Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2) - Егор Иванов

- Нет сомнений, что царь взял на себя тяжелую ответственность перед историей и той здоровой частью своего народа, которая разделяет о союзниками ответственность войны, - высокопарно говорил Бьюкенен. Старый циник Хор мысленно поморщился: в таком узком кругу можно было бы говорить откровеннее.

- Возникает совершенно реальная опасность скорого выхода России из войны, решения ею своих вопросов полюбовно с Берлином и, как следствие, поворот всех германских армий и австро-венгерских войск против англо-французской коалиции на Западном фронте. Франция может быть разгромлена в таком случае за несколько недель, и перед нами встанет мрачная перспектива остаться в одиночестве против превосходящих сил противника и вести с ним переговоры на его условиях. Вот к чему может привести сепаратный мир России и Германии...

Посол помолчал.

- Джентльмены, мы имеем на этот случай совершенно категоричное указание Лондона привести в действие план "А"...

Локкарт с удивлением посмотрел на сэра Сэмюэля, тот наклонился к его уху и прошептал:

- От слова "абдикейшн"*...

______________

* Отречение.

Сметливый шотландец понял смысл плана: толкнуть российского самодержца к отречению от престола. Кого же Лондон планирует поставить во главе России? Локкарт навострил уши.

- От имени кабинета его величества я санкционирую начало всех действий по плану "А"! - торжественно провозгласил господин посол, и озабоченные лица англичан стали проясняться.

- Теперь у нас развязаны руки! - с облегчением вымолвил полковник Нокс.

- Прошу высказаться самого молодого участника совещания! - любезно кивнул Бьюкенен Локкарту. Сэр Роберт мгновенно вспомнил все наставления, сделанные ему мистером Хором, поднялся со своего стула и не торопясь, солидно принялся делать обзор политического положения в Москве.

- Москва перешла от оптимизма в отношении войны к полному пессимизму. Германофильские настроения царицы, о которых усиленно твердят в общественных кругах, вызывают в Москве бурю возмущения. Правда, теперь эта буря почти улеглась, но при умелом дирижировании вновь можно будет возбудить русских против их правительства. Москва далека от линии фронта, и лучшая часть ее общественности - буржуазия - не унывает, а живет довольно веселой жизнью...

"Мальчик, наверное, волнуется и его мысли поэтому лишены глубины и блеска", - с сожалением подумал Хор, но внешне остался бестрепетен.

- В Москву стекаются десятки тысяч беженцев из районов, прилегающих к фронту. Беженцы представляют собой исключительно ценный противоправительственный горючий материал... Крупные промышленники и купцы Москвы весьма недовольны царем и его окружением... Другой полюс недовольства - революционеры. Их всегда было много во второй столице России... Мои осведомители доносят, что резко усилилась социал-демократическая агитация на заводах и фабриках... Английские специалисты в провинциальных текстильных предприятиях, а их вокруг Москвы несколько десятков, если не сотен, сообщают, что социалистическая агитация среди рабочих направлена как против войны, так и против правительства и собственников... Раненые не желают возвращаться на фронт... В самой Москве произошел голодный бунт, и толпа избила помощника градоначальника... Из полицейских источников мне известно, что власти намерены канализировать возбуждение народа в Москве против носителей германских фамилий и немецких коммерсантов, которых в первопрестольной несколько тысяч, и отвлечь тем самым от недовольства правительством...

Присутствующие с глубоким вниманием слушали обзор Локкарта. Поощренный интересом, он продолжал:

- Я могу предсказать, что в течение ближайшего месяца в Москве произойдет крупный погром... Разумеется, я не собираюсь вмешиваться, даже если пострадает британское имущество - ведь все издержки от безобразий падут на голову русского царя и добавят пищи для недовольства...

- Совершенно верно! - одобрил коротко посол и вновь изобразил особое внимание к словам Локкарта.

- Мне представляется, - смело продолжал генеральный консул, - что Москва становится весьма важным центром оппозиции Романовым, весьма мощным бастионом буржуазии... Правда, не следует преуменьшать роли социалистических агитаторов среди московского рабочего сословия, но в целом оно направляется демократической общественностью - я имею в виду такие влиятельные антиправительственные организации, как Союз городов и Земский союз, признанной столицей которых является Москва... Именно московские центры этих союзов выдвигают лозунг о том, что война не может быть выиграна, пока в Петербурге, при дворе, не будет устранено влияние темных элементов... Из Москвы по всей империи идут резолюции думских и других кругов, требующие образования Кабинета национальной обороны, или общественного доверия. Нет сомнений, что за этими резолюциями стоит крупный московский торговый и промышленный капитал, который таким путем хотел бы разделить власть в России с царской семьей, а может быть, и править единолично... Забастовки, политическое недовольство, объединение кругов оппозиции в своего рода таран против царского двора - таковы приметы середины 1915 года в Москве...

