Обман, или Охота на мачо - Сара Мэйсон

В дверях появляется мама. От смеха по ее лицу текут слезы. Мои дорогие вернулись. За мамой идет Лиззи, тоже в истерике. Следом входит папа, быстро потирая руку.

— О, дорогая! Это было так смешно! Твой отец застрял в дверях лифта!

Мама садится на стул, утомленная долгим смехом.

— Двери лифта уже закрывались, когда твой отец попытался запрыгнуть в него. Я отчаянно старалась их открыть, нажимая на кнопку, но эти чертовы двери не желали открываться, а ведь между ними застрял твой отец! Оказалось, что вместо кнопки с надписью «Открывание дверей» я по ошибке нажимала кнопку «Закрывание дверей»!

Отец пристально смотрит на маму:

— Не понимаю, как можно спутать две разные кнопки!

— Я была без очков.

— Это все объясняет.

— Как ты, Холли? Как ты себя чувствуешь? — говорит Лиззи.

— О, великолепно. Со мной уже все в порядке, — говорю я, хотя это совсем не так.

Как все могло так быстро измениться? С тех пор как они ушли отсюда час назад, я будто бы прокатилась на воображаемых американских горках, и у меня есть неприятное подозрение, что эта поездка еще не закончилась. Мои размышления прерывает приход Винса.

— О, дорогая, с тобой все в порядке? — говорит он, остановившись в дверях.

Мелкими шажками он заходит в палату, и мама тут же оживляется. Она сразу узнает «героя-любовника».

— Какое чудо! Чудо, да и только! А фотографии! Ну, дорогуша, должен сказать, что я достоин Пулитцеровской премии. Это точно.

Он поворачивается к моим родителям.

— А вы, должно быть, родители Холли. Она похожа на вас, как две капли воды, — говорит он, обращаясь к маме.

Затем он поворачивается к отцу, который протягивает ему руку для рукопожатия. Винс мягко пожимает ему руку со словами:

— А вы… вы, наверное, отец…

— Винс, а это моя лучшая подруга Лиззи! — восклицаю я, пока он не сказал моему отцу что-нибудь такое, что разозлит его. Не то чтобы папа был гомофобом, вы понимаете, просто при виде геев он начинает нервничать. Сильно нервничать. Он нервничает и старается держаться спиной к стене.

— Рад знакомству, Лиззи.

Винс снова поворачивается ко мне:

— Как ты себя чувствуешь, радость моя? Удар был сильный. Ба-бах! Прямо по голове! Разумеется, как только это произошло, Джеймс тут же подбежал к тебе. Жаль, что по голове ударили не меня.

Он невольно вздрагивает и смотрит куда-то вдаль, весь в своих мечтах. Не хочу знать, о чем он там мечтает. Я сама нахожусь в мире фантазий, и мне нравится слушать о том, как Джеймс подбежал ко мне.

— Продолжай, — настаиваю я. — Что было потом?

— О, он вел себя так мужественно! Как настоящий Ред Батлер[7]. Джеймс перестал гнаться за той женщиной, приказав другому офицеру догнать ее. Я, разумеется, начал фотографировать тебя. Прости меня за это. Он убрал с тебя дерево и закричал: «Холли! Холли!» Фотографии получились фантастические! И свет был как раз такой, какой нужен! Мне даже не пришлось использовать фильтр, мне удалось…

— Винс!

— Прости. Как я уже сказал, Джеймс был в панике и старался нащупать твой пульс. Затем он наконец нашел его, и надо было видеть облегчение, отразившееся на его лице!

Я знаю, что мама и Лиззи обмениваются сейчас многозначительными взглядами, но меня это не волнует. Я подаюсь вперед, жадно хватая каждое слово и желая услышать продолжение.

— Он встал на колени рядом с тобой, закрыл глаза и стал что-то бормотать себе под нос. Это было чудесно! Я чуть не плакал!

— А что он бормотал? — весело спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беспечнее.

— М-м… О, не знаю. Я не расслышал.

Мой внутренний голос говорит: «Может быть, ты все-таки ему небезразлична?» Может быть. Может… Но разве я сама не делала бы то же самое после того, как чуть не убила человека? Не захотела бы я проверить пульс у того, кому я только что размозжила голову деревом? Разве я не была бы благодарна судьбе за то, что не сижу на скамье подсудимых за убийство?

Продолжаю витать в своих мыслях, а Винс в это время фотографирует меня в разных ракурсах. Нечего и говорить, что он доволен угрюмостью моего лица. Никакого актерства. Он быстро делает несколько снимков и затем, издав победный вопль, отправляется в редакцию.

Я собираюсь с мыслями.

— Ну что, я одеваюсь, и поковыляли отсюда, — как можно веселее говорю я.

С чувством неловкости я поднимаюсь, стараясь, чтобы никто не увидел меня в таком виде. Отец начинает смотреть в окно, а мама собирает мои вещи и несет их в ванную. Я быстро надеваю вчерашнюю одежду и, как только выхожу из ванной, слышу телефонный звонок. Прислушиваюсь, чтобы понять, откуда он раздается, и вижу, что рядом с кроватью висит телефон. А я даже не замечала его.

Мы с родителями переглядываемся. Я осторожно беру трубку:

— Алло?

— Алло, это Холли?

— Да.

— Холли, это Флер!

— Флер! — слегка истеричным голосом восклицаю я. Флер! Флер! Это Флер! Меня охватывает панический ужас. Она звонит сказать, чтобы я держалась подальше от Джеймса? Чтобы сказать: «Послушай, старушка, я знаю, что мой будущий муж безумно привлекателен, но, будь добра, не строй ему глазки!»

— Флер! Как дела? Все хорошо?

Судя по голосу, она озадачена.

— Э… я в порядке, Холли. Я звоню узнать, как дела у тебя.

— У меня? У меня все нормально. Абсолютно нормально. Лучше и быть не может!

— Ну, слава Богу. Я очень забеспокоилась, когда Джеймс рассказал мне о случившемся. Он дал мне номер телефона, по которому тебя можно найти.

— Причин для беспокойства нет! Я в порядке! Вот собираюсь домой.

— Джеймс отвезет тебя?

— Джеймс? Джеймс?

Последние слова я произношу с таким удивлением, как будто она сказала не «Джеймс», а «Принц Чарлз».

— Нет-нет. Тут мои родители, они отвезут меня.

— Отлично! Ну что ж, я рада, что тебе лучше.

— Я тоже! Спасибо за звонок! Думаю, что мы скоро увидимся!

— Не забудь, что мы встречаемся в субботу, хорошо? Твои родители приглашены. Я подумала, что будет здорово, если ты тоже придешь. Познакомишь их с гостями. Должна сказать, что я с нетерпением жду твоих родителей.

— Господи, ну спасибо, — говорю я, готовая согласиться со всем, что она скажет, только бы закончить этот разговор, такой сложный с эмоциональной точки зрения. — Значит, в субботу! Увидимся! Пока!

Я вешаю трубку и чувствую, что меня слегка подташнивает. Дрянная капуста. В субботу. Вдруг к субботе мне станет хуже? Это бывает в таких случаях, как у меня, правда ведь? Во вторник почувствуешь себя плохо, а в субботу ты уже мертвый. Из-за своей травмы я могла бы не ходить на свадьбу. Или все-таки стоит на нее пойти? Как это называют американцы? «Сближение». Для этого придумали похороны. Нужен какой-то финал. Ее звонок подкосил меня. Джеймс дал ей мой номер, и она, беспокоясь обо мне, позвонила.