Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

— Раньше то ты так не думал. Да и денег не хватит каждый день на концерты ходить.

— А концерты не каждый день и бывают. Что касается театров, то не такие уж дорогие билеты на спектакли. Не намного дороже той же бутылки «Портвейна». А про кино я вообще не говорю.

— Ну–ну! Давай развивайся духовно.

— Вот! Правильно ты сказал. Лучше духовно развиваться, интеллектуально, чем физически, точнее, физиологически. Потому что физически помогает развиваться спорт, а выпивка — это даже не физиологическая потребность, а её, наверное, нарушение.

— Ну, даёшь! Не ожидал я от тебя.

— Ты знаешь, Лёха, я и сам от себя такого не ожидал. Но так уж получилось, извини. И я этому искренне рад.

Самойлов и в самом деле не ожидал от себя такого. Он, в принципе, над подобным вопросом не задумывался. Предложение Алексея застало его врасплох, и он ответил тому чисто спонтанно, как бы подсознательно и неожиданно даже для него самого. Но душой он не кривил, каким был его ответ, такое же чувствовалось и у него в душе. Что–то там перевернулось или, возможно, просто вернулось на круги своя. Так же, как не хотелось ему пить в Тараще, так не было к этому тяги и сейчас в Киеве. Всё же, здорово, наверное, на него повлияла ночь, проведенная с Тамарой. Как говорится, клин клином вышибают. Может быть, и в этом случае было нечто подобное. Только клин был не той формы, или точнее не из той породы дерева, потому что форма клина едина. Он ещё в автобусе из Киева домой, на следующий день после этой ночи, хорошенько размышляя, определил для себя свой теперешний статус — сначала было пьянство, а теперь ещё и разврат. Как ни странно, но именно так Самойлов назвал для себя ночную ситуацию. На самом деле это было, конечно же, пока что не так, но по горячим следам мысли у Виктора были именно таковыми. Он прекрасно знал, что в общежитии иногда пары уединяются для подобных развлечений (как те же Алёна с Димкой), но он не одобрял этого, и для себя считал такую ситуацию неприемлемой; была бы любовь или хотя бы симпатия — это другое дело, а просто так — нет (хотя у тех же Алёны с Димкой симпатия таки была). Но, поди ж, случилось такое и с ним самим. Нет, и в автобусе, и позже дома Виктор не давал себе никаких зароков в отношении выпивки и секса, но его спонтанный ответ Лёхе сегодня, всё же, был искренним. Такие вот мысли и поступки способствовали тому, что выделенные отцом деньги на покупку тёплых ботинок, и в самом деле, были потрачены Самойловым по прямому назначению. Причём обошлось и без обмывания новой покупки. Правда, пока что Виктор новую обувь ещё не надевал, не было такой нужды — уже заканчивался последний месяц зимы.

С приближением весны, как это обычно бывает, повысилась активность студентов в посещении развлекательных мероприятий, этому способствовало их значительно улучшенное настроение после холодной зимы и в преддверии тёплых весенних деньков. Виктор с непонятной для него радостью окунулся в атмосферу этого духовного, культурного отдыха (интеллектуального, каким он назвал его Алексею). Теперь один–два раза в месяц (а иногда и чаще) он стал бывать в театре, чего ранее не бывало — больше кино да концерты. А посмотреть в Киеве было что — пусть театров было не так уж много (не сравнить с Москвой), но спектакли в них ставились интересные да и артисты играли известные. Самойлов побывал в Театре русской драмы, увидев там игру таких актёров как Ада Роговцева, Константина Ершова, Юрия Лаврова, Ирины Буниной (а в следующем году ещё и игру молодой артистки Валерии Заклунной, принятой в труппу театра только осенью 1966‑го года). Правда, ему пока что не удалось посмотреть игру Роговцевой в спектакле «Варшавская мелодия», но он надеялся ещё её там увидеть.

Самойлов также открыл для себя Киевский театр музыкальной комедии (в этом же году он был переименован в Киевский государственный театр оперетты), организованный ещё в 1934‑м году. Ранее подобные весёлые музыкальные спектакли ему видеть не доводилось — по телевизору их практически не показывали, а на сцене районного Дома Культуры (даже когда приезжали гастролирующие театры) шли пьесы более серьёзного содержания. А такие искромётные, заполненные музыкой (а порой и танцами) спектакли Виктору очень понравились. Следует сказать, что Самойлов до того уже десятки раз проходил мимо здания этого театра, которое находилось на ул. Красноармейской, рядом с Республиканским стадионом. Это было помещение бывшего Троицкого народного дома — своего рода «дома культуры» начала ХХ-го века. Особым успехом у зрителей пользовались такие спектакли театра как: «Белая акация», «Свадьба в Малиновке», «Последний чардаш», «Желаем счастья» и другие. В этом театре Виктору посчастливилось увидеть также игру известной (немолодой уже — ровесницы века) народной артистки Украинской ССР Веры Петровны Новинской. Даже в свои года она обладала по–прежнему звонким, как колокольчик, голосом и легко танцевала.

