Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук

– Командир, а, командир.

Кто-то осторожно тряс меня за плечо. С трудом разлепив глаза, я уставился на Рамиля.

– Чего тебе?

– Командир, комбат зовет.

– Зачем?

– Не знаю. Он не сказал.

Вот черт! Только заснул. Вообще-то сейчас утро, только что закончился завтрак, но этой ночью наш расчет был дежурным и сейчас мы имеем полное право отдыхать. И какого хрена ему могло понадобиться? Минут двадцать всего как разошлись. Однако делать нечего, надо идти. Вбил ноги в сапоги. Поизносились уже изрядно, надо бы где-то новые найти. Да где их найдешь, тем более такого размера? Затянул ремень, согнал складки за спину, натянул пилотку.

– Ладно, пошел я.

Рамиль выскользнул из землянки следом за мной.

– Подожди, командир. Когда комбат тебя звал, у него глаз больно нехороший был, – в голосе Рамиля проявился акцент, а это значит, что он волнуется, – он что-то нехорошее задумал.

– Спасибо за предупреждение. Черт не выдаст, комбат не съест.

Сколько время ни тяни, а идти все равно придется. В конце концов, лучше к комбату, чем к прокурорскому на допрос. Удачно денек начался. Надеюсь, вечер повеселее будет. Прошел огневую позицию батареи с шатающейся по ней фигурой часового и спрыгнул в окоп, ведущий в землянку комбата. Откинул брезент, заменяющий дверь.

– Разрешите, товарищ лейтенант?

Я сразу их увидел, и сразу понял, зачем они здесь. Только поэтому мне удалось сорвать захват первого и толкнуть его на второго. Воспользовавшись их заминкой, рванулся на выход. Зачем я побежал? Не знаю, действовал чисто рефлекторно. Бежать мне было все равно некуда. Не к немцам же, в конце концов. Впрочем, уйти мне и так не удалось. Кто-то из нападавших успел схватить меня за правую ногу, и я во весь рост растянулся в окопе за порогом. Не глядя, наугад, лягнул пространство левой и куда-то, судя по вскрику, попал. Нога освободилась, я успел встать на четвереньки, но тут на меня навалились сверху, видимо те, кто прятались снаружи землянки. Прижали к земле, до хруста в суставах, до дикой боли, лишающей всякой воли к сопротивлению, вывернули руки. Не сдержался.

– А-а-а!

Рот тут же заткнули кляпом, ловко это у них получилось. А вот руки вязали долго, пыхтели, путались, мешали друг другу в тесноте окопа. Наконец, справились.

– Воротник! Воротник!

Рывком подняли на ноги.

– М-м-м!

Опять не удержался и замычал от боли. Перед глазами блеснуло лезвие ножа, инстинктивно дернулся назад. Меня встряхнули.

– Стой, не дергайся, кабанюка.

Как выяснилось, схватившие меня просто хотели проверить наличие ампулы с ядом, зашитой в вороте гимнастерки. Идиоты, совсем мышей не ловят! Если бы у меня там что-то было – давно уже воспользовался, и не один раз. Только зря воротник испортили, заодно и петлицы ободрали, сволочи! Руки стянули так, что ни шевельнуть, ни двинуть.

– У-у, вражина!

– Отставить!

– Товарищ лейтенант, да он мне нос сломал!

– Отставить, Петров! Ты приказ помнишь? Без повреждений брать, поэтому потерпишь. Подумаешь, юшку ему пустили, в следующий раз подставляться не будешь.

Действие происходит за моей спиной, поэтому могу только предполагать, что там происходит. Видимо, получивший каблуком в нос решил отыграться на мне, а командир группы его одернул. Только приказ, о котором упомянул невидимый лейтенант, какой-то странный. Взять вражеского агента, тем более оказавшего сопротивление, и не намять ему бока?

– А вот это правильно, товарищ старший лейтенант, содержание приказов надо не только помнить, но и выполнять.

А это что за знаток уставов на мою голову выискался?

– Вытаскивайте его.

Меня вытащили из окопа так, что я опять замычал от боли, зато смог, наконец, увидеть участников действа. Так и есть, это группа из дивизионной или армейской разведки. Скорее дивизионной, в армейской разведке народ пошустрее должен быть и, как мне представляется, лучше подготовлен. Командир группы невысокий крепышок – старлей. А вот и Петров со своим расквашенным носом, и остальные четверо, что интересно, все без оружия, видимо, чтобы не было соблазна пустить его в ход.

– Грузите его. Да, и ремень снимите.

Однако распоряжался здесь не старший лейтенант, а какой-то хомяк со шпалой в петлицах, видимо, тот, что Петровича допрашивал. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, щекастый – лейтенант ГБ, он же великий знаток приказов и уставов. Кобура ТТ воинственно расстегнута, но готов поспорить на свою свободу, что он его с начала войны не чистил, а не стрелял из него и того дольше – типичная канцелярская крыса, точнее канцелярский хомяк. Невысокий, полненький, щекастый, исполненный важности, порученной ему миссии – вылитый хомячина. Про себя я его сразу окрестил: капитан-лейтенант. Пилотка слетела еще в окопе, с меня сняли ремень, выдернули из шаровар тренчик и потащили к чужой полуторке.

Посмотреть на мой торжественный отъезд собралась почти вся батарея, в том числе и наш отдыхающий расчет. Пока меня тащили, я успел повернуть голову и поймать взгляды Сашки и Рамиля, не помогло его предупреждение, не ожидал я такого исхода. Надеюсь, после того, что мы вместе пережили за последний месяц, они не поверят басням про меня. Не поверят в то, что я враг народа, предатель и агент гестапо. Почему-то их мнение очень важно для меня, хотя мы вряд ли когда-либо еще увидимся. А вот Петровича нигде не видно, куда-то запропастился.

Когда переваливали через борт, я больно приложился головой о доски кузова. Следом в кузов залезли два разведчика – конвоиры. Первый – здоровенный деревенский парень, курносый и голубоглазый. Второй, похоже, физкультурник из рабочих или студентов, у обоих в руках появились ППШ. Сапогами спихнули меня к заднему борту, хлопнула дверца кабины, взвыл мотор, машина дернулась и поехала, подпрыгивая на неровностях дороги. Поначалу ухабов было много и несколько раз мне не удавалось уберечь голову от встречи с жестким деревом. Но вот полуторка повернула налево, дорога стала ровнее, скорость больше, видимо, выехали на шоссе.

Мою попытку приподняться над бортом и посмотреть на дорогу физкультурник пресек толчком сапога.

– Лежи, гад!

Я рассчитывал, что за час-полтора доберемся до места, но мы едем уже часа три. Куда едем, мне не видно, но, судя по солнцу, куда-то на северо-восток. Похоже, проезжаем какой-то КПП. Машина останавливается, хлопают дверцы, над бортом появляется чья-то рожа, заглядывает в кузов.

– М-м-м-м!

Я энергично пытаюсь привлечь внимание к своему положению.

– Чего это он? – удивляется рожа.

– А черт его знает, – отвечает один из конвоиров, тот, что похож на деревенского.

– Да ты кляп вынь, – советует рожа.

– Товарищ лейтенант, – повышает голос физкультурник, – тут шпион что-то сказать хочет.

В кузов заглядывает капитан-лейтенант и разрешает вынуть кляп.