Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон - Алистер Маклин

Наконец, Миллер отряхнул снег и оглядел трупы. Неожиданно его чем-то привлек рыжебородый. Подошел ближе и потянул за бороду. Она осталась у него в руках, оголив чисто выбритое лицо с безобразным шрамом от угла рта до самого уха.

Андреа и Миллер молча переглянулись. Затем оттащили трупы подальше от тропинки и забросали сосновыми ветками. Андреа аккуратно замел все следы. Он знал, что через какой-нибудь час снег надежно укроет все плотным ковром. Он подобрал сигару, и они, не оглядываясь, зашагали вверх по тропе.

Если бы они и оглянулись, то все равно не заметили бы прятавшегося за стоящим в отдалении деревом человека. Дрошный появился на дороге как раз в тот момент, когда Андреа кончал заметать следы. Смысл происходящего был вполне ясен.

Он подождал, пока Андреа и Миллер скроются из виду, постоял ещё пару минут для верности и заспешил вслед. На его смуглой бандитской физиономии застыло выражение удивления и беспокойства. Он дошел до сосны, где четников ждала засада, быстро осмотрелся и углубился в лес по дорожке, заметенной Андреа. Удивление на его лице уступило место беспокойству, которое, в свою очередь, перешло в мрачную уверенность.

Он откинул в сторону ветки и, скорбно опустив плечи, долго смотрел на застывшие в неестественных позах тела своих товарищей. Потом выпрямился и повернул голову в сторону дороги, по которой ушли Андреа и Миллер. Его тяжелый взгляд не сулил ничего хорошего.

Андреа и Миллер долго взбирались вверх, пока на очередном повороте тропинки не услышали доносящиеся сверху приглушенные звуки расстроенной гитары. Андреа замедлил шаг, с сожалением выбросил в снег сигару, наклонился и схватился за правый бок. Миллер бережно взял его за локоть,

Вскоре они увидели своих. Те продвигались медленно. Глубокий снег и все круче взбирающаяся вверх тропа делали свое дело. Рейнольдс оглянулся в который уже раз и заметил Андреа с Миллером. Он крикнул Меллори, тот приказал всем остановиться и подождать отставших. Когда они поравнялись с остальными, Меллори участливо спросил у Андреа:

– Лучше не стало?

– Долго ещё идти? – хрипло осведомился тот.

– Не больше мили.

Андреа ничего не ответил. Он опустил голову и тяжело дышал с несчастным видом больного человека, которому предстоит ещё полтора километра карабкаться в гору по глубокому снегу. Саундерс, с двумя рюкзаками за спиной, подошел к Андреа и деликатно произнес:

– Вам будет легче, если…

– Я знаю. – Андреа горько улыбнулся, снял с плеча автомат и протянул его Саундерсу. – Спасибо, сынок.

Петар продолжал тихо перебирать струны своей гитары, наполняя мрачный лес потусторонними звуками. Миллер перевел взгляд с него на Меллори:

– Зачем здесь музыка?

– Вероятно, это пароль Петара.

– Как говорил Нойфельд? Никто пальцем не тронет нашего певца?

– Что-то вроде этого.

Они тронулись в путь. Меллори пропустил остальных вперед и, оставшись рядом с Андреа, посмотрел на него, как бы оценивая его физическое состояние. Андреа поймал его взгляд и едва заметно кивнул. Меллори отвел глаза.

Через пятнадцать минут их остановили трое как из-под земли появившихся часовых. Они возникли так неожиданно, что даже Андреа, будь у него автомат, ничего бы не смог поделать. Рейнольдс тревожно обернулся к Меллори. Тот улыбнулся и покачал головой.

– Все в порядке. Это партизаны – видите у них звезды на фуражках. Просто сторожевой пост на одной из главных дорог.

Так и оказалось. Мария быстро сказала чтото одному из солдат, тот кивнул и пошел вперед по тропинке, жестом приглашая следовать за ним. Остальные двое остались на месте. Они не сводили глаз с Петара и крестились каждый раз, когда он прикасался к своей дребезжащей гитаре. «Нойфельд был прав, когда говорил о суеверном страхе, с которым относятся местные жители к слепому певцу и его сестре», – подумал Меллори.

Они были в партизанском лагере через десять минут. Удивительно, насколько этот лагерь походил на лагерь гауптмана Нойфельда. Те же деревянные бараки, сгрудившиеся посреди поляны в окружении высоких сосен. Партизан сказал Марии несколько слов, и она обратилась к Меллори, всем своим видом показывая, насколько ей противно с ним общаться:

– Мы будем в доме для гостей. Вас ждет командир для доклада. Солдат покажет вам дорогу.

Партизан кивнул в подтверждение. Меллори последовал за ним к большому, ярко освещенному бараку. Солдат постучал, открыл дверь и пригласил войти.

