Ранневизантийский город (Антиохия в IV веке) - Г Курбатов

В Антиохии - в этом огромном городе, с его острыми социальными противоречиями, гнетом и произволом чиновного аппарата, христианство и церковь быстро утверждали свое господство. Антиохийская церковь уже в IV в. становится одной из самых богатых и влиятельных церквей империи. Не говоря уже о крупных дарениях императоров, антиохийская церковь получала огромные пожертвования от богачей и активно вымогала их у трудового населения города.60

В IV в. в Антиохии развертывается бурное церковное строительство. Кроме уже существовавшей "древней" церкви, сооружается главная, "великая" церковь Антиохии, построенная на средства, предоставленные Константином. Наряду с постройкой новых, антиохийская церковь перестраивала в церкви и мартирии лучшие языческие храмы города. Только в течение IV в. в Антиохии появилось свыше 10 церквей, не считая пяти, построенных в ее предместьях.

В то же время антиохийская церковь активно создает и обширную сеть благотворительных учреждений - странноприимных домов, приютов, больниц (MPG, 47, 490; 61, 180; 47, 490). Создавая свои больницы, она выступала серьезным конкурентом многочисленных светских антиохийских врачей.61 Судя по высказываниям Иоанна Златоуста, эти "светские лечебницы" являлись своего рода оплотом язычества в городе, центрами светской свободной научной мысли. Страстные выступления Иоанна Златоуста против свободы исследования, веры в разум (MPG, 61, 68; 51, 43, 258) показывают, насколько активно в IV в. церковь стремилась утвердить "верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности".62 Опираясь на "всеобщую апатию", охватывавшую все более широкие слои населения империи по мере углубления кризиса рабовладельческого общества, сковывавшую свободу научного мышления, усиливавшую мистические настроения, церковь решительно противопоставляла принципам античной науки предельно четкий тезис:

"Не ум научит..., а бог откроет" (MPG, 48, 717). Проповеди Иоанна Златоуста отражают самый решительный момент наступления христианского мировоззрения, христианской церкви на светскую науку и культуру, светское образование. Прямое противопоставление слепой веры разуму, апология невежества и неграмотности, отрицание образования, проповедь примата христианского воспитания над образованием и требование полного подчинения образования задачам христианского воспитания красной нитью проходят в проповедях Иоанна Златоуста.63 Ему же принадлежит идея полной замены светского образования церковно-монастырским воспитанием. Практически в условиях Антиохии, где грамотность была необходима достаточно широким кругам торгово-ремесленного населения, это привело, с одной стороны, к появлению церковно-монастырских школ, с другой - к установлению полного контроля церкви над городскими муниципальными школами, перестройке всей системы светского городского образования. Цель последнего все больше сводилась к обучению элементарным навыкам письма и главным образом чтения, прежде всего для ознакомления с произведениями христианской литературы. Именно с этой точки зрения Иоанн Златоуст придавал значение грамотности, образованию, хотя и постоянно подчеркивал, что "настоящее" образование-страх божий (MPG, 47, 368). Он постоянно призывал своих слушателей читать христианскую литературу (MPG, 47, 186-187). Его проповеди показывают, что в книге церковь видела одно из важнейших средств христианского воспитания и вообще распространения христианства.64 Поэтому в IV в. многочисленные писцы и копиисты работали на антиохийскую церковь, записывали проповеди Иоанна Златоуста и даже переписывали евангелие в крохотные кодексы, которые представительницы высшей антиохийской знати носили на шее вместо амулетов (MPG, 57-58, 669). Грамотность в антиохийских монастырях была достаточно широко распространенным явлением (MPG, 58, 671; 47, 389; 48, 992), и не случайно именно Северная Сирия дала большинство новых произведений христианской литературы IV в. - житий.65

С упадком античного муниципального строя, старого муниципального образования в городе в течение IV-VI вв. сокращался круг достаточно широко образованных людей. Высшее образование все более становилось монополией узкого круга правящей верхушки империи, получавшей его в государственных школах, и теологов, выходивших из богословских школ. Все большая часть городского населения, получая лишь элементарное образование, оказывалась в плену церковных догм. В течение IV в. Антиохия быстро теряет свое значение одного из известнейших литературных центров.66 Антиохийская церковь, в течение IV в. создавшая свою школу грамматико-исторического эксегесиса, становится одним из крупнейших центров церковной мысли в империи, успешно конкурировавшим с александрийской школой.

