Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

Если быть честной, то вовсе не Джемма была причиной, по которой я пришла в дом Фостеров.

– Погода сегодня чертовски жаркая, – заявил Джефри, скользя кончиком языка по нижней губе, и не отрывая взгляда от моего лица. Каждый раз, когда его глаза начинали сиять, мое сердце, словно повинуясь, загоралось вместе с ними. В моей голове мгновенно возникли картинки того, как он ласкал меня своим языком на пирсе. Мои щеки заалели, взгляд метнулся к Джемме, удостоверяясь, что она не видит этого. Мама Мейсона увлеченно смотрела в экран своего телефона.

Я одним убийственным взглядом приказала Джефри перестать делать намеки, на что он, ухмыляясь, привалился боком к столешнице. Черт, я никогда не видела этого парня таким довольным и… счастливым. На его губах застыла маленькая улыбка, а глаза были чуть прищурены, в них отчетливо виднелось лукавство.

– Да, в приемном сегодня три человека было с недомоганием от жары, – кивнула Джемма, с кем-то переписываясь.

Я пропустила слова Джеммы мимо ушей, обращая весь свой взор на Фостера. Он, к моему удивлению, смотрел мне за спину, глаза его округлились, а брови поползли вверх. За спиной я расслышала нарастающий стук каблуков о напольное покрытие дома. Джемма вскинула голову, и глаза ее сузились, будто тот, кто вальяжно вышагивал за моей спиной, как минимум заставлял ее нервничать.

Я обернулась, замечая женщину, грациозную, словно лесная лань. Ее прямые темные волосы доставали до ключиц, стройную фигуру обтянуло черное платье. Поверить только, она была немногим младше Джеммы, но на вид ей не дашь больше тридцати пяти, эта женщина определенно знала секреты вечной жизни.

Она остановилась в проходе, подняла на голову с глаз свои черепашьи очки «Гермес», и расположила изящное запястье на талии. Ее оценивающий взгляд прошелся по каждому из нас, и в конечном итоге остановился на Джефри. На пухлых губах появилась улыбка.

– Медвежонок, обнимешь маму?

Джефри как послушный… медвежонок подошел к своей матери и стиснул ту в объятиях. На его губах заиграла очередная улыбка, искренняя, но явно не из тех, что он дарил мне.

Джефри очень любил свою маму, несмотря на то, что когда-то она скинула его на семью Фостеров, чтобы строить свою жизнь без сына, мешающегося под ногами. Я совсем не понимала, зачем отдавать Джефри в дом, где единственный близкий ему человек настроен к нему враждебно. Дэниел ведь согласился оплачивать жизнь Джефри, и мальчик был бы гораздо счастливее рядом с мамой.

Еще кое-что о маме Фостера, она была невыносимой личностью, которая много лет назад потрясла этот город своим появлением. Она притягивала к себе мужчин одним взглядом, умело использовала их, получая свою выгоду. А еще мама Джефри разбила как минимум три богатые семьи в городе. Просто ради забавы, ведь ни с одним из тех мужчин она в итоге не осталась. Вот такой женщиной была мама Джефри.

Сложно было найти того, кто понравился бы Дорис, как по мне, она ненавидела людей в принципе. Она не любила Джемму, Дэниела, Мейсона и меня с отцом. Так что на кухне был лишь один человек, кого она встречала с улыбкой, а не оскалом, и этим человеком был Джефри.

– Здравствуй, Джемма, – отстраняясь от сына, сказала Дорис.

Джемма кивнула.

– Зачем пожаловала, Дорис?

– К сыну, – плотоядно улыбнулась она. – А еще мне нужно поговорить с твоим муженьком.

– Он на работе, – выпрямляясь на стуле, ответила Джемма. Не смотря на то, что хозяйка этого дома и была той, кто первая поверила Дорис и приняла Джефри, Джемма не скрывала своей неприязни к этой женщине.

Джефри нахмурился, а Дорис тем временем прошествовала к барному острову и заняла свободное место. Она вытянула из сумки сигарету и закурила.

– Ох, как жалко, думаю, я подожду его здесь, – скучающе выдала Дорис, выдыхая клубы дыма.

Джемма покраснела, явно недовольная поведением женщины, с которой когда-то ей изменил Дэниел, и которая сейчас позволяла себе такое неуважительное поведение.

