Война магов - Александр Прозоров

— Да ты что?! — чуть не подавился вином Андрей. — У Иоанна наследник? Мальчик? Когда родился? Крепок? Здоров?

— Бог милостив, о здоровии Димитрия дурных слухов не ходит, — широко перекрестился холоп. — А родился он на начало октября. Как государю во стан воинский вестника отослали, так он, сердечный, в считанные дни примчался! Гулянья по Москве великие были. И за наследника, и за избавление от напасти казанской. Велика была радость, звон малиновый! Купцы многие пиво выкатили заради угощения и калачи раздавали невозбранно…

— Во-от оно как! — наконец-то понял поведение государя князь. — Вот он чего с места сорвался, про все на свете забыв! Сын у него родился! Нас, служилых, у него много, а сын — первый. Тогда ладно, тогда прощаю. Указы в спешке подмахнул, да и умчался. Какие уж тут дела? Давайте, други. Давайте выпьем за здоровье царевича Дмитрия, подрастающего правителя нашего. Здоровья ему богатырского и долгих лет!

Известие о продолжателе династии Рюриковичей подняло Андрею настроение. Теперь за судьбу Иоанна можно было сильно не переживать, теперь покушения на царя теряли смысл. Даже если его убить — дорога к престолу злоумышленникам все равно закрыта. Правителем в любом случае окажется не князь Старицкий или кто-то из иных знатных родов, правителем станет младенец. Не лучший вариант для Руси — но зато большая проблема для любых заговорщиков.

С чудесным настроением князь хорошенько пропарился в бане, счищая многодневную грязь и прогреваясь до мозга костей, отоспался на мягкой перине, попил вдоволь вина, наелся горячих пирогов, расстегаев и пряженцев. Несколько дней он вел откровенно растительную жизнь, наслаждаясь теплом, покоем, сытостью и бездельем. За это время вокруг окончательно утвердилась морозная погода, и Андрей с чистой совестью отправил холопов зимником дальше — в княжество, домой. Сам же прошелся по торгу, выбирая подарки, и новым утром, двадцать пятого ноября, с двумя заводными помчался вслед обозу.

Холопов он обошел уже к полудню, пятого дня промчался мимо Новгорода по едва припорошенному снегом льду Волхова, на восьмой день миновал Ладогу и шестого декабря, незадолго до полудня, наконец-то заключил в объятия свою драгоценную, единственную, любимую и неповторимую супругу.

Месяц прошел в тихом семейном счастье. Зима не располагала к каким-то делам, успевший вдосталь напутешествоваться за минувший год Зверев тоже не рвался перешагивать порог своего уютного, хорошо обжитого дворца. Жизнь неторопливо текла чередом и сама, без вмешательства князя, потихоньку решала многие его проблемы.

Две коровы от князя и кое-какая добыча, взятая в татарском остроге, — все это заметно повысило благополучие холопов и несколько возродило в молодых смердах интерес к ратной службе. Разумеется, приходившие к Андрею ребята знали, что половина служивых вернулись из похода мертвыми; но так уж устроен человек, что не склонен причислять себя к тем, кому не повезет. Мало-помалу в дружине добавилось еще два десятка парней. Вместе с выздоровевшими ранее и уцелевшими под Казанью, под рукой князя Сакульского оказалось даже не полста, а шестьдесят холопов — хоть сейчас к корельскому воеводе на смотр выводи. Работники с корабельной верфи поделились прибытком, изрядно упрочив княжескую казну, житель хутора Ярви на берегу озера навострился заводить под лед ставни и теперь регулярно привозил оброк отборными судаками, сазанами и форелью.

Однако после того, как селяне отгуляли Рождество, покой уже не радовал, а начал досаждать привыкшему к бурной жизни князю. Скукота вызывала в нем нутряную боль, которая подталкивала затеять какую-нибудь глупость. Или на крайний случай — сотворить что-нибудь хорошее.

— Поля, скажи, тебе нравится Москва? — как-то вечером, в день Васильевой коляды [13 января. Васильевой колядой почему-то считался день святой Маланьи. Сказывали, если 13 января в ночь ветер дует с юга — год будет жаркий и благополучный, с запада — к изобилию молока и рыбы, с востока — жди урожая фруктов.] спросил он баловавшуюся с бисером супругу.

— Вестимо, нравится, — тут же согласилась княгиня. — Токмо я была там лишь раз, малой девочкой. Не помню ничего.

— Как же тебе нравится, коли не помнишь? — рассмеялся Андрей.

— Так ведь стольный город. Про него многие мне сказывали. Купола золотые, стены каменные, дворцы красные. Краше нигде во всей Руси нет.

— Не помню, я тебе сказывал, что один из этих дворцов — твой?

— Как мой? — От неожиданности женщина едва не рассыпала бисер, которым вышивала кожаный кошелек. — Не помню я такого совсем.

— Правда? — настала очередь удивиться Звереву. — Государь его тебе еще позапрошлым летом пожаловал.

— Мне? За что?

— За мои заслуги, — скромно сообщил Андрей. — Жена ты мне или нет? Значит, все мое — оно и твое.

— А он… — неуверенно царапнула иголкой по кошельку княгиня. — Он большой?

— Государь?

— Дворец! — недовольно фыркнула жена.

— Как тебе сказать… — Зверев развел руки в стороны, потом вверх-вниз, чуть покрутился и махнул рукой: — Рази объяснишь? Коли интересно — собираться надобно да ехать смотреть.

— В Москву?! — Княгиня-матушка взвизгнула, как девчонка, и кинулась к нему на шею.

— А чего тут сидеть среди сугробов? — Крепко прижав женщину к себе, Зверев крутанулся с нею вокруг своей оси. — Только имей в виду, что там нет ни девок, ни кухарок, ни ключниц, ни… В общем, только стены да старый ярыга у ворот.

— Так это же хорошо! — захлопала в ладоши Полина. — Мы его так обставим, как самим хочется! Не люблю старушечьего барахла и допотопных расцветок. Будет настоящий княжеский дворец, столичный. А девок… — Она стрельнула на мужа глазами. — Девок я лучше своих захвачу.

— Только давай к отцу заедем, повидаемся. Все равно по дороге.

Собралась Полинушка быстро, всего за неделю. С собой ведь ничего брать было не нужно: ни мебели, ни иной утвари, ни тканей для обивок и занавесей в заброшенном на край света княжестве все равно не имелось. Все это предполагалось купить в Москве. Княгиня прихватила лишь немного посуды на первое время, чуток одежды, белья и снеди, послушных девок, мамок-нянек, что за ребенком приглядывают, верных служанок — самые надежные, впрочем, остались за домом и хозяйством следить. Опять же рухлядь какая-никакая требовалась на второстепенные нужды — не новое же все покупать! — вышитые самолично пологи и обвязки; да еще дворню собрать, рабочую одежду взять для нее и чистую тоже; стряпух надоумить, что на первое время понадобится, отпустить кого надо с родными распроститься да еще от них какие-то гостинцы получить…