«Если», 1995 № 02 - Айзек Азимов

— Но я могу вас убить, — возразил Паттерсон. Его мозг работал с лихорадочной скоростью. Ведь еще не поздно. Если задержать В-Стивенса, а Дэвида Ангера передать военным…

— Я знаю, о чем вы думаете, — хрипло сказал В-Стивенс. — Если Земля не захочет сражаться, если вы уклонитесь от войны — тогда у вас появится какой-то шанс. — Его губы скривились в саркастической усмешке. — И вы надеетесь, что мы позволим вам избежать войны? Только не теперь. Как там у вас говорят? «Все компромиссы — предательство»? Поздно, друг мой.

— Поздно будет лишь в том случае, — сказал Паттерсон, — если вы отсюда выйдете. Не спуская глаз с В-Стивенса, он нащупал на столе тяжелый стальной брусок, который прижимал документы к столешнице, — и тут же в его ребра уперся ствол фризера.

— Я не очень хорошо знаю, как стреляют из этой штуки, — медленно сказала В-Рафия, — но здесь только одна кнопка, так что ее я и нажму.

— Верно, — облегченно вздохнул В-Стивенс. — Только не нажимай до упора. Мне он симпатичен. И, может быть, все-таки прислушается к голосу разума. Вам лучше оказаться на нашей стороне, Паттерсон.

Он вырвался из руки Паттерсона и отошел на несколько шагов, осторожно ощупывая рассеченную губу и сломанные передние зубы.

— Это безумие, — резко сказал Паттерсон, глядя на фризер, дрожавший в неуверенной руке В-Рафии. — Вы что же, думаете, мы будем участвовать в войне, если заранее знаем, что обречены на поражение?

— А у вас не будет выбора. — Глаза В-Стивенса горели мстительным восторгом. — Мы заставим вас драться. Когда мы ударим по городам, вам просто некуда будет деться. Вы начнете сопротивляться, это в человеческой природе.

Первый импульс из фризера прошел мимо — Паттерсон отшатнулся и попытался схватить узкую руку, державшую оружие. Не сумев этого сделать, он упал ничком — и вовремя: луч опять прошел мимо.

В-Рафия никак не могла направить фризер в сторону поднимающегося с пола врача, она пятилась, широко раскрыв полные ужаса глаза. Выбросив руки вперед, Паттерсон прыгнул на перепуганную девушку. Он увидел, как напрягся ее палец, увидел, как потемнел при включении поля ствол фризера. И это было все.

Резко распахнулась дверь, и В-Рафия попала под перекрестный обстрел одетых в синюю униформу солдат. Едкий, убийственный холод пахнул Паттерсону в лицо, вскинув руки, он снова повалился на пол, а над головой змеино посвистывали смертельные лучи.

Вокруг дрожащего тела В-Рафии вспыхнуло белоснежное облачко абсолютного холода; какую-то долю секунды она еще двигалась, но затем резко замерла, словно пленка ее судьбы остановилась в проекторе. Все цвета жизни сменились одним — мертвенно-белым. Подняв одну руку в тщетной попытке защититься, посреди кабинета В-Стивенса. стояла жуткая пародия на человеческую фигуру.

А потом она взорвалась. Превратившаяся в лед вода взломала клетки и разметала кристаллическую пыль по всему кабинету.

Следом за солдатами в комнату опасливо вошел апоплексически побагровевший, потный Фрэнсис Ганнет.

— Вы Паттерсон? — Хозяин «Интерплана Индастриз» протянул руку, но Паттерсон сделал вид, что не заметил ее. — Вооруженные силы оповестили меня в обычном порядке. Где этот старик?

— Да где-то здесь, — пробормотал Паттерсон. — Под охраной. — Онповернулся к В-Стивенсу, и на какое-то мгновение их глаза встретились. — Вот видите? — хрипло сказал он. — Видите, что получается? Вы этого хотели?

— Извините, мистер Паттерсон, — нетерпеливо скомандовал Фрэнсис Ганнет, у меня мало времени. Если верить вашему рассказу, дело действительно серьезное.

— Да уж, — спокойно сказал В-Стивенс, вытирая носовым платком струйку крови, сочившуюся из разбитой губы. — Вполне стоит полета с Луны на Землю. Можете не сомневаться.

По правую руку Ганнета сидел высокий, белокурый лейтенант. В изумлении, с благоговейным ужасом на привлекательном, совсем еще молодом лице он смотрел, как из заполняющей экран серой мглы проступают очертания боевого корабля: один из реакторов вдребезги разбит, передние башни смяты, длинная пробоина вспарывает корпус.

— Боже милосердный, — еле слышно произнес лейтенант Натан Уэст. — Ведь это же «Уайнд Гайант». Наш флагман. Вы только посмотрите — он выведен из строя. Полностью.

— Это ваш корабль, — сказал Паттерсон. — Вы будете командовать «Уайнд Гайантом» в восемьдесят седьмом, когда его уничтожат объединенные силы Марса и Венеры. Дэвид Ангер станет служить под вашим командованием. Вас убьют, но Ангеру удастся спастись. Немногие уцелевшие члены команды будут бессильно наблюдать с Луны, как углеродные снаряды с Марса и Венеры методично, не торопясь уничтожают Землю.

Теперь на экране виднелись маленькие светлые силуэты; они крутились, перепрыгивали с места на место, словно рыбки в грязном аквариуме. Неожиданно в самой гуще закружился чудовищный водоворот, энергетический вихрь, хлеставший корабли мощными ударами. Немного помедлив, серебристые земные корабли сломали строй и бросились врассыпную. Сквозь образовавшийся широкий проход проскочили угольно-черные марсианские корабли, а корабли Венеры, только и ждавшие момента, ударили по Земле с фланга. Два флота противников зажали земные корабли в стальные клещи. В разных местах экрана появлялись и тут же исчезали яркие вспышки — недавно грозные корабли один за другим исчезали с монитора. А вдалеке медленно и величественно вращался огромный сине-зеленый шар.

Земля.

На ней уже виднелись страшные, уродливые оспины — кратеры от взрывов углеродных бомб. Некоторые из вражеских снарядов сумели прорваться сквозь оборонительную сеть.

Ле Марр щелкнул тумблером, и экран потух.

— Здесь запись кончается. Все, что мы можем получить, — это подобные визуальные фрагменты, краткие эпизоды, которые особенно ярко запечатлелись в его памяти. Непрерывную последовательность воспроизвести невозможно. Следующая сцена происходит через много лет на одной из искусственных станций.

Вспыхнул свет, зрители начали подниматься, разминать занемевшие ноги. Сейчас мертвенно-серое, тестообразное лицо Ганнета вполне оправдывало кличку «протухший», данную мутантами с Венеры и Марса жителям Земли.

— Доктор Ле Марр, покажите Землю, — попросил Ганнет.

Свет погас, экран снова ожил. На этот раз на нем была одна только Земля, быстро уменьшающийся в размерах шар, оставшийся за кормой скоростного катера, на котором Дэвид Ангер мчался к внешним планетам. Ангер до последней минуты провожал взглядом родной мир.

Земля была мертва. Офицеры, следящие за картиной на экране, замерли в молчании. Ничего живого. Никакого движения. Только мертвые облака радиоактивного пепла, тупо повисшие над изрытой гигантскими воронками поверхностью. То, что было живой планетой, Домом трех миллиардов людей, превратилось в прах, в дочиста выгоревшую головешку. Не осталось ничего, кроме мусора, обломков, уносимых в безжизненные моря стонущим ветром.