Сэр Джордж с тихим одобрением смотрел на Локкарта, сэр Сэмюэль радовался успеху талантливого молодого сотрудника, который обещал стать хорошим помощником. Полковник же Нокс почувствовал соперника в новичке и, хотя тщательно записывал для себя тезисы доклада Локкарта, подумывал о том, как бы осадить зарвавшегося нахала, вообразившего себя повелителем Москвы.

- Джентльмены, можно констатировать, - подвел итоги сэр Джордж, - что мистер Локкарт весьма тонко понимает свои задачи, связанные с выполнением плана "А" в части, касающейся Москвы... Пожелаем ему удачи и послушаем капитана Смита об отношении коммерческих кругов Петрограда к событиям в столице и на фронте!

Коммерческий атташе поведал о том, что не только в придворных сферах вынашиваются идеи сепаратного мира с Германией. В России появилась группа "банковских пацифистов", которые делают ставку на замирение с германскими финансовыми кругами. Посольство пристально следило за комбинациями таких банкиров и промышленников, как Игнатий Манус, Дмитрий Рубинштейн, Алексей Путилов, Александр Вышнеградский...

Господин генеральный консул внимательно прослушал своих коллег, демонстрировавших изрядные познания о России, знакомство с характером и взглядами ее партий и деятелей. Единственно, с чем он был не согласен, это с оценкой позиции большевистской партии. Английские дипломаты почти совершенно не брали ее в расчет, хотя здесь, в Петербурге, именно большевистские агитаторы острее всех выступали против царизма и войны, завоевывали на свою сторону рабочую массу. Сам Локкарт отнюдь не преуменьшал ее значения, но не хотел идти против общего мнения. Ревнитель британских интересов, как и его шефы, Локкарт хорошо усвоил задачу, поставленную начальством: всячески помогать консолидации буржуазных сил в России, их борьбе с самодержавием за власть.

59. Берлин, июнь 1915 года

Двухтрубный паром "Дроттнинг Виктория" с вагонами экспресса Стокгольм Берлин на борту покрыл за четыре часа расстояние между шведским портом Треллеборг и германским Зассниц. Когда корма парома прочно соединилась с причалом, а небольшой состав был извлечен на берег станционной "кукушкой", князья Мачабели и Думбадзе вздохнули облегченно. Под ними вновь оказалась твердая земля. К тому же князь Василий почему-то вообразил, что паром может наткнуться на плавучую мину, одну из тех, что весенние штормы сорвали где-нибудь в Балтике и гоняют по всему морю. Чтобы быть готовым бороться за свою драгоценную жизнь, князь Василий все четыре часа путешествия старался держаться поближе к спасательным лодкам.

Теперь все страхи были позади, а действительность превзошла самые радужные ожидания. Рядом с офицерами пограничной стражи и таможенниками стоял на дебаркадере железнодорожного вокзала капитан Генерального штаба. Едва завидев выходящих из вагона первого класса князей, он сделал знак местным властям, чтобы те и не приближались к дорогим гостям. Пока остальных путешественников нещадно трясли инспектора таможни и пограничной стражи, учитывая военное время и возможный шпионаж, капитан провел Думбадзе и Мачабели в вокзальный буфет.

Не доезжая до Берлина, в Ораниенбурге, другой офицер Генерального штаба, уже в чине майора, встретил высокопоставленных путешественников. Майор радушно приветствовал их, вручил хлебные талоны, без которых в Берлине невозможно было даже перекусить.

В разгар солнечного дня князь Василий и князь Георгий высадились на Штеттинском вокзале и отправились на постой в отель "Адлон" - поближе к министерству иностранных дел.

Дипломатические паспорта путешественников из Швеции не произвели никакого впечатления на портье. Отбирая их для представления в полицию, администратор с легким вызовом сообщил гостям, что им надлежит ежедневно самим отмечаться в ближайшем участке. Пылкий князь Василий от этого несколько растерялся, а более старший и опытный князь Георгий только улыбнулся.