Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

Первой попыткой было членораздельное произношение, представьте себе, слов…

— Я в-вый-ду п-поку-рить!

И он даже пошарил по своим карманам… Но, как известно многим, табачный дым лишь усиливает степень алкогольного отравления… А эту «могучую» обезьянку нам следовало спасти… Во всяком случае до утра, когда за ним придут…

— Шумаков! Забери у него спички и сигареты. — приказал я.

После недолгого сопротивления разводящий и караульный смогли достичь поставленной цели. Чтобы хоть морально компенсировать такую сильную утрату, тело военного водителя стало презрительно фыркать и издавать какие-то другие звуки… К вящей нашей радости — ртом…

— Ну… И… Что… Мне… Я… А… Вы…

Такое презабавнейшее мычание трёхлетка Борьки из колхозного стада нас немного потешало, а его видимо злило… Но ничего лучше он сотворить не мог и на полчаса даже замолчал.

Подошло время отправлять очередную смену на посты. Разбудив Бычкова, я оставил его исполнять обязанности старшего в караулке, а сам отправился вместе с Шумаковым проверить несение службы старыми часовыми И заступление новых… Там всё было как будто нормально. Даже «боевой охранник» Дубовской выбрался из своего спального бронетранспортёра по первому же стуку…

— Ну, ты прям как чёрт из табакерки! — пошутил я, удовлетворённый таким рвением к службе.

— Да я-то что… Уже руку набил… Всё здесь знаю… — сперва засмущался хранитель всего нашего батальона, но тут же собрался. — И ночные прицелы у меня все работают…

Он ведь перечислял свои достоинства скорее всего только лишь для того, чтобы исправить вечернюю оплошность и вновь повысить боевой статус контрактника Дубовского в глазах военного командования. И его можно было понять… За такое наплевательское отношение к несению боевого дежурства его запросто могли убрать с этого спокойного местечка и поставить другого контрактника…

По моему же мнению в это боевое охранение должны были заступать поочерёдно бронетранспортёры всех рот. И вовсе не потому, что Дубовской катался сюда на БТРе моей группы. А из-за того, что постоянная ротация дежурных экипажей повысит уровень боевой готовности на данном направлении. А сейчас!.. Один-единственный водитель в пустом бронетранспортёре лишь создавал видимость ночного выдвижного дозора… Думаю, что в случае крайней необходимости он всё-таки не смог бы одновременно и маневривовать броневичком и вести прицельный огонь из двух пулеметов по поднявшимся в атаку чеченским боевикам… Чтобы пасть смертью храбрых всего лишь за минуту до подхода наших подразделений…

«Да его же первым и единственным выстрелом из гранатомёта размажут по внутренним стенкам БТРа!» — насмешливо думал я на обратном пути.

Моё отношение к этим моментам было вполне спокойным и взвешенным. Я совсем не собирался ни покрывать вечерние грехи Дубовского, ни очернять его персону чересчур уж загустевшими красками, ни выставлять этого водителя в самом радужном свете только лишь из-за его бодрствования в три часа ночи. Ничуть… Но ведь командир роты должен знать истинную картину всех происходящих в подразделении событий! И у нас в руках теперь будет вполне законный повод, чтобы изредка и в случае нужды помакивать Дубовского в свои же огрехи. А там глядишь у него проявится такое рвение к военной службе, что он землю будет рыть руками… Лишь бы командование роты дало ему возможность восстановить целиком и полностью все бронетранспортёры…

«И первыми на очереди будут мои… Отличный ведь он парень, Дубовской! Всего же может добиться! Если конечно захочет!.. А он смотрит на этих пофигистов-дембелей, вот и не хочет выделяться на общем фоне… Мол, что мне больше всех надо? А ведь надо, Федя! Надо!..»

А в караульном помещении меня поджидал уже другой военный водитель! Из Роты Мгновеннейшего Опьянения!

