

Он начал громко колотить в дверь.

– Миссис Брим, пожалуйста, заберите вашу маленькую наглую сучку из моей комнаты! Если вы не сделаете этого, я ее выброшу оттуда сам, или вытащу за волосы!

Его голос разносился по всему дому. Бетони быстро вернулась в комнату и закрыла дверь. Она снова легла и укрылась с головой, чтобы не слышать воплей снизу.

Утром Эдна не вышла к завтраку. Никто ничего не сказал по этому поводу. Все ели молча. Мистер и миссис Брим делали вид, что они не замечают мистера Торзби. Тот выглядел так, как будто был готов взорваться от единого слова, но кушал с большим аппетитом и сидел за столом столько, сколько пожелал. В этот день Эдна не пошла в школу вместе с Бетони. Потом она там появилась, но выглядела бледной и расстроенной.

Вечером за ужином Эдна сидела за общим столом, и ее отец пытался поддержать разговор. Мистера Торзби уже не было, и его прибор отсутствовал. Никто не спрашивал – почему, никто не упомянул его имени. На следующее утро его не было ни за завтраком, ни за ужином. В его комнате, под комнатой Бетони, царила тишина. Когда утром, спускаясь вниз, Бетони осторожно заглянула туда, она увидела, что там не было его вещей.

Комната продолжала пустовать, а потом как-то вдруг всем стало ясно, что Эдна и мистер Ламб скоро поженятся и разместятся в этих помещениях. Свадьба намечалась на Пасху.

Эдна почти не разговаривала с Бетони ни дома, ни в школе. Видимо, ее мучило то, что раньше она была слишком откровенна и все время с презрением отзывалась о мистере Ламбе. Теперь она боялась, что Бетони может передать ему это.

– Эдна, мы все можем ошибаться, – сказала ей Бетони. – Почему бы нам не остаться друзьями?

– Мне нечего сказать, – заявила Эдна. – Извините, у меня совершенно нет времени.

Бетони улыбнулась. Она не сердилась на Эдну за грубость, посчитав это плохим настроением, и думала, что все скоро пройдет. Но она ошибалась. Спустя неделю, Бетони обнаружила в своей комнате Эдну, когда та читала ее дневник.

Это был субботний вечер в октябре. Бетони ходила в парк на встречу с Джимом. Она подождала его, но он не пришел. Вечер был холодным и мокрым, и поэтому она вернулась домой слишком рано. Эдна не ожидала этого и у нее не было времени, чтобы спрятать дневник в ящик. Она сунула его в карман юбки и выглядела виноватой, но нахальной.