Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В мучительной полярной походной жизни основные силы уходят на передвижение, но быт: устройство лагеря, приготовление пищи, процесс еды, сборы ко сну и даже сам сон – все это тоже требует постоянной мобилизованности и стойкости. Возня на морозе с астрономическими приборами и математические расчеты – весьма неприятная дополнительная работа. В полярных экспедициях она возлагается на штурмана. Но в команде Пири нет такой должности. Дедрик учил Хенсона писать и считать, так что ему далековато до навигационных расчетов, инуиты безграмотны, и штурманское бремя целиком лежит на начальнике.
Но у начальника нет ни сил, ни желания заниматься навигацией. Он сокращает количество обсерваций до минимума, и эта минимизация никуда не годится.
В книге Пири пишет:
В конце марша я почувствовал большую усталость, натер волдыри на подошвах обеих ног, а после дней расслабления в лагере каждая косточка болела от быстрого темпа…
15 апреля
Дневник:
Шли 10 часов, затем устроили лагерь в плотном тумане…
Опять двигались с хорошей скоростью, и чувствую, что сегодня должны были пройти миль 25. Я надеюсь, что больше.
Книга:
Во время этого марша мы опять двигались с хорошей скоростью, и я почувствовал, что мы прошли еще 30 миль. Я надеялся, что даже свыше того.
Картина предыдущего дня повторилась: пройденное расстояние в книге по сравнению с данными дневника завышено на 5 миль. Для чего бы это? Скоро узнаем. В дневнике едкая запись в адрес Хенсона:
Стартовали в 8 утра. Через 20 минут встретили иглу Хенсона (эти два иглу в двух часах одно от другого!..) и нашли его записку с байкой о разводьях и т. д., и т. п. Через 4,5 часа после начала движения наткнулись на него самого, стоящего лагерем около закрытой полыньи, где он находился уже около 20 часов. Он утверждал, что она только что закрылась, но это ложь, и если бы я не подошел, он так бы и сидел. Дело просто в том, что он до смерти боится этих разводий, больше даже, чем эскимосы. Сегодня мы уже пересекли одиннадцать безо всяких проблем, небольшой обход всегда дает возможность где-то перейти.
В книге об этом совсем коротко:
Через 4,5 часа после начала движения мы наткнулись на Хенсона, стоящего лагерем около закрытого разводья…
Также сообщается:
…дул сильный ветер с запада-юго-запада… (выделено мной. – Д. Ш.)
16 апреля
От Херберта мы узнаем, что в дневнике Пири записал:
…мы шли со скоростью по меньшей мере 2 мили в час, и я уверен, что темп сохранялся до тех пор, пока было ясно.
А вот книга:
Когда мы начали следующий марш, было ясно и солнечнопри легком ветре (здесь и далее в этом абзаце выделено мной. – Д. Ш.)… но в полдень с запада налетела темная гряда облаков и ветер усилился. В конце марша мы поставили лагерь возле открытой полыньи шириной около 50 футов… Строительство наших иглу в этом лагере при сильном ветре и метели было неприятным занятием. Скорость во время этого марша составляла не менее 2,5 миль в час. Мы пересекли несколько узких разводий и после полудня шли почти непрерывно по однолетнему льду.
«По меньшей мере 2 мили в час» превратились в «не менее 2,5 миль в час». Марш был урезан, сколько часов он продолжался, неясно, но известно, что «в конце марша мы поставили лагерь». Однако, прочитав дневниковую запись за 18 апреля (см. ниже), мы поймем, что отряды шли 6,5 часа. Итак, 16 апреля пройдено: 13 миль – по дневнику, 16 миль[136] – по книге.
17 апреля
Херберт, используя первичные записи Пири, сообщает, что в этот день «они не шли».
В книге по-другому:
Наше пребывание в этом лагере было дольше, чем обычно, из-за продолжающихся ветра и снегопада.
Слово «дольше» подразумевает, что отряды покинули иглу, построенные накануне, а в конце дня возвели новые, то есть марш не был пропущен. У Пири находим обоснование такого хода событий:
1. Именно 17 апреля жизни лишились «шесть измученных собак» и «люди Пири» предложили ему повернуть назад. Коммандер возразил, что он еще не готов возвращаться. Он заявил:
…и не буду готов, пока мы не пройдем по крайней
