Странник - Александр Фомич Вельтман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Курс учения в пансионе <...> обнимал четыре языка — русский, немецкий, латинский и французский, физическую географию, всемирную историю, всеобщую литературу, математику, музыку и танцы. Русский язык, однако же, не шел далее чтения и письма; немецкий не выходил за пределы вокабул; латинский ограничивался затверживанием и репетицией склонений и спряжений; математика заключалась в первых четырех правилах; география, без карт, зубрилась наизусть; всемирная история поглощалась краткой французской с избранными анекдотами; всеобщая литература — декламированием монологов из трагедий Вольтера, Корнеля и Расина. Танцы преподавались сполна, начиная с первого па до французской кадрили. Музыка же состояла в скрипке самого Гризеля, когда он после обеда был в духе и, ходя по комнате, репетировал романсы цветущей молодости»[694].
В 1811 г. Александра переводят в Благородный пансион при Московском университете. Он уже преуспевает в языках, любит музицировать, живо интересуется сочинениями Ломоносова, Тредьяковского, И. И. Дмитриева, Державина, Карамзина. И начинает писать стихи[695].
Летом и осенью 1812 г. Вельтману пришлось пережить события, имевшие огромное влияние на его духовное развитие. Он стал свидетелем отступления русской армии после Бородинского сражения, тревожного ожидания толпящихся на улицах горожан, бегства из Москвы, зарева над городом. Семья добралась до Костромы. Сразу после отхода французского войска Вельдманы вернулись в Москву. Мальчика больше всего поразили горы книг, разбросанных по Красной площади[696].
Под впечатлением от увиденного и услышанного Александр сочиняет стихотворную трагедию в трех действиях «Пребывание французов в Москве». В ней с ядовитой насмешкой изображены Наполеон, Мюрат, Коленкур, маршалы Франции, Обер-Шальме, с позором бегущие из Москвы. На сцене появляется русский пивовар Ермак, с торжеством говорящий Мюрату:
Так правда, генерал, я слышал твои речи,
Уж ваши русаки насели вам на плечи,
Казак с нагайкою, а бабы с помелом,
И всех вас обернут скоро кверху дном[697].
Так в отрочестве писатель обратился к теме, прошедшей через все его творчество.
Разорение семьи вследствие пожара Москвы, необходимость завершить образование старшего сына поставили Вельдмана перед необходимостью искать покровительства. И в этом ему помог Александр. Он поднес свою трагедию графу Ф. В. Ростопчину с «Посланием», в котором обращался со словами:
<...> учиться я любил, учиться я люблю;
Но как призвать к себе и возрастить науки?
В карманах папиньки французски были руки,
И в деле сем, по свойству своему,
Стащили с нас они последнюю суму.
Ученье от того давно уж прекратилось
<. . . . . . . . . . . . .>
Почтенный граф! Покуда я расту, покуда невелик,
Пусть буду твой я коштный ученик[698].
Мальчика удается определить в пансион кандидатов Московского университета братьев Терликовых. «Товарищи Александра Фомича смотрели на него с уважением, как на отличного воспитанника, даровитого поэта и музыканта»[699]. Чтобы помочь родителям, он дает в пансионе уроки игры на скрипке.
Большие способности и успехи воспитанника обратили на себя внимание учителей, и в 1816 г. Александра принимают в Московское учебное заведение для колонновожатых[700], организованное в 1815 г. генералом Н. Н. Муравьевым сначала в виде частной школы, где вел занятия сам генерал. В 1816 г. учебное заведение получило официальный статут.
Воспитанники изучали математику, геодезию, военные науки, историю и черчение. Из них готовили топографов, военных инженеров, артиллеристов, математиков, штабистов, умеющих вести письменные дела, составлять историческую документацию.
Летом учебное заведение переезжало в имение Н. Н. Муравьева, расположенное более чем в 100 км от Москвы. Там разбивали военный лагерь, под руководством опытных офицеров занимались топографическими и тригонометрическими съемками местности. Юнкера горячо любили свою школу[701]. Вельтман писал:
«Много ли в Европе таких учебных заведений, о которых питомцы вспоминали бы с любовью, как об отчем крове, без всякой примеси воспоминаний о той тяготе, которая свалилась, наконец, с плеч после последнего экзамена на выпуск?
Есть ли такое учебное заведение, где время ученья было бы весело, свободно, легко, приятно, как какая-нибудь забава, увлекающая молодые чувства, полные уже стремлений к жизни, к деятельности, к участию в общественной пользе?
Где наука воплощалась бы в опыт, мысль и слова — в дело, где голова не была бы как будто в разлуке с мышцами, требующими движений, или обратно, где ученик чувствовал бы, что он занят весь и душой и телом, и когда голова занята, организм не тоскует от безделья?»[702]
Все это юноша нашел в школе. Учился он настойчиво, преодолевая все невзгоды. В 1816 г. умерла мать; Фома Федорович несколько месяцев был без работы. И тогда Александр пишет учебник «Начальные основания арифметики» и печатает его в 1817 г. с посвящением своему учителю — Н. Н. Муравьеву. Продажа книги дает семье небольшой доход.
В конце 1817 г. Вельтман успешно завершает свое образование, 26 ноября он выпущен из училища в чине прапорщика и прикомандирован к Первой армии. Прежде чем вступить на военное поприще, Александр приводит в порядок свои литературные дела.
В школьные годы он все свободное время отдавал стихотворству. Теперь он собрал все произведения своего пера, переписал их и составил рукописное «Собрание первоначальных сочинений Александра Вельдмана»[703]. Сборник содержал четыре раздела: лирические стихотворения, посвященные природе («Весна», «Лето», «Осень», «Утро», «Соловей») и описанию душевных переживаний («Надежда», «На дружбу»); басни («Дети и Лягушка», «Обезьяна и Орех», «Пчелы и Голубь», «Следствия игры»); гражданскую лирику («Песнь русских воинов, возвратившихся на свою Родину», «Послание Еремиино к пленным своим соотечественникам», «Хвала Александру I»); перевод монолога Фиеско из трагедии Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе».
Особенно сильны были в сборнике патриотические мотивы. Юный поэт с воодушевлением описывает поражение Наполеона:
И уже с силою сей мочной
Взошел в Москву — престольный град,
Но вдруг восстал орел полночный
И кинул грозный всюду взгляд.
Крылами воздух рассекая,
В эфире страшно он парил,
Из зева стрелы изрыгая,
Злодея ими он сразил[704].
Подражательность произведений, несовершенство формы побудили Александра не делать попыток опубликовать свои юношеские опыты. В это время он был переведен во Вторую армию и в марте 1818 г. направлен в Бессарабию для службы
