За милых дам - Ирина Арбенина

Грустно усмехаясь, Аня думала о Старикове…

Бедный славный Старичок — добрые дела воистину наказуемы, это точно. Оставил машину — и теперь, мало того, что ее лишился, так еще по приезде ему предстоят разбирательства и объяснения. А он там, в Африке, и ведать не ведает, что уже проходит по уголовному делу.

Как она будет с Петром расплачиваться, где возьмет денег на другую машину — у Анны пока не было ни малейших соображений на этот счет. Она старалась сейчас об этом не думать. Из-за своего идиотского авантюризма она в одно мгновение превратилась в должницу и подставила доверившегося ей Старикова. А ей-то всего-навсего следовало еще два месяца назад, когда почуяла неладное, прекратить эти треклятые уроки английского — и все было бы о’кей. Но нет, ей захотелось денег и, если быть до конца честной, по всей видимости, приключений… Теперь можно было смело утверждать, что она эти самые приключения получила на свою голову.

Как же все быстро произошло, просто стремительно. Ведь всего несколько дней назад она получила от Старикова доверенность… Случайная встреча в Шереметьеве… Слежка…

Впрочем, мысль о взорванной машине была все-таки у Анны не на первом месте. Когда разбирательство в милиции закончилось и ее отпустили, Анну охватил настоящий ужас: она представила, как встретится со своей соседкой… С этой обезумевшей от горя женщиной, которой она вручила смертоносные ключи. Как ужасны все-таки эти перевертыши судьбы… Если бы знать, если бы ведать… Еще недавно, когда соседка позвонила к Анне в дверь, единственной проблемой женщины была сохранность «Вольво»… Теперь ей предстояли похороны…

Что соседка скажет ей, когда они наконец встретятся лицом к лицу? Назовет убийцей? Попробует задушить… Все это было бы очень естественно и понятно. Господи, до чего она дожила: должница, убийца, что там еще?

Стремительность и ужас происшедшего не укладывались у Анны в голове. Еще чуть-чуть, и слегка умом можно тронуться или даже не слегка…

Вернувшись домой, она узнала от продолжавших судачить у подъезда соседей, что встреча с вдовой ей не грозит… У женщины был нервный шок, и в ближайшее время отпускать ее из больницы врачи не собирались.

Когда угроза встречи с вдовой несколько отодвинулась, до Анны дошло главное, о чем, собственно, и следовало подумать в первую очередь… Если бы не эта удивительная случайность — ночной визит соседки и то, что она поленилась одеваться и выходить на улицу, — у нее самой уже не было бы никаких проблем в этой жизни: ни долга за взорванную машину, ни чувства вины перед вдовой… Мертвые сраму не имут.

И это было уже далеко не первое покушение на ее жизнь.

Не считая «лошадиного» приключения Старикова…

«Вот дрянь», — подвела она мысленно итоги. Этот новый вид спорта — лавирование между жизнью и смертью — не показался ей увлекательным. Она чувствовала себя доведенной до белого каления. Пора было с этим делом заканчивать.

Женщина прикинула время: не позднее девяти Анна должна выехать из дома. В начале десятого она набрала телефонный номер «Городского патруля».

— Слушают вас.

— Але… у меня для вас информация. Вы знаете о взрыве в Теплом Стане, на улице…

В трубке тяжко вздохнули:

— Вы что, только проснулись?! Да нам уже сто человек позвонили… Давно отснято.

«Давно»? Она положила трубку. Значит, все случилось раньше… Возможно, рано утром или даже ночью. Интересно, куда эту Светлову ночью понесло? Ну, неважно. Теперь это уже не важно. Она довольно улыбнулась: «Все у нас получится». Пора было приступать к завершению ее плана. Теперь эта девица больше не стояла у нее на пути и никак не могла помешать… Анна больше не будет за ней следить, не может больше влиять на Марину, главное орудие ее мести. Сколько же эта соплячка отняла у Женщины сил и времени! Если бы не она, Женщина уже давно бы была на финишной прямой… Что ж, Анна за это поплатилась. Получила по заслугам. Теперь пора вплотную заняться Мариной, вернее, ее неверным супругом… Этим предателем, нарушившим обет супружеской верности! Господину Волкову пора получить по заслугам.

Когда на вилле в Стародубском раздался телефонный звонок, Марина, тщательно себя к нему готовившая, все-таки вздрогнула. Понадеялась: вдруг пронесет…

На четвертом звонке включился автоответчик. Марина ожидала этого мгновения, затаив дыхание, все еще надеясь, что это не Рита, но это была именно она.

«Марин, это я… если ты дома, возьми трубку…»

— Алло… — это «алло» получилось у Волковой совершенно безжизненным, как у тяжелобольного.

— Почему у тебя такой странный голос? — сразу подозрительно спросила Рита.

— Да нет, нет… со мной все в порядке, — стараясь быть бодрой, ответила Марина в трубку.

— У меня сейчас есть время, — ясно зазвучал голос Риты Ревич. — Хочу к тебе приехать.

— Прямо сейчас хочешь приехать? — почти испуганно спросила Марина.

— Ну да… что-то так грустно одной.

— Грустно? — Волкова передернула плечами: это слово прозвучало фантастически неуместно: меланхолия шла убийце, как корове седло…

— Приезжай, конечно… — Она поспешила взять себя в руки. — Приезжай, я жду. — Она почти бросила трубку.

Внутри у нее все сжималось от страха.

Все последнее время после разговора с Анной Волкова думала о том, что она должна рассказать своему бывшему мужу о Рите. Нужно воспользоваться его влиянием, его возможностями и изолировать Риту, поместить в какую-нибудь хорошую частную клинику. Но жалость… жалость, любовь и воспоминания мешали ей сделать этот решительный шаг. Теперь, когда Рита так неожиданно, не дав ей времени на размышления, захотела приехать, Волкова нашла оправдание своей нерешительности… «Я сначала поговорю с ней! — решила она. — А потом будет видно».

— Выпить хочешь? — почти с порога спросила ее Рита.

Марина растерянно кивнула.

— Да ты не волнуйся, я сама все приготовлю…

— Давай… — Марина с трудом заставила себя отвести взгляд от лица подруги… Взгляд у нее получался слишком пристальным.

«Неужели можно так притворяться?! Сама доброта, сама преданность и святость… Мать Тереза, не меньше… Открытое, милое лицо, широко распахнутые глаза, улыбка… Быть такой доброй и преданной… и постоянно травить ее при этом, поднося яд своими собственными руками».

Она сделала вид, что отвернулась, и исподтишка наблюдала, как Рита высыпает в бокал порошок.

— Ну! Давай за нас! И давай чокнемся! Не люблю я это европеизированное прихлебывание: между делом, без тостов и чоканья. — Рита протянула ей бокал, на треть заполненный янтарной жидкостью. — Пей до дна! — Она засмеялась.