Откровение Невидимки: Катарсис - Никита Китман

что в сложившейся ситуации, это был не самый плохой вариант, если не самый хороший. По крайней мере, у него будет время подумать.

– Ладно. Пусть идут.

***

Дезмонд вывалился на пустую улицу. Молчаливая таверна проводила его горящим взглядом, ветер пустил в лицо горстку пыли.

Его гнев рассыпался как скорлупа, обнажив печаль. И она поглощала его, сжирая живьем.

Дезмонд сел на мостовую, прислонившись спиной к стене. Смерть Мэйв открыла ему глаза. Кейт ведь тоже умерла. Все кругом знали это, но при виде Дезмонда лишь стыдливо опускали глаза и пожимали плечами: «Ищем, но пока не нашли».

Гвардеец вытянул руку и провел взглядом по тусклым золотистым нитям, опутавшими все тело, словно вены. Фитиль уже не остановить. Да и зачем?

Он опустил руку и бесшумно выдохнул, устремив невидящий взгляд в конец улицы.

Когда исчезла Кейт, в глубине души он сразу понял, что не сможет её вернуть. Чутье, сродни отцовского, говорило ему, что её уже нет в живых.

Дезмонд усмехнулся.

– Да кто она мне вообще? – негромко спросил он у пустоты.

Тишина. Даже ветер не решился на ответ.

Мужчина коснулся затылком холодной стены.

Никто. Она ему никто. И он ей никто. Но тогда почему так больно?

«Что у меня вообще есть?» – подумал Дезмонд.

Когда гнев ушел, гвардеец остро ощутил свое одиночество.

«Дом? Нет. Друзья или близкие? Едва ли»

Старый, одинокий и безымянный человек в чужом городе.

«Видимо ничего»

Дезмонд поднялся и замер в нерешительности.

Куда идти? У него больше не было ни цели, ни пути. Он так и остался стоять на месте, вслушиваясь в ночь.

Из транса его вывел голос.

"Папа…"

По телу прошел разряд.

«Нет… Нет!» – засуетились мысли у него в голове.

Дезмонд закрутил головой, обшаривая испуганным взглядом улицы.

– Я же только что тебя похоронил! – закричал он и отшатнулся, испугавшись своего же крика.

"Папа, ты здесь!"

Это был голос Кейт. Её шепот. Он не мог ошибиться.

В конце улицы загрохотало, раздался крик.

Дезмонд, не раздумывая, кинулся туда. Мимо летели блеклые фонари, окна, дома, улицы, где-то на полпути под ногами хлюпнул ручей.

Гвардеец вылетел из-за угла, едва не проскочив мимо. Мостовая была замызгана желтым светом из кабака и кровью, вперемешку со стеклом, останками, грязью и щепками.

Кричала женщина. Судя по передничку – одна из трактирских девок.

– Папа!

Дезмонд повернулся на звук и оцепенел.

Это была она. Кейт стояла в десятке метров от него, дальше по улице. Она была ровно такая, какой он её и видел в последний раз. Серая юбка, ботинки Легиона и потрепанная куртка Элейн. Робкая, испуганная, она цеплялась за него невинным, почти детским взглядом, как за свою неприступную крепость, всемогущего защитника.

И от одного её взгляда Дезмонду стало плохо. Ноги подкосились, а все тело набили ватой. Гвардеец грузно сел. В глазах бегали искрящиеся мошки.

Он подвел её. Подвел.

Дезмонд словно разучился дышать. Его никто не держал за горло, вдох попросту был ему не нужен. Ночь побагровела, а затем стала темнеть.

Мужчина с усилием вдохнул.

– Кейт? Где ты была? Как ты…

Гвардеец осекся, встретив её грустную улыбку. Истина долетела до него не сразу, а с треском хлынув сквозь разбитую надежду.

Между ними повисла пауза. Молчаливый обмен мыслями через одни лишь только взгляды.

– Прости… Мне жаль, что так вышло, – сказала она, едва заметно шевеля губами.

Голос по-прежнему звучал у него прямо в голове.

– Дез, я только об одном попрошу. Ты не злись на неё сильно. Она страдает больше всех нас, пытается защитить от твари. Ей просто не по силам вытянуть все одной.

– На кого? – спросил он.

На шее Кейт проступила цепь. Колючая, из крупных звеньев, она крепко обвила и сдавила горло девушки, а затем молниеносно натянулась, разрезав ночь тусклым голубым сиянием. Кейт схватилась за горло, её лицо исказила гримаса боли. Один рывок, и она упала. Цепь загрохотала по мостовой, и кто-то на том конце потянул девушку на себя.

Она лишь неловко взмахнула рукой, а затем растаяла в темноте, словно её никогда и не было. Дезмонд, обескураженный, остался один. Его бездействие длилось едва ли секунду. Гвардеец подорвался и кинулся вперед, не разбирая дороги. Глаза застилали гнев и слезы.

Бежать пришлось не долго. В конце квартала, за углом его замутненный взгляд зацепился за троицу. Высокая фигура в забрызганном кровью плаще с капюшоном несла на плече обмякшую Элейн, а рядом, опираясь на неё же, плелся Чарли. В его спине, чуть ниже лопатки, торчал короткий метательный нож.

В свободной руке, фигура держала клинок. Его лезвие было такое черное, что ночь рядом с ним светлела и расступалась, испуганно шипя. С рукояти свисала цепь, блекло пузырясь призрачным голубым свечением. Что-то грязное и вязкое стекало с лезвия.

Едва Дезмонд появился из-за угла, фигура обратила на него свой взгляд. Изможденные, злые, светящиеся в темноте, алые, почти малиновые, глаза впились ему в лоб. Ненависть ударила Дезмонда тугой зловонной волной. Он отшатнулся. Лицо обожгло, как от хлесткой пощечины.

Следом повернулся Чарли. Он состроил удивленное лицо.

– О, Дезмонд?

Гвардеец ничего не ответил. Слишком поздно было для разговоров. Ярость захлестнула его. По рукам Дезмонда застрекотали бордово-рыжие и золотые искры, прыгая от пальцев к плечам и обратно. Гнев пронзил все его естество, вгрызся в душу, разбежался от пальцев до кончиков волос и захлестал наружу, вырываясь сгустками бордового и золотого пламени. Весь смысл его жизни замкнулся на мести за Кейт.

Под ногами затрещали камни, раскалываясь от жары. Разум заискрил и сузился, вгрызаясь в фигуру в капюшоне.

***

Тьма расступилась перед Элейн, дохнув ей в лицо холодом, а затем сомкнулась вновь, опустившись влажным предрассветным сумраком ей на плечи. Звезды одна за другой скоропостижно растворялись на рыжеющем небе.

Затылок ныл, в груди и горле неуютно ерзала тошнота.

Элейн села, стараясь не делать лишних движений.

Он сидел напротив, сгорбившись и подтянув к себе ноги. Взгляд его был пустой и задумчивый, бесцельно бродил по земле, перебирая жухлую траву.

– Как себя чувствуешь? – спросил Скаут спокойно.

Лучница промолчала, вглядываясь в его лицо.

Чарли словно постарел. Лоб прочертила пара морщин, волосы растрепались, а глаза похолодели и голубое свободное небо в них покрылось корочкой льда, сквозь который проступили шрамы. Много шрамов.

– Наверное, у тебя есть вопросы, – продолжил он, – Но прежде чем ты их задашь…

Чарли сморщился от боли и встал. Он подошел к Элейн и протянул ей руку.

– Давай уйдем? Далеко. Бросим все это. Наши прежние жизни. Оставим все