Грузовые автомобили этого тылового подразделения довольно-таки часто выезжали в город Грозный в связи с нуждами военного времени. То кого-нибудь отвезти в аэропорт Северный, то ещё куда-нибудь… (Но-но-но! У Вжика имелся персональный Урал с уже проверенным «в боях водителем!) Ведь такое ответственное дело нельзя доверять всем подряд! Поэтому грузовички роты матобеспечения выполняли менее важные рейсы… Однако и в этих поездках видимо всем солдатам, крутящим свои баранки, повсюду мерещились «злые чечены с кинжалами в зубах»! То они ползли с обочин проколоть колёса Уралов, то исподтишка пытались нацарапать неприличное слово на левой естественно дверце, то спрыгивали с деревьев с диким криком и яростным желанием порубать в капусту брезентовый тент… Про ежедневные, порой ежечасные, а то и ежеминутные попытки озверевших врагов «зарэзать русского шофэра, чтоб он не ездил по моей Ичкерии» даже говорить не надо…

И только счастливая случайность была всегда начеку! Она постоянно помогала нашим доблестным водителям оставаться живыми в самых кровопролитных боевых ситуациях! И само собой подразумевается то, что после благополучного возвращения в родной автопарк надо же не только сотворить орошение «переработанной кровушкой» любимой стоянки, но и принять на Могучую грудь… Однако при слишком завышенной самооценке своих возможностей да при истрепавшихся вконец нервных тросах… Опрометчивое желание отпраздновать очередной и новый день рождения военного водителя практически всегда оборачивалось для него же самого весьма непредсказуемыми последствиями…

Вот именно поэтому… Чтобы пьяный водитель да ещё из дембельского состава РМО не причинил вреда здоровью себе любимому, а тем более молодым соратникам по автоделу… Чтобы не испортил казарменное имущество или же матчасть ротной техники… Поэтому вездесущий Чёрный Плащ приволок свою добычу к нам в караулку… Чтобы она, то есть жертва постепенно трезвела под чутким контролем начальника караула… Увы… Эта миссия выпала и мне…

По возвращению смены в караульное помещение выяснилось, что за время моего отсутствия это человекообразное существо стало постепенно превращаться обратно… То есть во всё того же военного водителя, но уже с заметно меньшей концентрацией алкоголя в организме, в крови и в дыхании. Проявились даже признаки внятной и членораздельной речи… И первыми словами воскресшего Гомо Сапиенса оказалось обращение в Организацию Объединённых Наций с просьбой защитить права как человека в общем, так и одного российского военного водителя в частности… Почему-то оно было адресовано мне…[22]

— А почему меня здесь держат? Насильно… И незаконно… Это нарушение… Моих прав…

Хоть он и оказался очень грамотным, но всё же положения Женевской Конвенции «О военнопленных» в данном случае применить не получалось… Ведь мы же свои… Так сказать…

Но я не стал выражаться высокопарным слогом, а ответил вполне обыденно и приземлённо:

— Если б мы тебя здесь не держали, то ты просто бы упал… И замёрз где-нибудь…

Мой «оппонент» медленно осознал смысл сказанного мной и со второй попытки всё-таки оторвался от левого дверного откоса…

— Видите?! Я же… Стою… — выдавил он, пошатываясь во всех направлениях.

Не успел я что-либо произнести, как его понесло уже к правому откосу, который впрочем выдержал напор могучего плеча. Мы с разводящим и караульным не удержались от дружного смеха. Самопроизвольно подгибающиеся колени водителя лишь добавили ещё бОльшую «изюминку» в общую картину…

— Чо вы… смеётесь? — недовольно пробурчал он.

Военного водителя продолжало штормить и я приказал вывести пьяного наружу под охрану часового…

— Смотри, чтобы он стоял тут и никуда не уходил. — предупредил я своего бойца. — если что, зови нас…

Я продолжил писать письмо и почти его закончил, когда в дверь снаружи поскреблись.

Это опять был он. Доблестный представитель роты материального обеспечения… Но в ещё лучшем состоянии. Пребывание на свежем и главное морозном воздухе явно пошло ему на пользу. Молодая и пока ещё здоровая печень в столь холодных условиях очень быстро переработала бОльшую часть алкоголя и сейчас данный организм чувствовал себя уже очень даже бодро.

— Ну, что? Змерз, Маугли? — полюбопытствовал я. — Или нет?

Как мне сейчас показалось… Мой слегка насмешливый тон явно не пришёлся по душе столь благородному индивидууму.

— Да мне без разницы… Где стоять… — пренебрежительно отозвался этот почти военнослужащий. — Хоть там… Хоть здесь.

Я подошёл к нему и, взявшись за вторую сверху пуговицу водительского бушлата, легонько помотал «туловище» влево да вправо. Он конечно попытался сопротивляться движениям моей руки, чтобы устоять, но безрезультатно… Его «могучее» тело послушно перемещалось то к левому откосу двери, то к правому… Ну, точь в точь телок-несмышлёныш…

Такое мотание из стороны в сторону естественно не понравилось представителю роты матобеспечения. Он даже попробовал мне угрожать…