Дети Арахна - Юлия Горская

 Это вторая часть, - пояснила Немферис. – Она уже должна сбыться. «Белокурая дева» - ваша Локта. Нечто – маакорский амулет.

 - Камни Сатаис были у нее! – не удержался Ларенар. – Только, при ней ничего не было - я сам осматривал тело ведьмы после смерти, – он виновато посмотрел на Гродвига. – Прости, брат. Магнус советовал мне «с особым тщанием относиться к умершим». Возможно, он догадывался об амулете. Зачем он вам, госпожа?

 Царевна блеснула глазами:

 - Разве я говорила об этом? Мне думалось, что вы ищите золотой диск, а не «Сердце».

 - Не важно, - улыбнулся послушник. - Что будем делать дальше? Пойдем в Арбош, и принесем в жертву сигилле всех корнуотов? Я думал, мхары не настолько кровожадны! Зачем вообще приносить жертвы? – он посмотрел на Немферис. – Я так понимаю, никто из присутствующих здесь не имеет власти над вами и вы свободны. Хотелось бы знать –  пойдет ли госпожа с нами дальше?

 - Да, - она кивнула. – Хочу сама взглянуть на осколок, в котором таится судьба моего Отца …

Глава 17

    Ночной туман окутывал белесыми нитями мертвый лес, по которому медленно продвигались странники. Сквозь млечную пелену проглядывали черные остовы деревьев - погибших стражей Маакора. Чахлую землю укрывала серая трава, что рассыпалась в прах от малейшего прикосновения. Здесь не было места живому. И с тоской взирала на людей горевшая мертвым светом луна, повисшая в пустом небе.

 Странники шли на запад, к сердцу падшей страны мхаров. И уже несколько дней не встречали ни одного живого существа, словно оказавшись в стране Серых Теней, где обитают души грешников и заблудших.

 Они давно миновали последний оазис, где посчастливилось досыта наесться свежего мяса, и напиться сладкой воды родников. И, чем ближе странники подходили к смрадным топям, тем больше впадали в уныние. Все реже они обращались друг к другу с добрым словом, и каждый отчетливо понимал, как мало оставалось сил – физических и душевных.

    Послушник, привыкший к суровым условиям жизни в высокогорном Каруте уставал меньше других и как мог, помогал Ва-Йерку, который страдал равно, как от жары, так и от холода, а частый дефицит воды не единожды уже приводил бедного тмехта к тяжелым обморокам. Ормонд и Гродвиг, как бывалые воины, стоически переносили лишения, что выпадали на их долю – и скудные запасы провианта, и резкие перепады дневной и ночной температур, и бесконечные, изматывающие переходы по пустыням, горным перевалам и гиблой земле. Зана послушно следовала за госпожой, трепетно ухаживая за ней с полным самоотречением: обтирала арахниде маленькие ступни, смазывая их благовонным маслом, расчесывала локоны, которые стали иссиня-черными, чистила плащ, когда царевна засыпала не надолго. Она не обращала никакого внимания на то, что ее собственные ноги покрылись волдырями и ранами, волосы свалялись, одежда пришла в негодность, а кожа загрубела и покрылась грязью. Как чувствовала себя Немферис – никто не знал. Но она становилась менее замкнутой, хотя, часто молчала, просто подсаживалась на привалах то к Ва-Йерку, то к Гродвигу. Ночами царевна уходила куда-то, что особенно не нравилось принцу, замечавшему ночные отлучки наррморийца, и подозревавшему юную супругу в изменах. Его высочество выходил из себя, хотя ни разу так и не застал их вместе. Его не могла успокоить даже холодность, если не враждебность между Немферис и Ларенаром. Эти двое совсем не говорили друг с другом, и только тмехт замечал, как часто при этом, случайно или нет, встречались их взгляды.

   Топи лишали сил. Дорога казалась бесконечной. Дорога отчаяния, муки, серого тлена. Та, которая могла привести только в место под названием Безысходность.

 Но и в худших опасениях, каждый, из идущих в Арбош, не мог приблизиться к тому, что уготовано ему в скором будущем.  

   Настал девятнадцатый день путешествия.

 Шедший впереди барон остановился, оглядываясь на тех, которые следовали по его следам.

 - Может, мы заблудились? – спросил он тихо, и слова сухо осыпались, как жухлая трава под ногами.

 Гродвиг пропустил вперед принца и царевну, поджидая тмехта.

 - Нет, - отозвался тот, - скоро начнутся болота.

 Его посох, недавно сделанный из ствола молодого деревца, в очередной раз ударил в землю.

 - Слышите? Звучит глуше. Земля становится тяжелее.

 - Ничего не слышу, - вздохнул догнавший их послушник. – Может, мы уже умерли и переместились в иной мир? Уже несколько дней не видно солнца. Только с восходом бледной луны понимаешь, что прошел еще один день – сумрачный, наполненный шелестом потревоженного праха, лишенный жизни.

 Принц обернулся и с неприкрытой неприязнью осмотрел пришедший в жалкое состояние плащ наррморийца, проговорив с цинизмом:

 - Святоша еще не забыл романтических бредней, которыми пичкали его в Каруте.

 - Нам нужно идти, - отозвалась Немферис. – Отдохнем на границе болот. Осталось не долго, Ог Оджа прав.

 - Хо – хо! – язвительно изрек Ормонд. – Заступница оскорбленных! Откуда вам знать, царевна – когда начнутся болота? Это не подземелья вашего демона! Вы солнышко то увидели два дня назад! Туда же…

 - Пошли, – не особенно церемонясь, Гродвиг подтолкнул кузена к темному массиву сухих деревьев, между которыми виднелся проход, наполненный туманом. – Мы последуем за вами, ваше высочество.

 Через некоторое время Ва-Йерк остановился снова и приглушенно воскликнул:

 - Я узнаю это место! Мы добрались до Тэ-Тахрета! Город, в котором тайно поклонялись Орх!

 - Тише! – шикнула на него арахнида. – Не произноси имени непознанного, не страшась, что твои слова дойдут до него…

 - Да, госпожа, - чуть сконфузившись, проговорил тмехт.

  – Вижу какое-то строение, – пройдя немного вперед, объявил барон.

 - Отлично. Там мы будем в большей безопасности, чем под открытым небом. Эркайи по обыкновению обходят целые здания стороной, – сказал Ог Оджа поспешно.

 - Это что за новости? Эркайи? Вы имеете в виду болотных людей, Ва-Йерк?

 - Да, Гродвиг, да. Сейчас их время. И нам нужно быть начеку.

 Как можно осторожнее путники пробрались сквозь засохший кустарник к небольшому строению, замеченному бароном.

 Оно было странным. Расположенное на заброшенном пустыре, здание имело четыре портала, три из которых оказались заложены свежей кладкой и даже присыпаны камнями. Сооружение выглядело очень древним из-за осыпавшихся местами проемов узких окон и истертых ступеней. Внутри оно делилось на две половины, и тмехт заметил, что стена была словно построена наспех, из светлого известняка, тогда, как само здание возведилось из массивных плит дорогого черного мрамора.