– У нас не курят, – деревянным голосом процедила Джемма, на что Дорис усмехнулась и небрежно сбросила пепел в вазу с фруктами.

– Мам, лучше тебе подождать дома, – хмуро наблюдая за всем этим, сказал Джефри.

Я никогда не разговаривала с Джефри о его матери, не обсуждала ее и с Мейсоном, но что-то мне подсказывало, что Джеф понимал, что поведение его мамы, мягко говоря, неприемлемо, но приструнить ее не мог. Опять же, дело в его глубокой привязанности и любви.

– Нет, все в порядке, Джефри. Твоя мама может подождать Дэниела в нашем доме, – небрежно бросила Джемма, а затем просто удалилась с кухни. Готова поспорить она едва сдерживалась в присутствии этой женщины. Джемма ведь по натуре была очень мягкой и совершенно не любила скандалы, но Джефри и его мама способны были вывести из равновесия кого угодно.

Боже. Этому дому не помешал бы семейный психолог.

Джефри и его мама принялись обсуждать то, как Дорис провела последние несколько недель, а провела она их на курорте Гавайев. Вообще последние полгода Дорис посвятила разъездам по курортам страны, спасибо ее новому ухажеру с большим кошельком.

Я поймала на себе взгляд Фостера и улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.

– Медвежонок, мою машину нужно отогнать в автосервис, там что-то щелкает, когда она заводится, – сказала Дорис сыну. Джефри мгновенно переключился на лицо матери.

– Сейчас?

– Чего время терять?

Она вручила ему ключи, Джефри подарил мне последний нежный взгляд, а после ушел.

Я услышала рев двигателя машины Дорис, и поняла, что он уехал. Джемма так и не вернулась, а мы с Дорис оказались одни на кухне. Не этого я ожидала от сегодняшнего визита к Фостерам. Я не боялась Дорис, но находиться в ее обществе было тяжело, поэтому я решила уйти. И только я встала со стула, как услышала ее ядовитый голос.

– Променяла одного брата на другого?

Я замерла, медленно направляя взгляд на ее лицо. Ее губы были искривлены в стервозной улыбке. Глаза излучали уверенность и превосходство. Она не просто догадывалась обо мне и Джефри, она все знала.

Задняя поверхность моей шеи покрылась мурашками. Я оглянулась на арочный проход кухни, удостоверяясь, что свидетелем ее слов не стала Джемма или кто угодно из персонала Фостеров. Наш секрет рисковал всплыть раньше времени.

Но откуда она узнала? Не мог же Джефри рассказать ей о нас?

Дорис усмехнулась, должно быть, шок и смятение, отразившиеся на моем лице, веселили ее.

– Гадаешь, как я поняла это, не пробыв в доме и получаса? – самодовольно вскидывая брови, спросила она. – Его взгляд, когда он смотрит на тебя, изменился. Мы с Джефри не проводим вместе каждый день, но это не значит, что я не знаю своего сына. Раньше он смотрел на тебя как на безумно дорогую игрушку, которой у него никогда не было и не будет, сейчас он смотрит так, словно игрушка уже в его руках.

– Ты сравниваешь меня с игрушкой? – Я была так поражена, что едва не начала заикаться, а импульсивно произнесенными словами лишь укрепила ее уверенность в том, что я и Джефри вместе.

Дорис улыбнулась, когда поняла, что поймала меня, она легко кивнула, откладывая в сторону солнцезащитные очки и проводя рукой по своим блестящим волосам.

– Если мы говорим о Джефри, то да.

Нет. Совершенно ясно, что Дорис просто еще одна змея на моем пути. Я не понимала, материнская ревность это или личная неприязнь ко мне, но я не собиралась верить ее словам. Она говорит это специально.

– Не знаю, чего ты пытаешься добиться, затеяв этот разговор, но тебе не вывести меня из равновесия, – стараясь казаться безразличной, сказала я.

– Не вывести? Я уже вывела. И это заметно по покрасневшим от ярости кончикам твоих ушей и пятнам на шее. Тебе не понравились мои слова, ведь ты понимаешь, что я права, – снисходительным тоном ответила она. – Послушай, я люблю своего сына, но я также знаю его лучше всех прочих. Джефри с самого детства был таким, машинка о которой он мечтал полгода, была заброшена через два часа. Сколько времени займет милая и недоступная куколка его брата?