Лисянский - Иван Фирсов

Первым барказом на берег ушел Арбузов с дюжиной матросов и четырехфунтовым медным картауном. Следом отправились Баранов и Повалишин с четырьмя пушками. Стало темнеть. С океана дул ветер, вдали за островами, над горизонтом заалела полоса и багровым отсветом окрасила волны. Потом нашли тучи, в сумерках скрылся береговой кустарник, потемнела чаща леса. Пользуясь приливом, «Ермак» и «Ростислав» подошли ближе, перенесли огонь на крепость. «Нева» не скупилась на залпы, но ее ядра лишь изредка перелетали через крепостные стены. Лисянский приказал Берху стрелять не всем бортом, половину орудий держать в резерве.

— Скоро, Василий Николаевич, начнется штурм крепости, надобна будет помощь быстротечная. Распорядитесь канонирам быстрее перезаряжать орудия. Припасы и картечь держать наготове.

Было видно, как по берегу с двух сторон к крепостным стенам медленно приближаются отряды атакующих. Справа Арбузов с матросами шел впереди, за ним шестеро алеутов с трудом тащили пушку. Время от времени они останавливались, и пушка все прицельнее била по воротам. Крепость давно отвечала редким огнем из фальконетов и ружей, видимо, берегли порох. Однако кадьякцев пугала и эта беспорядочная стрельба. Они боязливо пригибались к земле, оглядывались назад на своих вождей, тайонов. Те тоже не отличались рвением, сами отсиживались позади и своих кадьякцев не понуждали идти вперед.

С другой стороны к блокгаузу приближался отряд Баранова и Повалишина. Правитель упрямо шел впереди, изредка бросая взгляд на отстающих кадьякцев.

Вот группы атакующих перебрались через ручей и двинулись к воротам. До них оставалось полсотни метров, и Арбузов начал бить прямой наводкой. В этот момент произошло непоправимое. Стены крепости вдруг сплошь опоясались зарницами пушечных залпов и треском ружейных выстрелов. Сотни стрел полетели в наступающих. Несколько русских и кадьякцев упали, сраженные пулями, других ранило. Остальные в страхе остановились и начали пятиться. Арбузов крикнул матросам:

— Братцы, за мной, вперед! Ура-а!

Рядом с ним, не отставая, бежали подштурман Федор Мальцов и квартирмейстер Петр Калинин. Матросы не мешкая бросились за ними, но один из них тут же был убит. Через несколько шагов с Арбузова сбило пулей шляпу. Он оглянулся, кадьякцы в панике обратились в бегство. В это время неожиданно распахнулись ворота, и сотня тлинкитов, стреляя из ружей, с копьями наперевес бросилась на атакующих.

Арбузов, отстреливаясь из ружья, скомандовал отступать, позади никого не было — кадьякцы давно убежали. В темноте, незамеченный, упал раненый матрос, и подбежавшие индейцы подняли его на копья… Раздался их победный крик, они рванулись было вперед, но в это мгновение их накрыл картечный залп «Невы». Лисянский вовремя и прицельно бил по тлинкитам, прикрывая отход группы Арбузова. Индейцы, унося убитых и раненых, убрались в крепость. В таком же положении оказалась группа Баранова. Доктор перевязал Баранову раненую руку, и он уехал на берег организовать осаду крепости.

— Действуйте по своему усмотрению, Юрий Федорович, — сказал он перед отъездом. Впервые он назвал командира по имени, почувствовав к нему расположение. — Вы человек военный и опытнее меня в таких делах. Главное, побыстрее выкурить Катлиана.

«После многих бесполезных пересылок с колюжами о сдаче их крепости, о заключении всегдашнего мира и взаимной торговле была, — как сообщает донесение компании в Министерство иностранных дел, — учинена вторичная десанту высадка, по совершении которой под начальством самого Баранова сделан был к крепости приступ, во время которого выдержан был сильный пушечный и ружейный огонь из крепости и от выбегавших колюж, которые запасены были орудиями, порохом, взятым прежде в разоренной крепости и купленными у бостонцев».

Как видно из официального доклада Российско-Американской компании, американские купцы — «бостонцы» — снабжали оружием и порохом коренных жителей Русской Америки с целью вооружить их против русских, чтобы самим занять освоенные ими промыслы.

С рассветом «Нева» и другие суда начали бомбардировку крепости. Катлиан прислал заложников и просил мира.

— Передайте ему, — ответил Лисянский, — из крепости никому не выходить, пока не заключим мир окончательно.

На другой день над крепостью появился белый флаг, но из ворот выбегали индейцы — собирали ядра. Несколько выстрелов загнали их обратно. Катлиан затягивал переговоры, видимо, на что-то надеясь.

— Завтра будем сооружать плоты, подвезем пушки под берег, и тогда все решится быстро, — решил командир «Невы».

5 октября начали строить плоты и послали в крепость переводчика.

— Передай Катлиану, — наказал Баранов, — ежели не хочет погибели, пусть завтра из крепости убирается восвояси.

Угроза подействовала. Спустя сутки Лисянскому доложили, что тлинкиты покинули крепость и ушли в горы. Вместе с Барановым он отправился в опустевшую крепость. Ворота были распахнуты, огромная стая ворон кружилась над блокгаузом. Посреди валялись дохлые собаки, разбросанные нехитрые пожитки… К одной из стен придвинуты два исправных фальконета, ближе к берегу перевернутые десятка полтора каноэ. Возле одной из землянок сидели две дряхлые старухи. В углу блокгауза было что-то страшное — Лисянский «увидел самое варварское зрелище, которое могло бы даже и самое жесточайшее сердце привести в содрогание. Полагая, что по голосу младенцев и собак мы можем отыскать их в лесу, ситхинцы предали их всех смерти».

Командир «Невы» тщательно обследует и фиксирует устройство укреплений, отбитых у тлинкитов. Добротные крепостные сооружения строили россияне по планам Баранова не один год. «Ситкинская крепость представляла неправильный треугольник, большая сторона которого простиралась к морю на 35 сажен. Она состояла из толстых бревен наподобие палисада, внизу были положены мачтовые деревья внутри в два, а снаружи в три ряда, между которыми стояли толстые бревна длиной около 10 футов, наклоненные на внешнюю сторону. Вверху они связывались другими, также толстыми бревнами, а внизу поддерживались подпорками. К морю выходили одни ворота и две амбразуры, а к лесу — двое ворот. Среди этой обширной ограды найдено четырнадцать барабор (домов), весьма тесно построенных. Палисад был так толст, что немногие из наших пушечных ядер его пробивали; а потому побег ситкинцев надо приписывать имевшемуся у них недостатку в порохе и пулях. В крепости мы нашли около 100 наших пушечных ядер, я приказал отвезти их на корабль. Кроме того нам достались две оставленные неприятелем небольшие пушки. В бараборах отыскано некоторое количество вяленой рыбы, соленой икры и другой провизии, также множество пустых сундуков и посуды. Все обстоятельства заставляли нас заключить, что в крепости находилось не менее 800 человек мужского пола», — отметил в своих записях Юрий Федорович.