Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков

Как показали дальнейшие события, агент столичной охранки «Казанская» была внимательной и наблюдательной не только в работе среди социал-демократов. Екатерина Николаевна подмечала недостатки в работе охранного отделения, о чём она рассказала 25 июня 1913 года на встрече с товарищем министра внутренних дел генерал-майором В.Ф. Джунковским в присутствии директора Департамента полиции действительного статского советника С.П. Белецкого. При этом последним велась запись рассказа Е.Н. Шорниковой-Юдкевич о её агентурной деятельности[348].

Она подтвердила факт своего ареста в Петербурге из-за принадлежности к партии социал-демократов и своё согласие на работу секретным агентом в ходе беседы с ротмистром Кулаковым. Момент начала сотрудничества Е.Н. Шорниковой с охранкой требует дополнительного уточнения на документальной основе, поскольку и в её словах, и в сведениях, сообщённых её прежними начальниками в системе политического сыска империи имеются значительные расхождения как по месту её вербовки (Казань или Петербург), так и по времени этого события.

При этом следует отметить, что между агентом «Казанской» и её куратором Кулаковым сложились весьма доверительные отношения. Спустя время из-за болезни Кулакова она была переведена в подчинение к ротмистру (позже подполковнику) Еленскому. Несмотря на то, что, со слов Шорниковой, она с ним виделась практически каждый день, слаженной работы на основе взаимопонимания у них не получалось. При этом агент «Казанская» старалась в точности выполнять все поручения куратора. Еленский поставил перед ней задачу продвинуться в состав руководства столичного комитета РСДРП. Спустя время она стала организаторшей Атаманского полка, а затем и секретарём военной организации столичных социал-демократов. Это произошло, как она позже рассказывала, случайно. Товарищи по партии, отметив её знание стенографии и навыки в машинописи, в 1907 году поручили Шорниковой должность секретаря Петербургской военной организации РСДРП[349].

Надо заметить, что быть организаторшей в Атаманском полку считалось трудным участком для пропагандистской и разъяснительной работы среди нижних чинов, поскольку полк считался образцовой, элитной воинской частью столичного гарнизона. Полное название этого отборного казачьего полка звучало так: «Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк». С июля 1904 года шефом полка являлся сын Николая II — наследник цесаревич и великий князь Алексей Николаевич. Распропагандировать такой полк и найти среди нижних чинов из казачьего сословия сочувствующих социал-демократическим идеям было делом, безусловно, нелёгким.

Момент истины, или Позднее прозрение

Однако, вернемся к рассказу самой Шорниковой. Отметим, что во время её беседы летом 1913 года с товарищем министра внутренних дел генералом В.Ф. Джунковским и главным полицейским начальником империи С.П. Белецким она уже официально носила фамилию своего второго мужа — Юдкевич. Тем не менее своим начальникам из охранки, да и большинству современников, она запомнилась именно как Шорникова. Под этой фамилией Екатерина Николаевна фигурировала в материалах допросов и показаний министров и других высших чинов Российской империи, проводившихся Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства с марта по октябрь 1917 года[350]. Так сложилась её судьба, что в российской истории она осталась известной под фамилией Шорникова, которую носила на момент той далёкой провокации 1907 года.

На встрече с руководством политического сыска в 1913 году агент «Казанская» поделилась своими наблюдениями за ошибками в работе охранного отделения Петербурга с агентами. «Само охранное отделение, — заметила она, — было преступно-небрежное в отношении сотрудников, проваливая их. На Фурштатской улице, в д. № 4, кв.5, принимали всех сотрудников в один час, рассортировывая по комнатам… Конспиративная квартира на Садовой тоже была невозможна: в щели я видела другую сотрудницу»[351].

Высказала она всё наболевшее и пережитое в период своей агентской работы, связанное с контактами со своим куратором в охранном отделении Еленским. Отсутствие чётких заданий и указаний относительно основных направлений в работе среди членов столичной организации РСДРП вызывало непонимание у секретного сотрудника «Казанской». «Подполковник Еленский не умел руководить мною, — вспоминала Е.Н. Шорникова, — так как не давал никаких указаний. Единственное его указание было, что я не должна видеться с солдатами, но везде бывать и все видеть»[352]. Дело дошло почти до полного разрыва, когда Шорникова собралась переехать в Москву и поступить в распоряжение начальника охранного отделения полковника Коттена. Однако Еленский запретил ей переход в Московское охранное отделение.

И тем не менее она всегда была на связи с подполковником Еленским. Ему она передала отпечатанный по её собственной инициативе 2-й экземпляр «солдатского наказа» депутатам II Государственной думы от левых партий, послужившего затем основанием для обвинения и судебных разбирательств с депутатами и солдатским активом столичного гарнизона. Манифестом императора Николая II Государственная Дума была распущена. Одновременно было существенно изменено Положение о выборах в целях ограничения доступа представителей левых партий и других оппозиционных организаций в Государственную думу, а также в местные органы представительной власти.

В сетях полицейской облавы

В начале июня 1907 года по доносу Бродского были арестованы многие участники боевой организации РСДРП в столице. А в Лесном, что в пригороде Петербурга, была почти в полном составе арестована центральная боевая дружина той же партийной организации. При этом провокационный повод для арестов создал всё тот же Бродский. Накануне собрания боевиков на арендованной даче в Лесном поздно вечером неожиданно для всех появился Болеслав Бродский на извозчике с двумя чемоданами. Он уговорил организаторов встречи оставить у них на время чемоданы. Наутро полиция окружила дачу. При обыске обнаружили привезённые чемоданы, в которых оказалась запрещённая литература, листовки и прокламации, а также переписка и другие материалы, ставшие позже главными уликами против арестованных боевиков из РСДРП[353].

Боевой организации социал-демократов был нанесён тяжёлый урон. Была уничтожена располагавшаяся на даче школа подрывников и арестован основной состав боевых групп.

Надо отметить, что на состоявшейся в Таммерфорсе (Финляндия) во второй половине ноября 1906 года Первой конференции военных и боевых организаций РСДРП было принято решение об объединении всех военных и боевых организаций социал-демократов в единую структуру, подчинённую общепартийному центру в Петербурге. В качестве руководящего центра было избрано Временное бюро военных и боевых организаций из 5 человек[354]. Именно в этом бюро Бродский стал исполнять обязанности секретаря. Так что, согласно партийной иерархии, формально он стал начальником для Шорниковой, по-прежнему остававшейся секретарём военной организации Петербургского комитета РСДРП.

Кстати, спустя время, документы этой партийной конференции, как и весь архив военно-боевой организации