Колония - Андрей Ливадный

Вокруг бушевали энергии, несущие разрушение. Их источником в большинстве случаев являлись неопознанные механоформы. Отсутствие их технических описаний в базах данных не стало для древних механизмов причиной к пассивному наблюдению — они, при всей сложности своих внутренних структур, все-таки являлись исполнительными приспособлениями, несущими ограниченный набор программ, диктующих им определенную схему поведения.

…Они все еще таились у стены здания, когда по забрызганному кровью тротуару прошел очередной дройд. Штурмовая автоматическая винтовка в его руках то и дело изрыгала короткие очереди — дройд стрелял в основном по окнам, где его сканирующие системы фиксировали тепловые контуры пытавшихся укрыться людей. Не все выстрелы достигали цели, но кибермеханизм продолжал методично работать, пока не поравнялся с той частью здания, подле которой таились древние модули.

Он едва не раздавил один из них, не обратив никакого внимания на чуждые аппараты, — они не были прописаны в его базах данных, а значит, не являлись целью и не заслуживали внимания.

Древние механизмы придерживались иного мнения.

Опасная, несущая бессмысленное разрушение механоформа. Она возвышалась над ними, воспринимаясь каждым их трех аппаратов как сложная конфигурация тепловых и электромагнитных полей.

Андроид как раз нацелился на окно третьего этажа, за которым в глубине комнаты прятались несколько обезумевших от страха людей, механическая рука спокойно переключила оружие в режим стрельбы из подствольного гранатомета, но дройд так и не успел коснуться сенсорной гашетки огня: один из древних модулей внезапно взвился вверх, будто его подкинула в воздух распрямившаяся пружина. Вцепившись своими механическими лапками в спину андроида, каплеобразный аппарат мгновенно выдвинул приспособление, похожее на обычное сверло с алмазным наконечником; раздался короткий высокочастотный визг, вслед которому в образовавшееся отверстие впился тонкий гибкий шунт, пронзивший центральный оптический кабель человекоподобной машины.

Снять данные или установить взаимный контакт с системой андроида древнему механизму не удалось, но его главная цель была достигнута опасная, несущая разрушение механоформа издала затухающий звук сервомоторов, затем пошатнулась и рухнула на обагренный кровью тротуар.

Выполнивший молниеносную операцию модуль отцепился от обездвиженной жертвы.

Попытка связаться с базовыми техническими службами, предпринятая им сразу по деактивации опасной механоформы, не увенчалась успехом, но для крохотного модуля это не стало поводом к дальнейшему бездействию. Он выполнил одну из своих основных функций — обезвредил опасный механизм, и этот удачный прецедент был воспринят двумя другими модулями, не принимавшими участия в обезвреживании андроида, как руководство к действию.

Откуда взялись эти механоформы, их не интересовало. Главным для них было исполнение программных функций, а эти функции недвусмысленно приказывали обезвреживать любую машину, чьи действия так или иначе выпадали из четко прописанного набора операций, которого должен придерживаться любой механизм.

В причинах возникшего сбоя будут разбираться уже не они, — для трех небольших древних устройств не имела никакого значения та бездна времени, что минула с момента исчезновения создавшей их цивилизации. Они просто не воспринимали темпоральный поток, не понимали, что более сложные формы давно исчезли, а роботы, упорно разрушающие все вокруг, принадлежат к совершенно иной цивилизации.

Они просто исполняли свой программный долг.

Покинув вертолет, Марк и Генри осторожно проникли в обнажившийся лаз, края которого все еще излучали жар после работы лазерной установки.

Впереди царил густой мрак, и Келли включил фонарь, освещая деформированные стены древнего тоннеля.

— Генри, как ты считаешь, что могло спасти Багирова? Ты принимаешь сигналы его маяка?

— Да, но они очень слабые. Либо он ушел в глубь коммуникаций, либо впереди нас ждет еще один завал, хотя нет… — Дройд остановился, сканируя пространство тоннеля, и вдруг добавил: — Впереди проход закрывает переборка. Это она спасла Багирова от смерти.

— Неужели тут действуют автоматические системы? — усомнился Марк.

— Они могли реактивироваться, когда в тоннель проникли люди. Мы ничего не знаем о технике древней цивилизации. Возможно, для пробуждения им хватило той энергии, что излучают сканирующие устройства.

— Скажи, а твоя структура никак не реагирует на это? — Марк повел фонарем вдоль стен.

— Нет, — скупо ответил Генри. — Она по-прежнему статична. Я ведь уже объяснял тебе ее функцию.

Обмениваясь фразами, они не стояли на месте, осторожно продвигаясь вперед, пока путь не преградила массивная переборка, которую заклинило в деформированных направляющих.

— Должно быть, она опустилась за секунду до взрыва, — произнес Марк. Значит, часть древних механизмов действительно работает.

— Я пошел за лазером, — ответил ему Генри, никак не прокомментировав последнее утверждение Келли.

Эргвин смотрел на чуждое существо, схематично изобразившее структуру атома водорода.

«Оно разумно и пытается наладить общение, вызвать меня на контакт…»

Он поначалу принял его за мнемоклона, но повторное сканирование опровергло данное заблуждение. Существо состояло из живой плоти, поверх которой было надето некоторое количество электронных и механических приспособлений.

Эргвина внезапно захлестнула тоска.

Он понял многое, внешний вид этого существа и жалкое состояние тюремного блока, предназначенного для формирования энзиклонов, немо свидетельствовали о том, что его цивилизация канула в небытие, а на ее место пришли другие разумные формы.

Мысль о глобальном одиночестве затмила рассудок, ему казалось ужасным собственное положение — один, да к тому же заключенный в механическую оболочку энзиклона, что он будет делать дальше? Неужели его цивилизация больше не существует?

«Как это могло случиться?» — задавал Эргвин себе вопрос, на который не было ответа.

Существо закончило тревожить прах времен и подняло голову, наблюдая за его реакцией.

«Что ответить ему? Повторить рисунок?»

Эргвин вдруг понял, что не хочет идти на контакт. Более того, он испытал неприязнь к иному созданию, которое вырвало его из безвременья, накачав непритязательные системы тандемной камеры излучением своих приборов.

И все же, откуда оно взялось?

Мысль пробилась в оцепеневший рассудок, подталкивая разум к действию, поиску; хотел того Эргвин или нет, но он уже очнулся, и жизнь продолжалась, вопреки его субъективному состоянию.