В небе Ленинграда - Александр Новиков

Сандалов сразу же показал свой характер. Приземлившись, он тотчас осмотрел аэродром. Аэродром не понравился ему - не было рулежных дорожек, капониров и зенитного прикрытия. Создать свою систему ПВО аэродромов мы не могли, так как не располагали для этого, как я уже писал, необходимыми средствами. Но оборудовать аэродром рулежными дорожками и капонирами могли. Не сделали этого по простой причине - о прибытии к нам 125-го бап узнали лишь в день его прилета и, естественно, подготовить аэродром для "пешек" не имели времени. Сандалов этого знать не мог, возмутился и заявил встретившему его комиссару ВВС фронта А. А. Иванову, что на такую точку сажать полк преступление, что Пе-2 не "чайки" и не "ишаки" (так летчики в быту называли истребители И-153 и И-16), а скоростные бомбардировщики, для которых требуется не просто ровная площадка.

Андрей Андреевич, не вникнув в законную тревогу майора и задетый тоном Сандалова, набросился на него:

- Тебе что дороже: Ленинград или самолеты? Ты понимаешь, куда прилетел воевать?

Сандалова, человека храброго, к тому же родившегося и выросшего в Ленинграде, упрек этот задел за живое. Он не сдержался и ответил Иванову очень резко, что тот, сам того не ведая, подставляет полк под прямой разгром.

Для полноты характеристики майора приведу еще один эпизод, случившийся уже летом 1942 г. Я возглавлял тогда ВВС Красной Армии, а Сандалов командовал 285-й бомбардировочной авиадивизией резерва ВГК. Дивизия в то время находилась в оперативном подчинении командования 3-й воздушной армии и действовала в полосе Калининского фронта.

Однажды командующий этой армией генерал М. М. Громов приказал отбомбить один из вражеских аэродромов в районе Смоленска, а времени на подготовку и нанесение удара было очень мало - летчики просто физически не могли выполнить приказ. Ведь машины нужно заправить горючим, снабдить боекомплектом для бортового оружия, бомбами, а летчикам надо разъяснить задание, указать маршрут, сообщить метеоусловия на всем протяжении полета. Поэтому Сандалов со свойственной ему прямотой заявил командующему, что в такой срок выполнить приказ не сможет. Громов пригрозил Сандалову соответствующей такому непослушанию карой. И все же Владимир Александрович настоял на своем. Дело дошло до Москвы. Громов неправильно понял заявление подчиненного и в своем донесении дезинформировал меня. Я вызвал к Бодо Сандалова и крепко отчитал его. Позже, при встрече, Владимир Александрович рассказал мне, как все было в действительности.

- Ну, и правильно сделали,- ответил я,- надо было только доложить в управление письменно.

Так Сандалов поступал всегда. Он имел остро развитое чувство личной ответственности и за своих летчиков стоял горой. Владимир Александрович с честью и успешно руководил дивизией до конца войны. Под его началом она стала гвардейской, дважды орденоносной и за отличия в боях под Оршей в июле 1944 г. получила наименование "Оршанской".

Вечером Сандалов появился в штабе на Дворцовой площади. Я сразу узнал его по бритому сократовскому черепу, сидевшему на мощной короткой шее. От всего облика майора веяло силой и твердостью. Глубоко посаженные глаза под нависшими бровями смотрели в упор и пронизывающе. Чуть приплюснутый широкий нос, жесткие очертания губ и тяжелый с резкой складкой подбородок дополняли общее впечатление о недюжинности характера этого человека. И голос оказался подстать внешности - сильный, четкий и властный.

Сандалов передал мне разговор с Ивановым. Конечно, комиссару не следовало в таком тоне разговаривать с Сандаловым. Беспокойство майора за судьбу полка было обоснованным. В самом деле, не для того нам Ставка с таким трудом выкроила 20 новых бомбардировщиков, чтобы немцы в первые же дни уничтожили их на земле. Но и Сандалову не мешало быть более сдержанным, не забывать о дисциплине и что он в армии. Об этом я и напомнил ему.

- Виноват, товарищ командующий,- ответил майор, вставая со стула и становясь по стойке "смирно".

- Садитесь. А пока, до того, как мы подберем для "пешек" подходящий аэродром и оборудуем его, оставьте полк на прежнем месте, - распорядился я и отпустил майора.

Кстати, тревога Сандалова оказалась не напрасной. Утром на аэродром, где стояло звено Пе-2, внезапно нагрянули Ме-110. Это были многоцелевые машины, обладавшие скоростью истребителя и дальностью полета среднего бомбардировщика. Внешне они очень напоминали наш Пе-2 - имели два киля и два мотора - и отличить их с земли от "пешек" было совсем непросто. Не успели на аэродроме сообразить, свои это или чужие, как гитлеровцы спикировали на звено Пе-2. Через минуту "пешки" горели, а Сандалов, не обращая внимания на свистевшие вокруг него осколки от рвавшихся бомб, высунулся из траншеи и ругал "мессеров" на чем свет стоит.

В первых числах октября 125-й бап перебазировался на один из аэродромов северо-западнее Ленинграда. Воевали сандаловцы смело, дерзко, но никогда не зарывались - риск сочетали с мастерством. Враг тотчас почувствовал силу их ударов. Полк громил фашистов и в их тылах, и на передовой, причем всегда действовал в самом пекле, где труднее всего приходилось нашим наземным войскам, туда мы и посылали его.

Сандалов часто сам водил в бой своих летчиков, и не было случая, чтобы он не прорывался к цели. Мы знали, что уж если майор сел за штурвал, то полк выполнит задание. Железный был командир, и вскоре его так и прозвали "железный майор".

Особенно эффективно действовали пикировщики по малым площадям и отдельным целям вблизи передовой. В таких случаях от летчиков требуется поистине ювелирное мастерство. На южном участке Ленинградского фронта нейтральная полоса местами была столь узка, что та и другая стороны слышали разговоры в окопах и при бомбежках передовой гитлеровцев легко было попасть по своим. Но летчики из 125-го бап клали бомбы со снайперской точностью. Слава о них быстро разнеслась по всему фронту. Одно появление в небе "пешек" придавало нашим пехотинцам бодрость и силу, буквально воодушевляло их.

Так, в сентябре-октябре проводилась наступательная операция наших войск по деблокаде Ленинграда. Летчики 125-го бап участвовали в ней с начала до конца. Я не раз видел, как они громили врага в районах Невской Дубровки и Отрадного, и после операции отметил их действия в одном из приказов.

Но еще приятнее мне было узнать об оценке боевой работы сандаловцев теми, кто под прикрытием "пешек" вгрызался в немецкую оборону. Сил у нас для такой операции явно не хватало, особенно мало было танков, фашисты же глубоко зарылись в землю, успели углубить свою оборону, а вдоль Невы занимали господствующий берег, и одолеть их нам не удалось.