Людоеды - Cepгей Mиxoнoв

Его до сих пор не последовало. Он чем занимался всё это время — изучением странного на вид двуногого существа, непохожего ни капельки на тех, кто обитал здесь — в этой долине зажатой со всех сторон разными природно-климатическими и тектоническими зонами. А и впрямь здешний край — это рай для хищного репликантропа, пожаловавшего в охотничьи угодья иродов. И здесь его не жаловали — никогда. Да его это меньше всего заботило, лишь собственная выгода — ну и еда. Куда ж без неё. Однако теплокровный примат — не примитив, коих в округе пруд пруди.

Пора было уже всерьёз заняться здешними обитателями и чужаками в том числе — требовалось выяснить: кто они такие и откуда взялись?

Вый-Лох в очередной раз зарычал и на этот раз громче прежнего. И если на прежние рыки Мих не особо стремился обращать внимания, распознавая по ним ту или иную степень опасности, то теперь уже сам держал ухо востро, а руку на рукояти костяного меча, поглаживая её шершавую основу, обмотав полоской плотной ткани, чтобы не скользила в битве. Потерять меч в бою — смерти подобно. А и тут, похоже, предстояла схватка не на жизнь, а насмерть.

Бронезавр — славная добыча, и вряд ли тот, кто устроил ловушку на него, откажется от собственной добычи в пользу чужака.

— Кто же ты? И где? Покажись? — шептал или скорее думал про себя Мих, озвучивая собственные мысли иной раз вслух, но так чтобы никто не слышал.

Он гнал от себя прочь жуткое и неприятное чувство страха. А всегда было присуще любому нормальному человеку, даже ему после стольких встреч с местными воинствующими аборигенами и хищной живностью.

Тот странный отпечаток стопы на земле с рытвинами крупнее не шёл у него из головы. А и ночной гость, располосовавший в лохмотья тройной слой одеяла лапой-рукой на караульном в лагере, заставив его потерять дар речи.

Из оцепенения в который раз его вывела ручная зверюга. Она замерла и больше её не сдвинуть с места — встала как вкопанная, перестав рычать, держа пасть раскрытой, выставив клыки, и зорко следила посредством зрения со слухом за тем, что твориться поблизости в округе.

— Ладно — убедил, — согласился с его доводом Мих, выхватив лук из-за спины, попутно хватаясь за стрелы — три по обыкновению. Одна тут же оказалась на тетиве, иная в руке у костяного остова, а третья в зубах.

Сердце стучало, разгоняя кровь с невероятной скоростью по жилам, заставляя раздуваться вены на руках и висках. Давление подскочило в разы. Кровь прильнула к лицу теплокровного примата, а это был своего рода сигнал хладнокровному репликантропу: добыча созрела и готова стать жертвой. Теперь всё зависело именно от него: состоится бой или кровожадный и беспощадный враг отступится. Раньше такого за ним и его инородцами не водилось. Но чужак заставлял задуматься — и сильно над тем: стоит ли сталкиваться с ним один на один? Тем более при наличии его ручной зверюги. Ну, так и сам обладал ей, являясь искусным наездником, а ещё погонщиком. Решил проверить способность примата противостоять собственной своре.

Откуда-то из дебрей донёсся рык, явившийся призывом, обращённым к иным хищным порождениям дебрей, и на него откликнулось многоголосье иных.

У Вый-Лоха вздыбилась шерсть и не только на загривке, а по всему его лохмато-косматому телу. Впрочем, и у практикантропа зашевелился весь его волосяной покров и не только на голове.

Мих рыкнул, продолжая сжимать зубами стрелу с такой силой, что едва не перекусил её. Сдержался. А не будь её у него там, точно бы заорал, и противник понял: чужак не столь грозен и опасен, как могло показаться на первый поверхностный взгляд. А уже отметил ряд его побед над теми, кто не принимал в расчёт его силу, хитрость и прыть.

Вот и тот, кто решил открыть сезон охоты с него, решил подстраховаться лишний раз и не показываться раньше времени ему на глаза.

Заросли вокруг парочки бродяг зашуршали. Сквозь них к ним стремились какие-то стайные твари, и когда первая из них попалась практикантропу на глаза, он сразу понял: шутки в сторону — всё всерьёз. Это не ночные хищники и вообще они не походили на примитивных животных, скорее…

Додумать не успел. Нечто, что выглядело чудовищно, но было размерами с его зверюгу, обрушилось на них.

Вый-Лох аж подсел, как показалось практикантропу — от страха, но тот напротив приготовился к решительному броску, перехватил инициативу у заклятого врага, чуть ранее метнувшегося на них. Ещё в воздухе его подбил и оказался сверху по приземлении, вонзая клыки в плоть забившейся беспомощно твари.

Помочь зверюге Мих не успел. На него с иной стороны выскочила аналогичная живность, которую он уловил боковым периферическим зрением и, отклонившись на спину, выстрелил, падая на землю.

Тварь промахнулась, но не стрелок. Он пробил ей нутро. Стрела угодила в брюхо. И той хоть бы хны, она развернулась, и…  Очередная стрела, влетела ей в голову, а и третья уже сорвалась с тетивы, когда нечто вновь на практикантропа.

Мих крутанулся на земле, укрываясь щитом, оставленным им на спине и висевшим на плечах, выхватил костяной клинок, избавляясь от лука. Понял, что с его стрелами против этого чудища особо не навоюешься. Его тыкать ими всё равно, что куклу — иголками.

А вот плавник сразу всё расставил на свои места, у твари оказался пропорот бок, и она завалилась на одну из задних лап, также хромала и на переднюю с той же стороны.

Да на сцене появилась третья…

— Сколько же вас и откуда вы тут взялись? — терялся в догадках Мих, узрев впервые днём столь грозные порождения загадочного мира.

Перекатился к стволу дерева, не забыв прихватить лук и даже окликнул ручную зверюга. Вместе они и взобрались ветвистый ствол. А твари всё прибывали и прибывали, собравшись в круг вокруг дерева с беглецами.

— Кажись, отбились…  — выдохнул тяжело Мих. — От жизни — определённо…  Ох…