Колония - Андрей Ливадный

— Все, капитан, иди в отсек, готовь группу к десантированию. Расчетное время подлета — тридцать минут.

— Мы пустим колонны азиатов в наш сектор? — задал Шевцов единственный вопрос.

— Они уже пересекли границу, — мрачно ответил майор. — Похоже, что нам с тобой не разобраться в этой каше, — произнес он, глядя на дымящиеся обломки АРК. Арсентьев хотел что-то добавить, но внезапно запнулся и вдруг от души выругался, глядя на осветившийся резервный монитор. — Это что еще на наши головы?

Шевцов посмотрел на экран заработавшей системы ближнего обнаружения.

В пяти километрах от них, на границе сектора «Фон Браун», открылся выход из подземного убежища, откуда, если верить датчикам энергосканирования, начала выдвигаться тяжелая планетарная техника в сопровождении человекоподобных машин.

Кто они — друзья, враги или просто активированный за какой-то надобностью боевой резерв корпорации, которому по фигу российский модуль, оставалось лишь гадать в разрастающемся на глазах бардаке.

В любом случае готовиться надо к худшему, чтобы все остальное являлось приятным сюрпризом.

Шевцов отстегнул страховочные ремни резервного пилот-ложемента и встал, направляясь к переходу в десантный отсек модуля.

— Я снимаю предохранители с индивидуальных катапульт, — предупредил он. — В случае поражения модуля мы покидаем борт.

— Сам знаю, не каркай, — огрызнулся майор.

Глава 10

Древние внутрискальные сооружения.

За древним панорамным окном смутно виднелся фрагмент небольшой пещеры. Ядовитые сернистые пары и красноватое сияние исходили из глубокой трещины, изнутри невозможно было разглядеть ее дна, но свет указывал, что на неведомой глубине в разлом выходят расплавленные магматические породы.

Багиров остановился в двух шагах от чуждого существа, и оно обернулось, давая понять, что воспринимает его присутствие.

Никаких враждебных действий.

«Думай… Пытайся его понять».

Казалось, голова сейчас лопнет от напряжения.

Разум в лихорадочном темпе перебирал произошедшие события.

Оно очнулось, потом восстало из своей ячейки, вырвав какие-то крепления… Затем последовал стремительный рывок, который Багиров не мог расценить как атаку на него лично.

«Тогда что это было?

Порыв страха?»

Он с сомнением посмотрел на глянцевитые формы древнего механизма. Вопрос заключался в том, машина он или нет? Запрограммированный механизм не мог испугаться, ему недоступны эмоции, но действия чуждого существа говорили в пользу спонтанного, эмоционального порыва, значит, он правильно угадал назначение соединительного кабеля, и перед ним механический носитель, в который внедрен рассудок давно погибшего гуманоида?

Такое допущение меняло все знаки.

«Почему он меня не убил, а просто оттолкнул, чтобы спустя минуту равнодушно пройти мимо, в направлении этого окна?»

Равнодушно?

«Скорее в полной прострации…» — промелькнула в голове Багирова здравая мысль. Оно осознало бездну времени и необратимость катастрофы…

Механическое существо повернуло голову и посмотрело на человека.

Неподвижное лицо, маска, не несущая физиологических функций, навек застывшая отливка, неспособная к мимике, передаче эмоций, несущая лишь образ гротескных черт: узкие глаза, покатый лоб, плавно переходящий в короткую линию носа, тонкие, плотно сжатые губы, острый подбородок… — в этих чертах было что-то неуловимо знакомое, уже виденное ранее, но память так и не смогла отыскать в своих глубинах адекватный образ.

Они смотрели друг на друга, а вокруг звенела напряженная тишина.

Палец Багирова соскользнул с гашетки.

Два существа, принадлежавшие к разным расам и временным эпохам, уже не могли просто разойтись, игнорируя друг друга, — это было ясно обоим без слов, но какую форму примет их контакт, зависело от малейшего движения, жеста, потому и затягивалась напряженная пауза.

По большому счету миллиардам людей повезло, что здесь находился именно Багиров.

Он нашел в себе силы преодолеть все мешающие здравому смыслу чувства и убрал палец с теплой податливой гашетки «ИПП-40».

Выход был, следовало лишь правильно сформулировать парадигму…

Где найти точку соприкосновения? Какой способ общения может быть понятен им обоим?

Между цивилизациями лежала не только бездна времени, но и тройственная пропасть: семантическая, технологическая и этическая.

Значит, нельзя манипулировать субъективными понятиями. Никакой абстракции, в первом шаге навстречу друг другу должна присутствовать четкая, недвусмысленная определенность. Вопрос, откуда ее взять?..

Багиров никогда всерьез не задумывался над проблемой первого контакта с иным разумом. Война и археология не дали ему нужного опыта.

Хорошо. Попробуем по-другому. Пусть в этой оболочке разум древнего существа, но носитель, в котором он заключен, механический. Значит, нейроподобная система неизбежно подключена к обширной исполнительной периферии…

Можно ли допустить, что подобное состояние аналогично состоянию человека, подключившегося через прямое соединение к мощной компьютерной системе?

Наверное — да.

В данной области у Багирова имелся требуемый опыт. Оставалось понять, на основе какого кода построены программы, руководящие отдельными узлами древнего механизма? Если код двоичный, то взаимный контакт возможен. Элементарным стартовым звеном в цепи взаимопонимания станут операторы отрицания и истинности. Единица и ноль.

Как их выразить?

Графическое начертание чисел не годилось. Никаких устройств для демонстрации не было. Где искать эталон?

Решение пришло внезапно, будто вспышка.

Если откинуть все субъективное, что останется в активе? Только незыблемые, общие для мироздания законы.

Багиров медленно присел и начертил на припорошенном желтоватой пылью полу схему атома водорода с одним электроном на орбите.

Существо склонило голову, внимательно наблюдая за его действиями, затем внезапно повторило движение человека, также присев на корточки.

Дрожь опять поползла вдоль спины Багирова.

Майлер фон Браун вне себя от ярости смотрел на панорамные стереоэкраны бункера, куда кибернетическая система сектора сводила суммирующие изображения, собранные из отдельных фрагментов, передаваемых маленькими видеосенсорами, изобилующими в приграничных районах корпоративного сектора.

Впервые за истекшие часы спокойствие изменило ему, и надо сказать, что для этого имелся веский повод.