Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

— Ваше благородие, у нас пока все благополучно. К станице попытался подойти отряд большевиков, больше пеший, сотни в две людей. Обоз был при нем.

— Отогнали красных от станицы?

— Зачем отогнали? Мы их побили в балке из засады, когда они ручей и болотину переходили. Часть ушла. Трофеи взяли хорошие.

— Что именно?

— Винтовки. Патронов мало. На повозках оказалось полторы сотни легких снарядов и еще кое-какая мелочь. Ее казаки уже разобрали. Куда везли снаряды — мне не сказано.

— Передай станичному атаману мою благодарность за успешный бой. Бригада выступает к вам в Новониколаевку. Снаряды возьмем к своим пушкам, а вам в награду дадим пятьдесят французских винтовок. Называются „гра“. И много патронов к ним.

— Ваше благородие, когда вас ждать-то станишникам?

— Завтра выступаем…

Весь день ушел на то, чтобы отрядным интендантам обзавестись бензином для бронеавтомобиля „Верный“ и легковой машины бригадного начальства. Запас этот возился неприкасаемый. В Мариуполе удалось купить-добыть разными путями пудов двадцать. Михаил Гордеевич был признателен за такое дело своим тыловикам: броневик капитана Нилова не раз выручал добровольцев в непростых ситуациях и в бою был эффективнее любого отрядного орудийного расчета.

Если за все время пути после переправы через Днестр к дроздовцам пристало более двухсот человек, то в первой же казачьей станице под отрядный Андреевский флаг встали многие местные казаки. Так в бригаде появилась первая конная сотня донцов под командованием есаула Фролова, Сражались они выше всяких похвал.

Дроздовский, словно повторяя то, что уже делали на Кубани первопоходцы-корниловцы, поставил в строй около трехсот человек пленных, сформировав из них четвертую роту единственного полка своей бригады — Офицерского стрелкового. Полк же был силой в батальон пехоты. Новопризванные добровольцы показали себя в течение всего похода с самой лучшей стороны, и в дальнейших событиях некоторые из них заслужили офицерские погоны прапорщиков и подпоручиков.

К слову сказать, походные трудности закалили белых добровольцев, дали им выносливость и волю. По пути шел вполне естественный процесс отсеивания „неустойчивого элемента“. Здесь показателен такой факт: отряд по разным причинам за время похода покинуло всего двенадцать (!) офицеров.

Спайке добровольцев во время походных невзгод способствовал сам Дроздовский — собственным отношением к тем же трудностям пути в тысячу двести верст. То есть в этом он старался ни чем не отличаться от своих бойцов, никогда не ставя себя в некое привилегированное положение в походе. Об этом знали все в бригаде, имея возможность лицезреть своего командира каждодневно.

В белоэмигрантских мемуарах „дрозда“ А. В. Туркула описан такой эпизод, который как нельзя лучше характеризует личность Дроздовского в те походные дни:

„Припоминаю один ненастный серый день на походе, когда несло мартовский снег. Дымилась темная мокрая степь, дымились люди и кони, колыхавшиеся в тумане, как привидения. Уныло чавкала под ногами холодная грязь. Я и капитан Андриевский устроились на подводе под моей буркой. Снег стал мельче, колючее; сильно похолодало, и бурка затвердела Поднялась пурга.

Из тумана на нашу подводу нашло высокое привидение. Это был Дроздовский верхом, в своей легкой солдатской шинелишке, побелевший от снега Его окутанный паром конь чихал. Видно было, как устал Дроздовский, как он прозяб, но для примера он все же оставался в седле.

Мы предложили ему немного обогреться у нас под буркой. Неожиданно Дроздовский согласился. Сено под нами было теплое и сухое. Мы быстро нагребли ему сена, он лег между нами, вздохнул и закрыл глаза Мы накрыли командира буркой и еще стали своими спинами согревать его от злющего ветра Под мерное качание подводы Дроздовский заснул.

Глухо носилась пурга Мы с Андриевским побелели от снега, нас заметало, но мы лежали не шелохнувшись.

Дроздовский спал совершенно тихо, его дыхания, как у ребенка, не было слышно. Он отдыхал. Так он проспал часа четыре, а когда пробудился, был очень смущен, что заснул на подводе..“

…17 апреля в восемь часов добровольческая бригада выступила на станицу Новониколаевку. Белые шли туда с плохо скрытым волнением: вот он, желанный Дон. Позади остались почти тысяча двести верст трудного пути, да еще с рядом серьезных боев. Но как встретит добровольцев донское казачество? Приняло ли оно идеи Белого дела? Как идет Гражданская война на берегах Тихого Дона?

Все эти опасения разом улеглись, когда 1 — я бригада русских добровольцев вошла в первую на их пути донскую казачью станицу. Прием оказался более чем радушным и искренним. В дроздовском походном „Дневнике“ появилась в тот же день такая светлая для него запись:

„17 апреля, Новониколаевка

…Встреча в станице, первой станице Войска Донского, восторженное отношение казаков, скрытое недоброжелательство и страх пришлого, иногороднего. Казаки понадевали погоны, лампасы, шпалерами пешая и конная сотня, воинский вид; вражда между половинами населения — пришлого больше.

Казаки очень сплочены, много выше по качествам, особенно боевым. Станица вообще одна из лучших, не было ограблений, мешали другим. Долгая политика с нашим приходом вылилась наружу. Энергично стали арестовывать виновных в большевизме, комитетчиков. Колонна отдает честь, „ура!“, рапорт офицера.

Сильный запах цветов, жжет солнце…

Восстановлено казачье самоуправление, атаман, выборные, судьи. Сформировали сами полки. Продолжают организовываться…“

…В Новониколаевке полковник Дроздовский наконец-то стал обладателем действительно значимой для него информации о положении дел. Но только на Нижнем Дону: в районе Ростова и казачьей столицы Новочеркасска. Она и радовала полковника Белой гвардии, и обнадеживала на день сегодняшний, на будущее. Начальник бригадного штаба Войналович без устали трудился над „картиной происходящего“. Под вечер 17 апреля он уже мог доложить своему начальнику следующее:

— Вести собраны больше хорошие, чем дурные, Михаил Гордеевич. И что самое главное — почти верные.

— Для начала мне важен Новочеркасск. Что там? Ведь город был в руках большевиков?

— Совершенно верно. Новочеркасск и сейчас в их руках. Но крутом на восстание поднялись станицы. Войсковой старшина Фетисов сформировал отряд из казаков станицы Кривлянской и сейчас сражается под Новочеркасском. 14-го числа он город было взял, но сегодня его выбили оттуда.

— Где сейчас отряд Фетисова?

— Укрепился в пригородных станицах и хуторах. Продолжает вести бой за Новочеркасск. Но сил у него мало — красных больше. И к тому же у Фетисова нет никакой артиллерии.