Звёздный зверь - Роберт Хайнлайн

— А что тут особенно трудного — стать дипломатом? Или, если подойти к делу с другой стороны, что такое может сделать мистер Макклюре, чего мой Джонни не сделает в сто раз лучше?

Мистер Кику глубоко вздохнул.

— Вот тут вы меня поймали. Могу только сказать, что бывают ситуации, с которыми мне приходится смириться, даже зная, что я наверняка прав. И бывают такие, когда смириться меня ничто не заставит. Будь вы моей дочерью, я бы вас просто отшлепал. Одним словом, нет.

Бетти улыбнулась.

— Готова поспорить, что со мной вам не справиться. Но дело не в этом. Думаю, что вы не совсем понимаете ситуацию.

— Да?

— Конечно, не понимаете. Ведь Джонни и я очень важны для вас во всей этой штуке, правда ведь? Особенно Джонни.

— Да. Особенно Джонни. Без вас, собственно говоря, можно и обойтись даже… м-м… в деле выращивания Джонов Томасов.

— Может, хотите проверить? Вы что, думаете, Джон Томас Стюарт хоть на волосок сдвинется с этой планеты, если я буду против?

— Хм-м… Не уверен.

— Я тоже. И у меня достаточно нервов, чтобы проверить это на практике. А где будете вы, если я выиграю? Да на том же самом продуваемом ветром поле, пытаясь еще один раз выбраться из кошмарной ситуации. Только на этот раз не будет Джонни, чтобы вам помочь.

Мистер Кику подошел к окну и стал рассматривать улицу. Прошло несколько минут, прежде чем он повернулся.

— Налить вам чаю? — вежливо спросила Бетти.

— Спасибо, нет. Мисс, вы знаете, что такое чрезвычайный и полномочный посланник?

— Я слышал такой термин.

— Это тот же ранг и то же самое жалование, как и у посла, но присваивается такое звание только в особых случаях. Вот у нас и есть особый случай. Мистер Гринберг будет послом со всеми соответствующими полномочиями; для Джона Томаса будет создана эта специальная и чисто номинальная должность.

— Должность и жалование. Последнее время мне понравилось ходить по магазинам.

— И жалование, — согласился мистер Кику. — Юная леди, своей моралью вы напоминаете мне крокодила, а толстокожестью — бегемота. Хорошо, договорились. Если только вы получите согласие молодого человека.

Бетти хихикнула.

— Вот здесь-то уж трудностей не предвидится.

— Я имею в виду совсем другое. Я надеюсь, что его здравый смысл и порядочность сумеют устоять против вашей жадности. Я думаю, что он удовлетворится должностью помощника секретаря посольства. Посмотрим.

— О! Да, посмотрим. Кстати, а где он?

— Что?

— Его нет в отеле. Он здесь, у вас, правда?

— Если быть откровенным, то он здесь.

— Вот и хорошо. — Бетти подошла и похлопала мистера Кику по щеке. — Вы мне нравитесь, мистер Кику. А теперь пришлите Джонни сюда и оставьте нас одних. Мне потребуется минут двадцать. Вам совершенно не о чем беспокоиться.

— Мисс Соренсон, — задумчиво спросил мистер Кику. — А как это вышло, что вы не попросили должность посла для себя?

На свадьбе присутствовал только один инопланетянин — Ламмокс. Роль посаженого отца невесты досталась мистеру Кику. На лице Бетти на этот раз не было и следа косметики; возможно, младший секретарь посольства не была такой уж повелительницей в собственном доме.

Были традиционные девяносто семь соленых и маринованных блюд, подносили их по большей части незнакомые люди. Новобрачным надарили кучу разной дорогостоящей дребедени, которую они и не думали брать с собой, в том числе и полностью оплаченное путешествие на Гавайи, с которым вообще неизвестно что было делать. Миссис Стюарт всплакнула, сфотографировалась в плачущем виде и вообще получила огромное удовольствие от происходящего. Одним словом, свадьба удалась. Мистер Кику, тот тоже уронил несколько слез в самый момент бракосочетания, но уж кто-кто, а мистер Кику известен своей сентиментальностью.

На следующее утро он сидел, не включая свет, за своим столом. На столе лежали проспекты ферм в Кении, но он на них не смотрел. Прошлым вечером, когда детишки наконец поженились, они с доктором Фтаемлом совершили неплохой вояж по увеселительным заведениям города; мистер Кику все еще ощущал последствия этого похода — последствия приятные и расслабляющие. Голова, правда, гудела, и с координацией движений было не все ладно, но зато желудок не беспокоил совсем. Мистер Кику чувствовал себя отлично.

Он пытался собраться с мыслями и подвести итог всей этой истории. Суета, неприятности, и, главное, из-за чего: потому что сотню с лишним лет назад некий придурочный космонавт не имел достаточно здравого смысла, чтобы не вмешиваться в жизнь чужой планеты, пока не разработаны основы отношений с чужаками. Ох, люди-люди!

Поразмыслив еще, он решил, что не стоит, пожалуй, так уж предаваться праведному гневу. Возможно, что и сам он не лучше. Старина Фтаемл прошлой ночью что-то такое сказал… что-то важное… только что? Что-то, убедившее в тот момент Кику, что у хрошии нет и в помине оружия, способного нанести серьезный ущерб Земле. Конечно же, рарджиллианец не станет врать, во всяком случае — находясь в своем профессиональном качестве. Но ведь вполне возможно, что он ходил вокруг правды кругами, чтобы с успехом завершить переговоры, близившиеся к провалу. Ну что ж, раз дело обошлось без применения силы, остается только гадать. И слава Богу. Кроме того, если они даже и блефовали, в следующий раз все может оказаться всерьез. И это будет плохо.

— Мистер Кику, — донесся до него голос Милдред, — вас ждет рандавианская делегация.

— Скажи, что у меня линька.

— Сэр?

— Ладно. Скажи, что я сейчас буду. Восточная комната для совещаний.

Он вздохнул, решил проглотить хотя бы одну таблетку, затем встал и направился к двери, готовый заткнуть пальцем очередную дырку в плотине.{22} Это вроде тяжелого камня, привязанного веревкой к шее, подумал мистер Кику. Бросить нельзя, приходится нести.

Но все-таки настроение у него было приподнятое, и мистер Кику спел кусочек из единственной песни, которую знал целиком:

Нет у этой песни морали, нет у нее и конца.Одно из нее лишь ясно — не жди от мужчины добра.

А тем временем в космопорте новый министр космических дел провожал благородных хрошии. Ее Императорское Величество, наследная принцесса хрошианской расы, двести тринадцатая в роду, будущая единоличная правительница матриархата Семи Солнц, будущая повелительница более чем девяти миллиардов своих соплеменников, которую еще недавно называли на Земле «Ламмокс», с радостью приняла на борт имперской яхты пару своих питомцев.

Примечания