Черная Ведьма - Елена Звездная

— У этих белых совершенно никакого пиетета к черной магии. Даже черных ведьм уважать перестали… непорядок.

И вот к чему это было сказано?!

Я уже собиралась было поинтересоваться, как продолжающая стоять возле меня госпожа Торникай, возмущенно выкрикнула:

— То есть один раз получить по роже ему было мало!

— Да что же это такое! — заорал кто- то в толпе. — Никакого уважения к нашей черной ведьме!

— Да наша ведьма тут вообще всех спасла! — еще один вопль.

— Не дадим своих в обиду! — заорал престарелый кузнец Греви, и, не раздумывая запустил в белого мага свое странное шипастое оружие. Это оказалось только началом! Следующим, что полетело в мэтра Октариона стала скалка, за ней сковородка, после метла и молоток и вообще все, что местные жители приволокли с собой.

Согнувшись пол градом предметов, рожа натянул поводья, вынуждая коня отступит, но едва, психанув, попытался призвать, магию, поднявшийся гвалт перекрыл голос господина мэра:

— Позвольте напомнить, мэтр Октарион, без соответствующих распоряжений с моей стороны вы не вправе нападать на жителей города.

И призванная магия образовала лишь защитный контур, который оградил белого от праведного народного гнева, так что помчавшийся на встречу с рожей молоток, завис в воздухе и

свалился на двор. Народ недовольно зароптал, маг взбешенно смотрел на морду, а я…

— Пошла я, — решила потомственная черная ведьма.

— Куда, позвольте спросить? — мгновенно поинтересовался мэр.

Я обошла толпу, подняла свою валяющуюся шляпу, отряхнула, нахлобучила, и, направившись к воротам, с достоинством ответила:

— Разбираться с расчлененной девственницей!

Гардэм, прекратив смущаться влюбленного в дерево сумасшедшего, в несколько прыжков покинул парк и догнал меня. Вслед нам из толпы послышалось:

— Котов ей кормить пора, и этого тигру.

Нет, ну никакого пиетета к черной магии!

Вечером последние новости стали известны всему Бриджуотеру. Как оказалось, студента — недоучку господин Амански нанял не совсем легально, за что и поплатился. Спустя три дня семейство хоронили всем городом, мы с поправившейся Люсиндой тоже сходили на тризну. Черная ведьма была необыкновенно молчалива, о случившемся ничего не помнила, и оказалась уже совершенно не против печати, которую мэтр Октарион отказался накладывать, ввиду того что Люсинда утратила часть сил и уже не имела возможности войти в рассвет черновсдьминского могущества.

Расстроенная всеми этими событиями я потратила несколько дней на то, чтобы привести медведя в подобающий вид. Для начала отвела его к лучшему чучельнику Бриджуотера, где и упокоила. После долго выбирала форму его дальнейштого существования — превращать умертвие в банальную шкуру на пороге показалось мне кощунством. Все-таки медведь отчаянно пытался меня убить, а я уважаю врагов, пусть даже и бывших. В результате у меня появился дворецкий, в чьи обязанности было открывать двери и брать у посетителей шляпы, зонты или плащи. Некоторая проблема состояла в том, что если посетитель являлся без всего вышеперечисленного. Борун пытался отобрать что-нибудь взамен, но обязательно возвращал при уходе. Правда некоторые жители были не слишком рады тому, что у них насильственно изымают парики, очки и тому подобное, но быстро приспособились и завели несколько дежурных зонтов под ступеньками у меня на пороге, коие и вручали медведю.

В общем и целом жизнь постепенно входила в прежнее русло, разве что я перестала бегать по утрам, да и вечерами предпочитала отсиживаться в своей лавке за учебниками. Впрочем, проснувшаяся прилежность к учебе объяснялась просто — рожа. К моему искреннему сожалению, я точно знала, что все белые психи и не любят отказываться от задуманного, а значит, мне еще предстояло как минимум одно выяснение отношений. Не давали расслабиться и букеты белых роз, что неизменно появлялись у меня на пороге каждое утро…

К моему счастью пока что рожа был занят расследованием случившегося. Как сообщали мне информаторы из мэрии, неизменно приносившие сведения вместе с просьбами о выдаче успокоительных зелий, под угрозой отлучения от любимого дерева, страсть к которому у студента не ослабевала, маг-недоучка максимально подробно поведал о случившемся. Исходя из его рассказа, он прибыл в Бриджуотер для обучения младшего сына господина Аманского, но вскоре обнаружил древнюю рукопись, в которой описывался ритуал усиления белого источника. Не сумев удержаться от соблазна, дармовая сила она вообще очень соблазнительна, провел нужный ритуал и обрел… точнее утратил разум окончательно. В смысле первого пропавшего белого мага убил как раз студент, собственно для того чтобы усилиться. Чему их в беломагических академиях обучают совершено не понятно, к примеру у нас в Магистериуме первой заповедью было — не трогай ближнего своего, то есть коллег по черномагическому промыслу, а тут… Впрочем, белых никогда не понимала.

Мадину так же убил сошедший с ума недоучка. Ее кровь нашли на алтаре, выстроенном в подвале особняка Аманских, и выяснилось, что именно маг около двух недель медленно выпивал ведьму.

После того как рассказавший мне это господин Эхерн, секретарь морды, ушел, я проревела весь вечер, утешаемая Дохраем и Гардэмом, под синхронные завывания камышовых котов. Было очень больно за Мадину, еще больнее от того, что уже ничего не исправить.

Люсинду так же пытался убить он, к слову звали белого Орхус Маддейн, точнее все еще зовут. После разбирательств, как поведал мне все тот же господин Эхерн, психа увезут в столицу, где юноша будет… выпит. Да, белые от дармовой силы вообще никогда не отказываются. К слову сам студентик о будущем своем не переживал ни капли — ему пообещали, что любимое дерево поедет вместе с ним.

А вот лично у меня с будущим имелись сложности.

Спустя неделю после событий и через сутки, после завершения разбирательств с Орхусом Мадейном, на моем пороге нарисовался рожа собственной персоной. К этому моменту мне уже было известно, что между мэрией и орденом идут ожесточенные переговоры по поводу черной ведьмы Аэтелль Герминштейн. Но откровенно говоря, я и так знала, что с рожей будут проблемы.

Белый маг начал с не слишком вежливого:

— Откроешь, или мне двери выломать? Мы с Дохраем переглянулись, и я кивнула Боруну. Медведь с достоинством прошел к двери, галантно ее распахнул, и отступил, впуская белого. Мэтр Октарион в простой белой рубахе и неожиданно черных брюках шагнул за порог, остановился, глядя на напрягшуюся за стойкой меня. Затем несколько минут демонстративно оглядывал лавку, чтобы в итоге произнести: