Шотландские тайны - Элизабет Торнтон

И вот, вскрикнув, она изогнулась под ним и заставила их тела слиться, чтобы он сумел войти в нее как можно глубже. И он погрузился в нее, а она обхватила его руками и ногами и с готовностью ответила на страстный поцелуй. Желание, неуемное, древнее, как сама жизнь, заставило их прижаться друг к другу, чтобы освободиться от напряжения, чтобы подняться на вершины блаженства. И вот их тела содрогнулись раз, еще раз… Теперь Кейтлин и Ренд лежали, обессилев, и ее головка покоилась на его груди.

Наконец он заглянул ей в глаза — темно-серые, почти черные, бездонные.

— Отныне у нас все будет по-другому, — непреклонно заявил Ренд.

— Неужели ты полагал, что я этого не понимаю? — капризно протянула Кейтлин.

Да-да, он победил, и все вышло именно так, как он хотел, но она не собиралась смягчать ему в угоду свой нрав. И Ренд улыбнулся и снова обнял жену.

Ему показалось, что она замерзла, и он бережно прикрыл ее одеялом.

— Сколько сейчас времени? — сонно спросила она его по-шотландски.

Ренд потянулся за своим брегетом.

— Не беспокойся, девочка моя, — ответил он, когда закрыл крышку часов, — у тебя еще есть время выспаться. — Он взял ее за подбородок и поцеловал. — Ах ты, маленькая притворщица! — деланно суровым тоном произнес он. — Ну, признайся же, что тебе хотелось всего этого ничуть не меньше, чем мне!

— Я не собираюсь спорить с тобой.

— Ты не можешь спорить со мной, потому что тебе нечего возразить.

Она легонько ударила его по руке и сказала назидательно:

— И все-таки мужчину и женщину должно связывать не только это. Есть куда более важные вещи.

— Назови мне хотя бы одну! — тут же потребовал Ренд и ткнулся носом в ее ухо, наслаждаясь тем, что может спокойно прикасаться к ней, не опасаясь обидеть ее. Желая в очередной раз проверить, так ли это, он провел губами по ее нежной шее, по плечу, по округлостям грудей Кейтлин не только не сделала попытки отодвинуться, а, напротив, прижалась к нему еще теснее. Но его поцелуи не отвлекли ее от рассуждений об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Например, дружба. Она куда важнее, чем… чем то, что мы только что пережили. И еще привязанность, привычка… А ты разве так не думаешь?

Кейтлин не хотелось открывать перед ним свою душу. Да, то наслаждение, которое она недавно испытала, нельзя было ни с чем сравнивать. У нее до сих пор кружилась голова и немного дрожали руки, но она еще не разобралась в своих ощущениях, ей требовалось на это время. Кейтлин очень хотела понять, что же именно заставило ее кричать от восторга. Честно говоря, она никак не ожидала, что сегодняшняя ночь принесет ей столько новых и приятных ощущений.

— И что же, — холодно обратился к ней муж, прервав ее размышления, — неужели с Дэвидом тебе когда-нибудь бывало лучше, чем нынче со мной? — Его рука опять легла ей на грудь и начала ласкать сосок.

Дэвид? Но почему он сейчас вспомнил о нем? Кейтлин торопливо рылась в памяти, пытаясь извлечь из ее глубин те чувства, которые владели ею во время встреч с Дэвидом.

— Он был моим другом… Он думал так же, как я… «Родственные души» — вот как он нас называл.

Сжимавшие ее руки стали, казалось, жестче.

— Боже меня упаси от того, — возвысил голос Ренд, — чтобы я попытался занять в твоей жизни место Дэвида. Я не собираюсь посягать на святое. Но и отказываться от того, что принадлежит мне по праву, я тоже не намерен. Да и поздно теперь думать об отступлении.

Кейтлин удивленно заморгала, а потом сказала:

— О господи, Ренд, но неужели ты не можешь думать ни о чем другом?

Ренд низко наклонился над ней:

— Дорогая, то, чем мы сейчас занимаемся, самое важное для любого мужчины, уверяю тебя. И я не завидую Дэвиду. Бедняга! Родственные души, видите ли! И как только ему удавалось удовлетворяться одними разговорами? Нет, я не таков! Я не умею быть покорным и терпеливым. И нет мне никакого дела до твоего ума, который так высоко ценил Дэвид. Я — твой муж, и мне нужно от тебя только одно!

Его поцелуй был таким страстным и жгучим, что Кейтлин испугалась за свою шею — не сломается ли. Потом она ощутила во рту привкус крови и попыталась оторвать от себя его руки, но уже через мгновение ей казалось, что он прижимает ее к себе недостаточно крепко.

«Наверное, я бесстыдна и распутна, — подумала она. — Но до чего же мне хорошо!»

18.

— Англия — Кейтлин словно выплюнула это слово. Было похоже, что в рот ей попала муха. — Англия! Да что я буду там делать? Я вовсе не желаю ехать туда!

«И как я стану разговаривать с родными Ренда, если заранее знаю, что они отнесутся ко мне с презрением? Ведь я чужая для них и навсегда такой останусь!» — добавила она мысленно.

Кейтлин посмотрела на Ренда, но внимание ее мужа было приковано к уставлявшим буфетную стойку серебряным блюдам. Он сосредоточенно накладывал себе еду и даже не глядел в сторону Кейтлин. Наконец он вернулся к столу и уселся на свое место напротив жены.

— Это все, что ты собираешься съесть на завтрак? — он указал на стоявшую перед ней небольшую фарфоровую мисочку с овсянкой. — По-моему, тут не хватит даже воробью. Пожалуйста, возьми себе то же, что и я. Особо рекомендую бифштекс, он сегодня на редкость хорошо прожарен. Я бы не возражал, если бы ты чуточку прибавила в весе, а для этого надо правильно питаться.

— Ага, так, значит, овсянка тебе не по вкусу?! — обиделась Кейтлин. Ей казалось, что муж в очередной раз посягнул на что-то очень для нее дорогое. — Так вот, имей в виду, что во время наших войн с Англией шотландцы ели одну только овсяную кашу!

— Да что ты?! Как интересно! А позволь полюбопытствовать, о каких войнах ты толкуешь?

— Ну, не знаю… — Насмешка, которую она заметила в глазах Ренда, несколько ее обескуражила. — Например, те, что вел Уильям Уоллес <Уильям Уоллес (1270 — 1305) — национальный шотландский герой, который в 1297 году разгромил армию английского короля Эдуарда I и в течение нескольких месяцев фактически единолично правил Шотландией. В 1305 году англичане казнили его.>…

— Ах, вот ты о чем… Погоди-ка, но, если мне не изменяет память, это было… — Ренд задумчиво возвел глаза горе, — это было примерно пятьсот лет назад. Странные люди эти шотландцы. Вобьют что-нибудь себе в голову и никаких доводов уже слушать не желают. А ведь войны-то те закончились вовсе не победой Уоллеса и его сторонников. Так что ты мне не доказала, что овсянка — это пища богов и героев.

— Тебе рассказывали об Уоллесе в школе? — с возмущением спросила Кейтлин. Ее ноздри раздувались от гнева. — Твои школьные учителя были англичанами, и поэтому…

— Неужели ты хочешь сказать, — с притворным изумлением перебил жену Ренд, — что ваши учителя уверяют, будто победа осталась за Уоллесом?