Зомбосвят (СИ) - Арьков Сергей

В этот момент громыхнула автоматная очередь. Иван в упор разрядил в зомбосвята весь рожок. Он мало что соображал, иначе поостерегся бы поступать подобным образом, но жуткая гибель духовного лидера, которому Иван был беззаветно предан, слишком сильно потрясла его. И он, забыв обо всем, попытался прикончить жуткую тварь, обманувшую их коллективные ожидания.

Пули, насквозь прошедшие сквозь тощее тело зомбосвята, угодили в стоявших по другую сторону крестоносцев. Двое из них с криками повалились на землю. Кто-то заорал Ивану:

— Не стреляй в своих, дебил!

Но Иван никого не слышал и мало что соображал. Он продолжал давить на спусковой крючок автомата, хотя рожок уже давно опустел. С ужасом взирал он то на тело отца Серафима, то на зомбосвята, невозмутимо жующего лицо священника.

Началась паника. Кто-то бросился к раненым, кто-то схватился за оружие. Иван что-то закричал, срывая голос. Получился какой-то бессвязный вопль, полный ярости и обиды. А затем, вконец обезумев, он бросился на зомбосвята, и попытался ударить его прикладом в лицо. Но сделать этого ему не удалось. Лапа чудовища молниеносно перехватила автомат и легко вырвала его из рук Ивана. Тот потянулся к кобуре на поясе, и в этот момент зомбосвят оторвал ему голову. В буквальном смысле — обхватил ее, резко крутанул туда-сюда, и рывком отделил от тела. Кровь тугими струями ударила из разлохмаченной раны на шее. Тело повалилось под ноги монстру. Зомбосвят обхватил голову руками, воздел ее над собой и резко сдавил. Хрустнули кости черепа. Из раздавленной головы вниз хлынул поток крови и какой-то розовой жижи. Зомбосвят распахнул пасть, жадно ловя ею льющееся сверху лакомство.

К еще шевелящемуся обезглавленному телу Ивана бросился скованный цепью зомби и впился в него зубами прямо сквозь надетый на башку кожаный мешок. Зомбосвят не обратил на нахлебника никакого внимания. Выдавив из головы Ивана все соки, он уронил на землю смятый комок раздробленных костей и окровавленного фарша, и медленно повернулся к крестоносцам.

Выстрелы загремели как по команде. Сразу пять или шесть человек открыли огонь, поливая зомбосвята свинцом. Пули вонзались в его тело, отрывали куски мертвой плоти, оставляли в нем сквозные отверстия. Но тварь и не думала подыхать. Она сорвалась с места и бросилась на людей с проворством, совершенно не свойственным обычным зомби. В три огромных шага зомбосвят достиг ближайшего крестоносца, палящего в него из автомата, и ударил его кулаком по голове, легко проломив череп и убив беднягу на месте. Следующей оказалась девчонка, с визгом разряжающая в зомбосвята обойму пистолета. Монстр сграбастал ее длинные волосы и одним резким движением вырвал их вместе с мясом. А когда оскальпированная героиня с визгом повалилась на землю, наступил ей на голову и размазал ту в лепешку.

Стремительность и жестокость, с которой зомбосвят принялся истреблять отряд крестоносцев, ввергла Павла в замешательство. Он внутренне готовился к тому, что обряд пойдет не по плану, но никак не ожидал подобного результата.

Вместо того чтобы действовать, он стоял столбом и тупо глазел на зверские выходки зомбосвята. Он не услышал друга Костю, заоравшего что-то прямо ему в ухо. Не заметил, как Вика выхватила пистолет и принялась палить в монстра. Его охватило чувство глубочайшего разочарования, перешедшее в отчаяние. Ведь он действительно успел поверить отцу Серафиму, успел убедить себя в том, что их план обязательно сработает, и им удастся отчистить мир от монстров. Вместо чего они собственными руками породили еще одного, всем монстрам монстра.

— Да очнись ты, осел! — заорал Костя, и влепил Павлу сочную оплеуху.

Грубое физическое воздействие привело его в чувства. Он тряхнул головой, и едва собрался решить, что ему делать дальше, когда увидел зомбосвята. Тот мчался прямо на них, огромный, жутко тощий, с залитым кровью лицом и оскаленными гнилыми зубами. Павел инстинктивно шарахнулся назад, оступился, и рухнул в кусты.