Но были ведь ещё занятия, а также свободные вечера (театры и концерты посещались то не ежедневно). С занятиями у Виктора проблем, как уже упоминалось, не было. Вечера? Да, свободные вечера, естественно, были, но и они заполнялись — иногда игрой в преферанс. Но чаще чтением книг, а также популярных литературно–художественных и общественно–политических журналов, таких, например, как «Новый мир», «Дружба народов», «Юность», «Иностранная литература», «Октябрь», «Звезда». Эти журналы никто из студентов (по крайней мере, в общежитии) не выписывал, но они регулярно попадали к ним — их доставали у коренных жителей Киева. Эти журналы переходили из рук в руки, их «зачитывали» чуть ли не до дыр, поскольку в них публиковались новые, очень популярные (бывшие у всех на слуху) произведения известных советских, а иногда и зарубежных авторов.

В журналах публиковались свежие произведения В. А. Каверина, К. Г. Паустовского, Л. С. Соболева, А. Б. Чаковского, Э. Г. Казакевича, Б. Н. Полевого, А. Д. Коптяева, В. А. Солоухина, К. А. Федина, Всеволода Иванова, Ф. В. Гладкова, М. М. Пришвина, В. П. Катаева, М. В. Исаковского, О. Ф. Берггольц, Б. Л. Пастернака, С. П. Залыгина, Ю. В. Трифонова, Ч. Айтматова, Р. Г. Гамзатова, М. Рыльского и других известных советских писателей и поэтов. В «Иностранной литературе» печатались творения П. Неруды, К. Чандара, К. Чандара, У. Сембена, П. Абрахамса и прочих зарубежных писателей. Что касается того же преферанса, то Виктор с прежним интересом продолжал периодически играть в него, да, на деньги, но они по–прежнему не прибавлялись, но и не убавлялись.

В один из вечеров он в компании Юрия и Валентина (оба парня из его комнаты) а также его тёзки из соседней комнаты (из параллельной группы — обычный их состав) засиделись за этой игрой чуть ли не до утра. Начали игру приятели довольно поздно, уже после 10 часов вечера, когда тот же Степан сначала читал какую–то книгу, а немного позже уже стал готовился ко сну. Степан Гавриленко в карты (точнее, именно в преферанс) не любил играть, а потому в разгар игры своих товарищей улёгся спать — да и было то уже часов одиннадцать. А вот Юрий (он был из Запорожья) и Валентин (из одной области с Самойловым, но из районного центра Кагарлык) и ранее играли в преферанс, а потому никогда не отказывались «расписать пульку». Но игра на сей раз была насколько интересной, увлекательной и азартной, что партнёры по картам так заигрались (не обращая внимания на время), что остановились только тогда, когда за окном начинало светать.

— Вот это да! — произнёс Валентин, увидев в окно отблески поднимавшегося за домами солнца. — Ну мы сегодня и дали! Ребята, утро уже, всю ночь проиграли.

— Да, — поддержал его Самойлов. — Здорово же мы посидели. Когда же теперь спать?

— Какой там уже сон, — отозвался Юрий. — Через полтора–два часа нужно уже на лекции сидеть. А ещё нужно что–либо пожевать да умыться хорошенько. А то, посмотрите на себя в зеркало — рожи заспанные, мешки под глазами, да и глаза как в тумане от этих карт.

— Слушай, ты всё правильно говоришь. Только мы ведь заснём на лекциях.

— Да, это вполне возможно. А что же делать?

— Я знаю, что делать, — вставил слово тёзка Самойлова из соседней комнаты. — Сейчас, как говорит Юрка, умоемся, перекусим и на улицу, на свежий воздух. Прогуляемся по нашему парку, там вообще утренний воздух чудесный. Сон как рукой снимет.

— Принимается, — согласился Юрий.

В общем, так ночные картёжники и поступили. Они быстро, но основательно умылись холодной водой, и начали собираться. Завтракать они не стали, потому что нужно было что–то готовить, а ни желания, ни особых продуктов у них в комнате не было. Вряд ли большой ассортимент продуктов был и в соседней комнате (где жил другой Виктор) да и будить там спящих ребят не хотелось. Чистить и жарить картошку — долго. Поэтому они решили, что позавтракают в столовой по дороге в институт, та открывалась рано — для студентов, рабочих да, наверное, для таких же гуляк, как и они.