Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прекрати меня так называть!
– Смотри-ка, какие мы нежные! И так нельзя называть, и сяк. Ладно, тогда опять буду называть тебя дорогушей, Ю.Ар. Дадд! Дорогуша, дорогуша, дорогуша!
Они миновали кухню (Нина автоматически отметила, что ведьмино варево в кастрюле уже не булькает, хотя от него поднимался пар) и оказались перед дверью комнаты-рефрижератора.
Нина едва не выронила от ужаса револьвер.
Потому что дверь была распахнута настежь, а на пороге, сразу за дверью, стоял черно-зеленый нефритовый альбатрос – в мушкетерской шляпе.
– Что это ты задумала? – воскликнула с дрожью в голосе Тони. – Черт, ну да, если льдины, то только там! И как я раньше не догадалась!
Нина же заявила:
– Вот только не надо. Понимаю, уже подготовила плацдарм для моего убийства, но не получится, дорогуша.
– Это ты подготовила, это ты дорогуша!
Так, препираясь, они подошли к дверному проему, откуда бодряще веяло арктическим холодом, и Тони, заглядывая туда, воскликнула:
– А что ты с телом дворецкого сделала?
Она была права – тело Томаса Олдрина, помещенное сутки назад в рефрижератор, бесследно исчезло.
Хотя во время обыска там было.
– Это тебя надо спросить, дорогуша, – ответила озадаченная Нина, крепко вцепившись в рукоятку револьвера. Не нравилось ей все это, ой как не нравилось.
Хотя бы потому, что за те неполные десять минут, которые были в распоряжении Тони, та бы физически не смогла сначала имитировать, что идет к себе наверх, потом обежать по коридору, спуститься, сломить сопротивление миссис Олдрин, засадить ей в шею скальпель с клеймом льва, перетащить в бильярдную, уложить на стол, накрыть гербом, висевшим на стене, а потом еще распахнуть дверь комнаты-рефрижератора и подготовить все для последнего убийства – Нины, то есть Веры Клейторн.
Ну, или в любой другой последовательности, но сути это не меняло.
Не имея представления, сколько времени понадобится на все эти действия, пусть и крайне четко слаженные, Нина все же подозревала: явно больше семи или даже десяти минут, которые были в распоряжении мисс Eu. R. Dudd.
Но как же тогда…
– Черт! – вскричала Тони. – Тела дворецкого нет, зато там, где оно было, еще один!
Неужели еще один труп – один исчез, другой появился? Ну прямо в самом деле Стивен Кинг!
Но, всматриваясь в угол комнаты-рефрижератора, Нина поняла, что самая богатая невеста Британии, а по совместительству серийная маньячка, имеет в виду вовсе не труп.
А еще одного альбатроса, который в тусклом освещении морозильной комнаты, прямо на заледеневшем полу (вот она, льдина!), весело изгибаясь, смотрел прямо на них: почти прозрачный нефритовый альбатрос, на этот раз десятый и последний.
Во фригийском колпаке.
– И как это понимать? – спросила саркастически Тони. – Ты со мной решила померзнуть, дорогуша? Ну, милости прошу! Вдвоем умирать будет веселее, того глядишь, еще и в объятия перед смертью друг друга заключим, и не только это…
Тыкая самой богатой невесте Британии в спину дулом револьвера, Нина все же заставила ту шагнуть на заледенелый пол комнаты-рефрижератора. Она подвела ее к девятому альбатросу и велела:
– Подними его!
Тони, намеренно громко стеная, неохотно выполнила это, и Нина спросила:
– И зачем ты поставила двух, дорогуша?
– Прекрати издеваться, дорогуша! Тебе лучше знать, ты же это сделала. Хотя не понимаю, как и когда, времени у тебя элементарно не хватило бы. Но сделала, и это факт! Так можно выкурить сигаретку-то, или ты прямо тут меня и пристрелишь…
И тут случилось совершенно невероятное – тяжелая дверь морозильной камеры вдруг с глухим ударом закрылась, а потом снаружи до них донесся еще более кошмарный звук.
Звук запираемого со стороны коридора засова.
Нина метнулась к двери, налегла на нее плечом, но та, конечно же, не поддавалась.
А потом погас свет: выключатель ведь находился снаружи.
– Что ты сделала! – закричала у нее под ухом Тони. А потом Нина ощутила, как руки той вцепились в ее запястья и принялись их выкручивать.
– Отдай револьвер, дорогуша!
– Не отдам, дорогуша!
– Отдай, иначе…
Тут грохнул оглушительный выстрел, и Нине, немедленно выпустившей револьвер, показалось, что у нее лопнули барабанные перепонки. Несколько минут в ушах звенело и ничего слышно не было, хотя привыкающими к темноте глазами она уже могла разглядеть контуры фигуры Тони, которая явно что-то вопила, бурно жестикулируя и зажав в руке наконец-то отобранный револьвер.
Наконец, до Нины дошел ее пронзительный, но еще приглушенный звоном в ушах голос:
– Мне надо тебя прямо сейчас пристрелить, дорогуша, но ты сначала скажешь, как ты сделала этот трюк с дверью и в особенности с засовом. Это что, какой-то особый механизм?
Нина произнесла (хотя на самом деле тоже прокричала, так как была не в состоянии оценить силу своего голоса):
– Это ты скажи, дорогуша! Что ты намерена сделать, заморозить нас тут обеих?
И только потом она ощутила, что у нее зуб на зуб не попадает от пронизывающего холода.
Наконец, звон в ушах более или менее прошел, и Нина услышала:
– Нет, как-то все это странно…
Действительно, крайне странно! Дверь могла закрыться сама по себе, но вот засов задвинуться никак не мог.
Это сделал тот, кто находился в коридоре и видел, как они обе зашли в морозильную комнату.
Но ведь все прочие, кто находился на острове, были мертвы.
Нине сделалось дико страшно.
– Ты понимаешь, что… Что это сделал кто-то другой? – произнесла она, чувствуя, что уже непроизвольно начинает выбивать чечетку на ледяном полу, ведь одета она была по-летнему.
Тони, помолчав, сказала, причем на удивление мирно и уже больше не вопя:
– Ну да, кто-то другой. Выходит, ты не Ю.Ар. Дадд.
Нина, приплясывая и приседая, что ничуть не помогало, заметила:
– Ты, получается, тоже. Но кто тогда! Ведь они все… покойники!
Тони шумно вздохнула, со стуком роняя револьвер, и Нина с большим подозрением спросила:
– Ты что-то знаешь? Ну да, ты что-то знаешь! Ну конечно, покойники, но не все, ведь так?
Как и в романе Агаты Кристи, и тут тоже имелся фальшивый мертвый «альбатрос». Но как такое