Сквозь грохот выстрелов по его ушам резанул пронзительный вопль, в котором он не сразу узнал Костин голос. Друг визжал так, будто его заживо рвали на куски. Путаясь в стеблях кустарника, Павел сумел приподняться как раз затем, чтобы увидеть самое страшное. Зомбосвят схватил Костю за горло, поднял его, оторвав от земли, а затем запустил руку в его живот и принялся выгребать наружу внутренности. Костя уже перестал орать, и только его тело сотрясалось конвульсиями, когда лапа чудовища погружалась в выпотрошенный живот и волокла оттуда потроха.

Кричащая от ужаса Вика в упор палила в зомбосвята из пистолета. Судя по всему, девушка от страха утратила возможность соображать трезво, и приблизилась к твари почти вплотную. За что и поплатилась. Зомбосвят вдруг уронил Костино тело себе под ноги, и резко развернувшись, ударил Вику рукой. Та отлетела прочь как тряпичная кукла, упала на камень фундамента и замерла без движения.

Все это заняло считанные секунды. Павел ничем не мог помочь ни Косте, ни Вике, ни кому-либо еще из крестоносцев. Да и помогать уже было некому. Весь отряд лежал на старом фундаменте разрушенной церкви. Люди, еще недавно живые, были зверски разорваны, изувечены и мертвы.

В этот момент к Павлу метнулся тот самый зомби с мешком на голове, прежде увлеченно глодавший обезглавленное тело Ивана. Ненасытная тварь хотела добавки. Она успела прогрызть в мешке дыру, сквозь которую наружу выглядывали ее редкие гнилые зубы.

Павел вскинул дробовик и первым же выстрелом снес монстру башку. Следующие два заряда картечи оставили зомби без обеих рук. Но даже после этого тварь все равно бросилась на него. Павел оттолкнул монстра, и следующим выстрелом по колено отстрелил ему правую ногу. А затем вновь повернулся к зомбосвяту.

Тот сидел на корточках перед Костиным телом и деловито пожирал его внутренности. Вел он себя совсем не так, как рядовые зомби. Не хватал кишки охапкой и не пихал их в пасть с жадным урчанием. Напротив, кушал он культурно, тщательно выбирая из представленного ассортимента блюд наиболее лакомые кусочки, помещая их в рот и старательно разжевывая, словно стремился насладиться всеми оттенками вкуса человечины.

Дрожащая рука Павла потянулась к патронташу. Он вытащил патрон, не удержал и уронил его под ноги. Зомбосвят этого не заметил. Он вообще не уделял никакого внимания последнему уцелевшему человеку, продолжая сидеть и жрать еще теплые внутренности. Над ними полыхнула молния. Порыв ветра толкнул Павла в спину, но тот не почувствовал холода. Его дрожащая рука вытащила второй патрон, и кое-как с третьей попытки, заправила его в дробовик. Он заряжал оружие, не отрывая глаз от чудовища. Рядом, в кустах, копошился зомби, оставшийся без головы и почти всех конечностей. Зомбосвят его не тронул. Вероятно, потому, что оба они происходил из одной преисподней, разве что стояли на разных ступенях демонической иерархии.

Последний патрон оказался в дробовике. Павел понимал, что это оружие не способно ни убить, ни ранить зомбосвята. Понимал, что сам он обречен, потому что ему не сбежать от этой твари. И зомбосвят, похоже, тоже все понимал. Потому и не торопился браться за него. Решил оставить на десерт.

— Эй, ты! — заорал Павел, плохо понимая, что и зачем он делает. Его колотило от ужаса, но организм, вместо панического бегства, избрал откровенно самоубийственную модель поведения.

Тварь повернулась к нему. Новая вспышка озарившей небо молнии окрасила чудовище бледно-голубым светом. Кровь капала с лап твари, струилась по подбородку и стекала на грудь. Из-под перекатывающихся бугров ожившей плоти торчали части металлического каркаса. Он так и не донес до рта кусок Костиной печени. Уронил ее, и медленно выпрямился во весь свой немалый рост.

Прежде Павлу казалось, что именно зомби являются самыми противоестественными и отталкивающе-жуткими тварями на свете. Ему не доводилось встречаться с некромантами и иными монстрами, о которых он слышал только с чужих слов. Но на рядовых зомби насмотрелся досыта, и они воистину ужасали. Но это вот существо вызывало стократно больший ужас, чем любой самый омерзительный и уродливый мертвяк.