Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон - Алистер Маклин

– Как вы думаете, сколько там может быть танков?

– Сам бы хотел знать. – Ласло виновато развел руками. – Может, десять, а может, и двести. Представления не имеем. Мы посылали разведчиков. И не раз. Но они не вернулись. Возможно, их снесло течением, когда они пытались перебраться через Неретву. – Он взглянул на Вукаловича и задумался. – Вы не знаете, откуда немцы готовят атаку: со стороны западного перевала, через ущелье Зеницы или здесь, через мост?

Вукалович отрицательно покачал головой.

– Но вы полагаете, что ждать осталось недолго?

– Совсем недолго. – Вукалович в сердцах стукнул кулаком по земле. – Неужели невозможно уничтожить этот чертов мост?

– Пять раз его бомбили, – мрачно сказал Ласло. – На сегодняшний день сбито двадцать семь самолетов. Вдоль Неретвы установлено две сотни зениток, а ближайшая база «мессершмиттов» всего в десяти минутах лету. Радары немецкой береговой охраны ловят английских бомбардировщиков, как только они появляются над побережьем. А когда они долетают сюда, «мессершмитты» уже тут как тут. Кроме того, не забывайте, что мост с двух сторон упирается в скалы.

– То есть годится только прямое попадание?

– Прямое попадание в цель семи метров шириной с высоты в три тысячи метров практически невозможно. К тому же цель так умело замаскирована, что вы и с земли не обнаружите её уже с пятисот метров. Дважды невыполнимая задача.

– Мы тоже не сможем его взорвать, – уныло сказал Вукалович.

– Не сможем. Последнюю попытку мы предприняли позапрошлой ночью.

– Вы пытались взорвать мост? Но ведь я приказал вам не рисковать попусту.

– Вы посоветовали не рисковать, но я все думаю, что мне виднее. Они начали стрелять осветительными ракетами, когда наши отряды были ещё на середине плато. Ну и началось…

– Можете не продолжать, – перебил его Вукалович. – Какие потери?

– Мы положили полбатальона.

– Полбатальона! А скажите мне, дорогой Ласло, что вышло бы в самом невероятном случае, доберись ваши люди до моста?

– У них были толовые шашки и ручные гранаты…

– А петард не было случайно? – горько съязвил Вукалович. – Пригодились бы для фейерверка. Этот мост сделан из стали и покоится на железобетонных опорах, приятель! Вам нечего было и пытаться!

– Так точно, генерал, – Ласло отвел глаза. – Наверное, вам придется отстранить меня от командования отрядом.

– Думаю, да. – Вукалович внимательно посмотрел на усталое лицо полковника. – И я наверняка бы сделал это, если бы не одно обстоятельство.

– Какое именно?

– Все имеющиеся в моем распоряжении командиры такие же сумасшедшие, как вы. А если немцы начнут атаку, скажем, этой ночью?

– Будем стоять до последнего. Мы – югославы, и нам отступать некуда. Другого выхода нет.

– Нет другого выхода? Две тысячи человек с допотопными винтовками, изможденные и голодные, почти без боеприпасов против, может быть, двух образцовых немецких бронетанковых дивизий. И вы собираетесь драться. Никогда не поздно сдаться, вы меня понимаете…

Ласло улыбнулся.

– При всем моем уважении к вам, генерал, должен заметить, что сейчас не время для шуток. Вукалович похлопал его по плечу.

– Мне тоже не смешно. Собираюсь посетить северо-восточные укрепления, в районе плотины. Посмотрим, насколько безумен полковник Янци. Кстати, полковник!

– Слушаю вас.

– Если начнется атака, я могу отдать приказ об отступлении.

– Отступление?

– Не сдача, а отступление. За которым, будем надеяться, лежит путь к победе.

– Я уверен: генерал знает, что говорит.

– Генерал не знает. – Не обращая внимания на немецких снайперов на том берегу Неретвы, Вукалович поднялся во весь рост.

– Когда-нибудь слышали о некоем капитане Мел-лори? Кейт Меллори – новозеландец, это имя вам ни о чем не говорит?

– Нет, – быстро сказал Ласло. Помедлил, потом добавил:

– Хотя постойте… Не тот ли это парень, который лазил по горам?

– Тот самый. Хотя, как мне дали понять, это не единственное его занятие. – Вукалович почесал подбородок. – Если то, что я слышал о нем, правда, то его без сомнения можно назвать весьма одаренным человеком.

– А причем здесь этот вундеркинд? – с любопытством спросил Ласло.

– Дело вот в чем, – Вукалович вдруг посерьезнел, даже погрустнел. – Когда все идет прахом и не остается последней надежды, всегда есть единственный в мире человек, который может тебе помочь. Ты можешь не знать, кто он, где он, но он обязательно существует. Во всяком случае, так говорят.

– Совершенно верно, – вежливо согласился Ласло. – Но Кейт Меллори причем?

– Перед сном буду молиться за него. Вам тоже советую.

– Слушаюсь. А за нас можно помолиться?