Командир был высокий, худой, темноволосый, с аристократически тонким лицом, характерным для боснийских горцев. Он протянул Меллори руку и улыбнулся.

– Майор Брозник, к вашим услугам. Сейчас уже очень поздно, но, как видите, мы на ногах. Хотя, честно признаться, я ожидал вас раньше.

– Не пойму, о чем вы говорите.

– Что такое? Вы – капитан Меллори, верно?

– Даже не слыхал о таком. – Меллори пристально смотрел в глаза Брознику, затем мельком взглянул на конвоира и опять перевел взгляд на Брозника. Брозник на мгновенье нахмурился, но потом лицо его прояснилось. Он сказал что-то солдату, тот повернулся и вышел. Меллори протянул руку.

– Капитан Меллори. Прошу простить меня, майор Брозник, но я настаиваю на конфиденциальности нашей беседы.

– Вы никому не доверяете? Даже здесь, в моем лагере?

– Никому.

– Даже своим людям?

– Я не доверяю им, чтобы не ошибиться. Я не доверяю себе, чтобы не ошибиться. Наконец, я не доверяю вам, чтобы не ошибиться.

– Объяснитесь, – в голосе Брозника, как и во взгляде, почувствовался холодок.

– У вас не пропадали двое партизан, один с рыжей бородой, другой с черной? У рыжебородого глаз косит и на лице шрам ото рта до уха? Брозник подошел к нему вплотную.

– Что вам о них известно?

– Так вы их знаете?

Брозник кивнул и тихо произнес:

– Они погибли в бою. Месяц назад.

– Вы нашли их тела?

– Нет.

– Вам бы это не удалось. Они перешли к четникам.

– Но они и так были четниками, порвавшими с прошлым.

– Значит, они порвали с ним ещё раз. Они следили за нами сегодня. По приказу капитана Дрошного. Я приказал убить их.

– Вы… приказали… их убить?

– Послушайте, – устало сказал Меллори. – Если бы они оказались здесь, а они, без сомнения, собирались здесь появиться вскоре после нашего прихода, мы бы их не узнали, а вы – встретили бы с распростертыми объятиями, как героев, которым удалось бежать из плена. Они бы доносили о каждом нашем шаге. Даже если бы мы их узнали и предприняли соответствующие меры, здесь наверняка нашлись бы другие четники, которые незамедлительно поставили бы в известность своих хозяев. Поэтому мы предпочли избавиться от них без лишнего шума, в укромном месте, хорошенько припрятав трупы.

– Среди моих людей четников нет. Меллори сухо заметил:

– Редкий фермер, открыв мешок и увидев два гнилых яблока сверху, поручится, что больше ни одного в мешке нет. – Меллори улыбнулся, чтобы смягчить впечатление от своих слов, и продолжил как ни в чем не бывало: – Итак, майор, гауптману Нойфельду потребовалась кой-какая информация.

Сказать, что гостиница по праву носила столь громкий титул, было бы, мягко говоря, преувеличением. Под хлев для особо малоценных домашних животных эта хижина ещё с грехом пополам сгодилась бы, однако для ночлега людей ей явно недоставало того, что в современном цивилизованном мире именуется элементарными удобствами. Даже древним спартанцам здешняя обстановка не показалась бы слишком шикарной. Один дощатый стол, одна скамья, догорающий камин и земляной пол.

В комнате было шесть человек – трое стояли, один сидел, двое растянулись на бугристом полу. Петар, на этот раз один, без сестры, сидел на полу, обхватив руками гитару, и глядел невидящим взором в сторону догорающего очага. Андреа с явным удовольствием устроился на полу в спальном мешке, подложив руку под голову, и пыхтел особенно зловонной сигарой. Миллер, полулежа, углубился в потрепанный томик стихов. Рейнольдсу и Гроувсу тоже не спалось. Они стояли у окна и бесцельно рассматривали тускло освещенную территорию лагеря. Когда Саундерс распаковал свой передатчик и двинулся к двери, они обернулись в его сторону.

С тоской в голосе Саундерс произнес:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи? – Рейнольдс вопросительно вскинул брови. – Куда это ты собрался?

– В соседний барак. Там у них радисты. Надо отстучать радиограмму в Термоли. Не хочу своим треском мешать вам спать.

Саундерс вышел. Гроувс подошел к столу, сел и задремал, подперев голову рукой. Рейнольдс остался стоять у окна. Он видел, как Саундерс подошел к двери соседнего темного барака и открыл её. В окне вспыхнул свет.

Одновременно на снегу появилась длинная узкая полоска света от приоткрывшейся двери майора Брозника. В проеме появился силуэт Меллори. В руках он держал что-то похожее на листок бумаги. Затем дверь закрылась, и Меллори направился к радиобараку.