Лисянский - Иван Фирсов

28 сентября, едва рассвело, начали готовиться к походу. В одиннадцать часов вся бухта была усеяна байдарками. «Нева», «Ермак», «Екатерина» и «Александр» поочередно снялись с якорей. Ветер внезапно стих, и суда пришлось буксировать. Решили устроить базу в старом поселении индейцев, в полутора километрах от Михайловского укрепления, занятого индейцами. Едва подошли к берегу, на ближнем мысе появился старик, один из вождей индейцев — ситхинский тайон. В руках он держал белый флаг. Он передал, что индейцы желают мира. Баранов послал к мысу байдару.

— Ежели хотят мира, пускай тайон идет на переговоры сюда, на шлюп.

Старик покачал головой и удалился.

Лисянский распорядился перед высадкой дать залп картечью по прибрежному кустарнику.

— На случай засады, — пояснил он Баранову и приказал Арбузову: — Возьмите барказ, пару фальконетов, матросов с ружьями и пройдите вдоль береговой черты. Осмотритесь, будьте наготове. В крепость к индейцам и обратно никого не выпускать.

Правитель высадился на берег, облюбовав высокую гору посреди брошенного селения, поднял на ней российский флаг. Склоны горы покрыли перевернутые байдарки, в ограде разместили по углам шесть пушек. В полдень в новую крепость наведался Лисянский. Осмотрел место и похвалил:

— Сразу видать, вы добрый знаток здешних мест, лучшего места для крепости не сыскать.

Баранов ухмыльнулся:

— Сие место намеревался я и прежде занять, но не хотел тревожить местных ситхинцев. Ан теперь они мне бока намяли.

Крепость назвали Новоархангельской и салютовали ей из пушек.

Осматривая по привычке горизонт, Лисянский заметил вдали черную точку. Она стремительно двигалась с севера к крепости индейцев.

— Передайте Арбузову — перехватить байдару, — приказал он.

Арбузов успел настигнуть тяжелогруженую байдару у последнего острова и с ходу открыл огонь. Индейцы, отстреливаясь, начали уходить, но их накрыл залп из фальконетов, и вдруг байдара полыхнула багровым пламенем, взметнулся водяной фонтан, и сильный взрыв потряс окрестности. Баранов скупо улыбнулся:

— Как я и предполагал, тлинкиты везли из Хуцнова порох в крепость, однако сорвалось, слава богу.

Было видно, как барказ подошел к месту взрыва и вылавливает оставшихся в живых раненых индейцев.

Баранов повеселел:

— Ну теперь, Катлиан, держись, без пороху долго не просидишь.

Вечером от Катлиана пришел индеец и сказал, что вождь хочет заключить мир с русскими.

— Коли так, передай Катлиану, — Баранов нахмурился, — ситхинцы первыми разорили нашу крепость и перебили безвинных людей. Мы пришли вас наказать. Ежели он раскаялся, то пускай пришлет немедля в крепость для переговоров достойных тайонов. Мы объявим свои условия и готовы снизойти к прощению и без пролития крови.

Посланник молча удалился и появился утром со стороны моря. На корме стоял, не шелохнувшись, худощавый индеец. Недалеко от берега индеец вдруг качнулся и плашмя, спиной упал в воду.

— Арбузов, живо в барказ, подбирайте амоната, а то утонет! — крикнул Лисянский. — Он не будет плыть, пока мы не подберем его, таков обычай.

Заложника-амоната привели к Баранову. Индеец поклонился и протянул бобровую шкуру. Правитель передал ему парку из сурка — глухую накидку с длинными рукавами.

После полудня со стороны Михайловского появилось около тридцати вооруженных тлинкитов. Они подошли на ружейный выстрел и начали переговариваться.

Баранов передал, что предаст забвению прошлое, если Катлиан пришлет двух знатных амонатов и возвратит всех пленных кадьякцев.

Тлинкиты не согласились. Баранов насупился:

— Знаю я их, хитрят, надежду на пособников питают. А нам ждать не позволено, зима скоро.

Кусков согласился:

— Кроме прочего, Александр Андреевич, наглеют они, сами знаете. На днях байдарку захватили, двух алеутов порешили.

Правитель кивнул головой:

— Передай им, что ежели не согласны, мы придем под стены крепости с корабельными пушками. — Он жестко взглянул на Лисянского: — Завтра вечером начинать будем, сударь.

Собрались в кают-компании коротко посоветоваться. Баранов решительно настаивал на высадке десанта и штурме. Лисянский возражал:

— В крепости не менее четырехсот — пятисот человек, десятка два пушек, сотни ружей. Полагаю, надобно вначале подтянуться поближе всем судам и открыть по крепости губительный огонь. Глядишь, и пожар займется. Индейцы на сговор пойдут. Так будет менее потерь.

Баранов упрямо стоял на своем:

— Нам дорог каждый час. Кадьякцев сот пять на штурм поведу сам. В прибавок сотню наших промышленных с ружьями, ваши матросики с офицерами впереди будут. Они — бойцы российские.

— Так-то оно так, — сдержанно ответил Лисянский, — но матросам еще обратно в Кронштадт «Неву» вести…

Сидевшие рядом Арбузов, Повалишин, Кусков молчали.

В конце концов решили высадить десант — 16 матросов с пушками. Основную группу поведет на штурм главных ворот Арбузов, с ним пойдет три сотни кадьякцев. Одновременно другая группа с Барановым и Повалишиным с четырьмя пушками атакует другие ворота.

Когда Баранов и Кусков съехали на берег, командир собрал группу охотников.

— Завтра, братцы, предстоит штурмовать крепость, — не спеша начал он, — там пленные люди наши и непокорные индейцы. Держитесь в атаке друг дружки. Зря под пули не лезьте, неприятель будет остервенело биться, деваться-то ему некуда.

Матросы ушли, он задержал Арбузова и Повалишина:

— Надеюсь, вы помните десантирование на голландские берега. Здесь неприятель коварен и жесток, берегите себя и матросов.

Утром 1 октября «Нева» на верпах начала подтягиваться к Михайловской крепости. Следом двинулись «Екатерина», «Ростислав», «Ермак» и «Александр». В полдень все суда стояли неподалеку от крепостных стен. Завидев их, Катлиан поднял белый флаг, однако шел час за часом, а парламентеры не показывались. «Нева» и четыре судна начали бомбардировку крепости. Грохот пальбы вызвал в крепости вначале небольшую панику. Но вскоре выяснилось, что отдельные ядра лишь на излете стукаются в частокол стен из толстых лиственниц и отскакивают…

Первым барказом на берег ушел Арбузов с дюжиной матросов и четырехфунтовым медным картауном. Следом отправились Баранов и Повалишин с четырьмя пушками. Стало темнеть. С океана дул ветер, вдали за островами, над горизонтом заалела полоса и багровым отсветом окрасила волны. Потом нашли тучи, в сумерках скрылся береговой кустарник, потемнела чаща леса. Пользуясь приливом, «Ермак» и «Ростислав» подошли ближе, перенесли огонь на крепость. «Нева» не скупилась на залпы, но ее ядра лишь изредка перелетали через крепостные стены. Лисянский приказал Берху стрелять не всем бортом, половину орудий держать в резерве.