В IV в, происходил значительный приток в Антиохию сирийских элементов из округи.67 Иоанн Златоуст во второй половине IV в. постоянно жалуется на те языковые трудности, с которыми он сталкивался как дьякон. Большинство священников ближайших от Антиохии деревень нередко не знало греческого языка. Этот приток сирийцев разного положения - от бедняков и крестьян до богатых торговцев, детей трактирщиков из-под Самосаты, стремившихся к чиновной карьере, оседавших в Антиохии, не мог не оказать большого влияния на культурную жизнь города в период, когда основы старой языческой культуры были подорваны христианством. Громадная передвижка в имущественных отношениях, быстрое обеднение куриалов и массы менее имущих муниципальных собственников, рост местных крупных земельных собственников, значительное пополнение богатой антиохийской верхушки за счет выходцев из торгово-ремесленных кругов, делавших головокружительную карьеру при Констанции и превращавшихся в первых богачей империи на грабеже храмовых имуществ и приобретении конфискованных имений старой сенаторской и муниципальной знати, переселение в Антиохию новых крупных собственников и богачей из окружающих областей - все это создало в IV в. благоприятные условия для бурного развития крупного частного строительства, которое наблюдается в Антиохии этого времени наряду с церковным. В этом строительстве находили свое отражение как новые запросы и вкусы собственников, так и новые идеи мастеров. Как видно из упоминания Либания (XI, 221), на смену старым домам местной знати, чуждающимся, с его точки зрения, "горделивости и пошлости", приходили светлые и просторные двух- и трехэтажные дворцы новой сенаторской и служилой знати, столь красочно описанные Златоустом, с их бьющей в глаза пышной роскошью, множеством декоративных украшений; полихромностью оформления. Отход от старых традиций в гражданской архитектуре был связан с этой перестройкой в имущественных и социальных отношениях. Эти новые и, видимо, не особенно нравившиеся Либанию тенденции в частном строительстве, вероятно, с одной стороны, в какой-то мере выражали своего рода протест новых богачей, происходивших, по-видимому, в значительной части из сирийских кругов, против строгих эллинистических, греческих традиций и вкусов старой родовитой муниципальной и сенаторской аристократии Антиохии, а с другой - ломку вкусов перестраивавшейся старой знати, порывавшей как с остатками республиканских традиций в политической жизни, так и с соответствующими им вкусами, симпатиями к строгости и простоте форм старой архитектуры. В произведениях Златоуста пропасть между безумной роскошью дворцов небольшой кучки антиохийских богачей, сплотившихся вокруг императорской власти, и жалкими жилищами рядовых жителей города выступает исключительно отчетливо.

В конце III-IV вв. заметно изменился весь внешний облик Антиохии. Центром города стал остров, на котором вырос построенный Диоклетианом по типу близкому к знаменитому дворцу в Салоне огромный императорский дворец, поблизости от которого вскоре был выстроен новый византийский стадий. Вокруг агоры вместо муниципальных учреждений и храмов появляется преторий Комита Востока, помещение суда, главная квартира стратега, перестроенная в христианский храм базилика Руфина.68 Муниципальные постройки, сильно пострадавшие в период кризиса III в., не были восстановлены.69 В IV в. ветшавшее и разрушавшееся здание курии, Museion'a, на фоне множества новых монументальных и великолепно построенных государственных учреждений и переделанных в церкви крупнейших храмов, многочисленных портиков и бань, с неслыханной роскошью отстраивавшихся императорской властью с целью подчеркнуть ее авторитет и величие, - роскошью, которую Либаний порицал за ее ненужную внешнюю эффектность и бесполезность (XXXIII, 13 и 34), - как и приходившие в упадок, сносившиеся для строительства дворцов дома куриалов были своего рода символом уходящего в прошлое.

Это бурное церковное и гражданское строительство не могло не ускорить развитие сирийской архитектурной школы, в которой смешивались и переплетались старые эллинистические и местные сирийские традиции с их живой экспрессией и богатейшей орнаментикой и многокрасочностью,70 столь резавшие глаза стороннику классической простоты Либанию в "блеске современного стиля". В течение IV в. она быстро расцветает, сыграв немалую роль в формировании византийской, особенно церковной архитектуры. В 381-387 гг. в предместье Антиохии сооружается первая церковь крестового плана, церковь в Каусье, ставшая одним из образцов дальнейшего церковного строительства.71