– Тоже неплохая мысль, – сказал Вукалович.

Поросшие лесом склоны холма, подступающего к лагерю майора Брозника, крутые и скользкие. Подъем был нелегким, копыта лошадей скользили, приходилось напрягать все силы, чтобы удержаться в седле. Однако неудобства ощущали далеко не все всадники. Партизанам, сопровождавшим группу Меллори, подобный подъем был не в новинку, они чувствовали себя в седле, как дома. Мерно попыхивающий своей мерзкой сигарой, Андреа тоже, по-видимому, не испытывал затруднений в отличие от своих товарищей. Эта деталь, подмеченная Рейнольдсом, лишний раз подкрепила зреющие в его душе мрачные подозрения. Он не сдержался:

– Ваше недомогание за ночь как рукой сняло, полковник Ставрос, сэр!

– Зовите меня Андреа. – Он вынул сигару изо рта. – У меня бывают сердечные приступы. Как приходят, так и уходят. – Сигара водрузилась на прежнее место.

– Это уж точно, – тихо пробурчал Рейнольдс и в очередной раз подозрительно обернулся назад. – Где же, черт возьми, Меллори?

– Где же, черт возьми, капитан Меллори, – поправил Андреа.

– Пусть так, но где он?

– У руководителя экспедиции множество обязанностей, – сказал Андреа. – За многим надо присмотреть. Вероятно, этим он и занимается в данное время.

– Лучше бы помолчал, – буркнул Рейнольдс.

– Что вы сказали?

– Ничего.

Капитан Меллори, как правильно догадался Андреа, в этот момент был занят делом. Вместе с Брозником в его комнате они склонились над расстеленной на столе картой. Брозник ткнул пальцем в северную часть карты.

– Согласен. Это ближайшая из возможных посадочных площадок. Но она расположена очень высоко. В это время года снежный покров там не меньше метра. Есть и другие места, получше.

– Ни минуты не сомневаюсь, – сказал Меллори. – Чем дальше поле, тем оно зеленее, как говорится. Возможно, это относится и к летным полям. Но у меня нет времени их выбирать. – Он решительно опустил палец на место, указанное до этого Брозником на карте. – Мне необходима посадочная площадка здесь и только здесь. Она должна быть готова сегодня к ночи. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы послали нарочного к Конжичу через час и позаботились о передаче моего запроса в штаб партизанских формирований в Дрваре.

Брозник сухо заметил:

– Вы привыкли требовать невозможное, капитан Меллори.

– Ничего невозможного здесь нет. Потребуется всего лишь тысяча человек. Вернее, их ноги. Небольшая цена за семь тысяч человеческих жизней, не правда ли? – Он вручил Брознику листок бумаги. – Наша частота и код. Попросите, чтобы Конжич радировал как можно скорее. – Меллори взглянул на часы. – Я отстал от своих уже на двадцать минут. Надо спешить.

– Вы правы, – согласился Брозник. Он помедлил, подыскивая подходящие слова, и неловко произнес: – Капитан Меллори, я… я…

– Знаю. Не беспокойтесь. Правда, такие, как я, никогда не доживают до старости. Ума не хватает.

– Нам всем тоже. – Брозник сжал руку Меллори. – Сегодня я буду молиться за вас. Меллори помолчал, потом кивнул.

– Только молитесь подольше.

Проводники-партизаны ехали впереди остальных, петляя между деревьями, вдоль пологого склона. Следом за ними, плечом к плечу, тряслись на низкорослых горных лошадках Андреа и Миллер, затем Петар, чью лошадь держала под уздцы Мария. Рейнольдс и Гроувс случайно или по какой-то другой причине отстали и тихо переговаривались.

Гроувс задумчиво произнес:

– Интересно, о чем сейчас говорят Меллори с майором?

Рейнольдс горько скривил губы:

– Лучше бы нам этого не знать.

– Может быть, ты и прав, хотя это ничего не меняет. – Гроувс помолчал, потом продолжил: – Брозник – мужик что надо. Это сразу видно.

– Возможно. А Меллори?

– Да и Меллори не хуже.

– Не хуже? – Рейнольдс был вне себя. – Боже правый, я же тебе говорил! Я его собственными глазами видел с этой… – Он презрительно кивнул в сторону Марии, ехавшей метрах в двадцати от них. – Эта девчонка влепила ему – и ещё как влепила – в лагере Нойфельда, и вдруг после этого я вижу, как они воркуют, словно голубки, рядом с домом Брозника. Тебе не кажется это странным? Сразу после этого Саундерса зарезали. Совпадение? Знаешь, Гроувс, Меллори запросто сам мог это сделать. У девчонки тоже было достаточно времени для этого, прежде чем она встретилась с Меллори. Разве что у неё не хватило бы сил всадить человеку нож в спину по самую рукоять. Но у Меллори было достаточно и сил, и времени, да и ситуация была подходящая, когда он относил эту чертову радиограмму Саундерсу. Гроувс возразил: