Отпуск на двоих - Генри Эмили

Глава 32

Этим летом

Старшей девочке Брюса было шесть лет, а младшей – четыре года, а сыну Кэмерона только недавно исполнилось два. У сестры Тэма тоже была шестилетняя дочь, и сейчас все четверо детей со смехом носились по залу.

Алекс с удовольствием носился вслед за ними, падал на пол, когда они пытались его опрокинуть, а иногда ловил их и подкидывал, радостно верещащих, в воздух.

С ними он вел себя как Алекс, которого я знала, – веселый, открытый и игривый, и хоть я понятия не имела, как общаться с детьми, когда меня втянули в игру, я решила стараться изо всех сил.

– Мы принцессы, – меня взяла за руку племянница Тэма, Кэт. – Но мы еще и воительницы, а поэтому мы должны убить дракона!

– А дядя Алекс – это дракон? – уточнила я, и она торжественно кивнула, широко распахнув глаза.

– Но нам необязательно его убивать, – добавила она, задыхаясь от быстрого бега. – Если мы сможем его приручить, он будет нашим питомцем.

Алекс бросил на меня сокращенную версию взгляда Грустного Щеночка. В данный момент он сидел под столом и отбивался от всего потомства семьи Нильсен.

– Хорошо, – сказала я Кэт. – И какой у нас план?

Вечер шел своим чередом. Сначала был коктейльный фуршет, затем ужин, во время которого нам принесли множество крошечных пицц, на которых лежала самая разнообразная начинка: козий сыр и руккола, кабачок и бальзамический соус, маринованный красный лук и брюссельская капуста на гриле – словом, все то, от чего содрогнулись бы приверженцы традиционной пиццы – такие, например, как Рейчел Крон.

Мы с Алексом сели за детский столик. Когда ужин подошел к концу и жена Брюса, Анжела, вернулась проведать детей, она как минимум раз сто поблагодарила меня за участие.

– Я люблю своих детей, но иногда мне хочется за ужином поговорить о чем-нибудь, кроме свинки Пеппы.

– Ха, – сказала я. – Мы в основном обсуждали русскую литературу.

Она немного нетрезво рассмеялась, шлепнула меня по руке явно куда сильнее, чем хотела, а затем потянула Брюса к себе.

– Дорогой, ты должен услышать, что только что сказала Поппи!

Анжела повисла на нем, и лицо Брюса приобрело немного отстраненное, закрытое выражение – все-таки в глубине души он был Нильсеном, – но рукой он все-таки нежно придерживал ее за талию. Когда Анжела заставила меня повторить шутку, он не засмеялся. Просто сказал в своей сухой, но искренней, истинно нильсенской манере:

– Забавно. Русская литература.

Перед тем как должны были подать десерт и кофе, из-за стола поднялась сестра Тэма (сильно беременная, она ждала двойню) и постучала вилкой по стакану с водой, привлекая внимание всех присутствующих.

– Наши родители не слишком любят публичные выступления, так что сегодня я согласилась произнести небольшой тост. – Глаза у нее уже были влажными от слез, но она сделала глубокий вдох и начала: – Кто бы мог подумать, что мой надоедливый младший брат окажется моим лучшим другом?

И она рассказала о своем с Тэмом детстве в Северной Калифорнии, о том, как они вечно кричали и дрались, о том, как он без спроса взял ее машину и врезался на ней в телефонный столб. А потом наступил переломный момент, когда она развелась со своим первым мужем, и Тэм предложил ей переехать жить к себе. Как-то она застала его плачущим во время просмотра «Стильной штучки» и, конечно, принялась за это над ним подтрунивать. А потом она села на диван рядом, чтобы вместе досмотреть фильм до конца, и в конце концов они оба расплакались над особо трогательным моментом, а потом засмеялись над собой и решили, что им срочно необходимо выйти посреди ночи за ведерком мороженого.

– Когда я снова вышла замуж, – сказала она, – труднее всего было перенести то, что я больше никогда не смогу жить с тобой вместе. А потом ты начал рассказывать о Дэвиде и всем было ясно, как сильно ты в него втюрился, и это испугало меня еще сильнее. Я так боялась, что совсем потеряю тебя. А потом я встретила Дэвида, – она состроила мину, которая вызвала непринужденный смех со стороны семьи Тэма, и весьма сдержанный – со стороны семьи Дэвида. – Я сразу поняла, что у меня появился еще один лучший друг. Идеального брака не бывает, это правда, но все, к чему вы прикасаетесь, становится прекрасным. И я уверена, что ваш брак не будет исключением.

Все зааплодировали, принялись обниматься и целовать друг друга в щеки. Официанты уже было начали разносить десерт, как вдруг мистер Нильсен встал, неловко покачнувшись, и так тихо постучал ножом по своему стакану с водой, что это могло бы сойти за пантомиму.

Дэвид сел на свой стул, а Алекс настороженно поднял плечи, когда внимание гостей сосредоточилось на его отце.

– Да, – сказал Эд.

– Сильное начало, – сдавленно прошептал Алекс. Я сжала под столом его колено и взяла его за руку.

Эд снял очки, зажав их в руке, и прочистил горло.

– Дэвид, – сказал он, повернувшись к женихам. – Мой милый мальчик. Знаю, что жизнь у нас была непростая. И тебе тоже приходилось нелегко, – добавил он чуть тише. – Но ты всегда был настоящим солнечным лучиком, и… – Он выдохнул, сглотнул подступившие к горлу эмоции и продолжил: – В том, каким замечательным человеком ты вырос, моей заслуги нет. Я не всегда был рядом, когда был тебе нужен. Но твои братья отлично справились с тем, чтобы тебя вырастить, и я горжусь тем, что я твой отец. – Он уставился в пол, собираясь с мыслями. – Я горжусь тем, что ты выходишь замуж за мужчину своей мечты. Добро пожаловать в семью, Тэм.

Пока зал аплодировал, Дэвид подошел к отцу. Сначала он пожал ему руку, но затем все-таки решился заключить Эда в объятия. Это были короткие, неловкие объятия, но все же это уже шаг вперед. Краем глаза я видела, что Алекс наконец-то расслабился.

Может быть, когда свадьба закончится, все вернется на круги своя. А может быть, все-таки что-то изменится.

В конце концов, мистер Нильсен с гордостью носит на лацкане огромный радужный значок. Может быть, когда люди действительно хотят научиться любить друг друга, они могут измениться к лучшему. Может быть, простого желания бывает достаточно, если оно искреннее.

Когда мы вернулись вечером в отель, Алекс сразу ушел в душ, а я принялась листать каналы на телевизоре, пока не наткнулась на повтор «Холостяка в раю». Вскоре Алекс вышел из ванной, забрался ко мне на кровать и притянул к себе, и я подняла руки над головой, чтобы он мог снять с меня мешковатую футболку. Его ладони принялись оглаживать мои ребра, рот осыпал поцелуями мой живот.

– Крошечный боец, – прошептал он, щекоча дыханием мою кожу.

На этот раз между нами было все по-другому. Мягче, нежнее, медленнее. Мы не торопились, не говорили ничего, что нельзя было бы выразить нашими руками и ртами.

Я люблю тебя, говорил он мне дюжиной разных способов, и каждый раз я отвечала ему тем же.

Потом мы лежали, тесно переплетясь конечностями, покрытые потом, и спокойно, глубоко дышали. Мы молчали: если бы мы заговорили, так или иначе, пришлось бы сказать, что завтра – последний день нашей поездки. Нам бы пришлось решить, что мы будем делать дальше, а на это ни у кого из нас пока не было ответа.

Поэтому мы молчали. Мы просто заснули вместе, а утром, когда Алекс вернулся с пробежки, неся с собой два стаканчика кофе и кусок кофейного пирога, мы принялись целоваться снова, на этот раз яростно и отчаянно, как будто комната горит и это единственный наш способ потушить пламя.

А потом наше время подошло к концу, и нам пора было собираться на свадьбу, и тогда нам пришлось отстраниться друг от друга.

Свадьба проходила в доме, выполненном в испанском стиле и окруженном пышным садом. К входу вели изящные кованые ворота.

Там было действительно очень красиво: все эти пальмы, колонны, длинные темные деревянные столы и резные стулья ручной работы с высокими спинками. На столах стояли ярко-желтые цветочные композиции: подсолнухи, маргаритки и нежные веточки крошечных полевых цветов. Струнный квартет в белых одеждах наигрывал что-то мечтательное и романтичное, пока гости постепенно собирались на торжество.