Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Твой запах. Ты всегда пахнешь персиком.
– Ты надушилась моими духами?
– Нет, – врет Фелисити, отступая на шаг.
– Не делай из меня дуру, я узнаю свои духи из тысячи.
– Клянусь, что не брала… Миссис Беннет, я их не трогала.
На ее карих глазах мгновенно выступают слезы. О боже, не зря Хлоя решила дать ей роль Джульетты, Фелис просто прирожденная актриса! И я бы поверила, только вот обоняние меня не подводит.
– Брось, милая. Это всего лишь духи. Фелисити очень старалась, мы думали, что тебе понравится.
– Нет, мне не нравится.
– Давайте не будем ссориться, – просит мама. – Сейчас Сойер зайдет за Фелис и отведет ее на праздник, а мы пока что-нибудь придумаем с твоим костюмом.
– Сойер? – Нервно рассмеявшись, я качаю головой. – Он туда не пойдет, потому что ненавидит Хэллоуин.
– Я знала, что ты будешь занята организацией, и попросила его составить Фелис компанию. Тебе ведь будет только легче, если за Фелисити будут присматривать, пока ты занята праздником.
Господи, я точно приемная! Приемная нелюбимая дочь, и теперь родители не знают, как сказать, что ненавидят меня и хотят, чтобы я исчезла, иначе я не знаю, как еще объяснить происходящее.
– Зачем вообще за ней присматривать? Ей же не пять лет, мам!
Раздражение быстро перерастает в злость. Ладони сами собой сжимаются в кулаки, и мне кажется, что если я сейчас ударю в стену, то проделаю в ней дыру насквозь и даже не почувствую боли.
– Я хочу, чтобы ты сняла мои вещи или хотя бы смыла мои духи. Немедленно.
– Райли! – ахает мама.
Раздается звонок, и папа, со словами: «Слава богу, как вовремя», открывает дверь. Сойер застывает на пороге, глядя на нас с Фелисити, как на сложную формулу.
– Отличный костюм, Манчестер. Кто автор идеи?
– Мы с миссис Беннет.
Сцепив пальцы за спиной, Сойер склоняется к маме, чтобы тихо, но отчетливо произнести:
– Боюсь, у вас будут проблемы, мэм.
– Знаю, дорогой, уже. – Похлопав Сойера по плечу, она взмахивает рукой. – Фелис, ты идешь или хочешь переодеться?
– Иду. – Утирая влажные щеки, Фелисити спускается по лестнице.
Я закатываю глаза.
– Бога ради, хватит. Неужели я одна не верю ее слезам? Сойер! – зову я в отчаянии.
Замерев на пороге, Сойер оборачивается.
Поправив капюшон толстовки, он пристально смотрит в мои глаза, а я чувствую себя нелепой истеричкой. Он просто выполняет просьбу моей мамы, в этом нет ничего страшного, но у меня все равно горят щеки, а глаза жжет от внезапного желания разреветься.
– Не надо, – прошу я.
– Почему?
Сначала его вопрос ставит в тупик, а потом до меня доходит: он хочет услышать не аргументы против Фелис, а ждет, что я скажу, что хочу пойти на праздник с ним. Не в качестве подруги, так как друзьями нам уже никогда не быть. Скажи я это – точно знаю, что Сойер в ту же секунду бросит все, возьмет меня за руку и отведет туда, куда бы я ни попросила.
– Райли, ты опаздываешь, – напоминает мама и похлопывает Сойера по плечу, подталкивая к выходу. – Идите, ребята, повеселитесь там, хорошо? И помните про комендантский час.
На выходе Фелис оборачивается, и я жду, что она ухмыльнется. Буквально молюсь об этом, чтобы убедиться в том, что она – истинное зло. Тогда я со спокойной совестью брошусь на нее, вцепившись в волосы. Но Фелисити не улыбается, лишь бегло отводит взгляд и идет следом за Сойером.
– Да что с тобой? – с разочарованием в голосе спрашивает мама, как только закрывается входная дверь. – Мы хотели сделать тебе сюрприз, думали, ты посмеешься, а не начнешь бросаться оскорблениями.
– Мне не нравится, когда мои вещи трогают без разрешения. Тем более мою форму и помпоны. Уж тебе ли, как бывшей чирлидерше, не знать об этом.
– А я говорил, что она будет в ярости, – выдыхает папа, рассматривая красную и желтую карточки. – Вы меня не послушали.
– Ты права, надо было сначала спросить твоего разрешения. Но перестань уже грубить людям, мы не так тебя воспитывали.
Я весь день на взводе, и Фелис в моей форме, надушенная моими духами и ушедшая под руку с любовью всей моей жизни – стала последней каплей. Я бы не узнала себя, если бы не сорвалась. Когда я протрезвею от злости, то, возможно, решу, что перегнула, но сейчас ни о чем не жалею.
Успокаивает лишь одно: на вечеринке строгий дресс-код, а Сойер без костюма, поэтому его вряд ли пропустят в качестве сопровождающего Фелис. От мысли, что они хорошо проводят время вместе и танцуют, хочется упасть на пол и разрыдаться.
Костюма нет. Мне без остановки звонит Тедди, который не может понять, куда дели закуски. Все идет не по плану. Снова.
– Я опаздываю, – говорю я, указывая пальцем на родителей. – Криштиану, мне нужны твои вещи. И свисток с карточками тоже.
* * *
На моих ногах кроссовки и гетры, а свисток на веревочке болтается на груди. Широким шагом я иду по школьному коридору вдоль светящихся бледно-зеленых скелетов и фейковых луж крови.
Мимо проносятся парни в джинсах и толстовках, и я тут же пользуюсь свистком.
– Только в костюмах! – кричу я. – Скоро приедет гример, можете попросить нарисовать что-то и тогда заходите.
Проигнорировав, ребята забегают в зал и тут же выходят, но не по своей воле, а потому что их за шкирку выводит Тедди.
– Слава богу, ты здесь, Райли! Мы не справляемся. И, кажется, гадалка пьяная.
– Я разберусь, а ты следи, чтобы в пунш никто не подливал алкоголь. Если хотят выпить, пусть делают это в туалете. Сегодня дежурит тренер Брайт, он тут же свернет вечеринку, если учует в пунше алкоголь, он постоянно его проверяет.
Кивнув, Тедди идет к залу, а затем оборачивается.
– Криштиану? Разве ты не представляешь сегодня сильных женщин? Ви об этом все уши прожужжала.
– Я представляю его спортивную карьеру. Карьера – слово женского рода. А теперь свободен! – Достав из кармана желтую карточку, я натужно дую в свисток до тех пор, пока парень не скрывается в дверях.
Не понимаю: как Тедди умудрился не найти закуски в холодном цехе кафетерия? Не уверена, что он вообще искал их там.
Костюм карьеры Криштиану Роналду оказывается полезным: если перед тобой толпа, сквозь которую нужно протиснуться, то ты просто свистишь, и все расступаются, закрывая уши.
У самого входа в
