Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

– Постой, погоди… – тихо воскликнула Элеонора, силы которой, наоборот, с каждым шагом назад таяли. – Не надо. Неправильно. Так будет плохо всем.

– Нора, стой! – закричал из-за разбитой стены мужчина. – Стой!

Но та, будто оглохнув, не расслышала ни шепота Элеоноры, ни криков мужчины, ни стука в стену стриженой девушки. Элеонора сделала еще один шаг назад и вдруг споткнулась о раскрытый чемодан. Она закачалась, пытаясь сохранить равновесие, но не удержалась и одной ногой шагнула в кровожадное нутро. Нога провалилась в бездну, Элеонора упала вперед и попыталась вытащить ногу. Но ту будто что-то удерживало. Темнота выплеснулась на прозрачный пол, растеклась бездонной мазутной лужей, в которую как в трясину стало затягивать Элеонору. Но ужасающий грохот за спиной двойника стер с ее бледных губ торжествующую улыбку и заставил девушку испуганно оглянуться. Рушились перегородки между коридорами, осыпался впереди осколками потолок, проваливался в пол. Бездна катилась на них, поглощая не только тот коридор, в котором они находились, но и другие.

– Нора, остановись! – кричал мужчина, пытаясь развернуть коляску от несущегося на него волной ощерившегося осколками-льдинами пола. – Мы ошиблись! Ошиблись!

Стриженая девушка, прекратив попытки достучаться-докричаться до них, прикрыв голову руками, уворачивалась от летящих сверху остроугольных осколков.

В глазах светловолосой вспыхнула паника. С ужасом, совершенно позабыв про Элеонору, она вертела головой, не зная, где укрыться.

– Помоги мне, – прошептала без всякой надежды быть услышанной Элеонора. Если светловолосая девушка ее не услышит, они все пропадут. – Помоги…

Та услышала и протянула ей руку. Бездна нехотя, но выпустила жертву. Последнее, что Элеонора успела увидеть, – это как затягивались, будто закрывались раны, черные проталины в коридорах.

…Элеонора открыла глаза, и ее взгляд уперся в белый потолок. В первый момент ей показалось, что ничего не было – ни Сергея, ни его попытки убить ее в машине. Что проснулась она в своей постели и сейчас, шаркая растоптанными тапками, в палату войдет Степановна. И, хмуря кустистые брови, примется смешно ее ругать. Но вместо этого кто-то коснулся ее руки – легко и ласково, словно на кожу села бабочка. Элеонора повернула голову, и радость – яркая и новогодняя, как конфетти, – затопила грудь.

– Как ты здесь оказался? – спросила она удивленно у Фернандо.

– Приехал, – просто ответил он.

Элеонора обвела взглядом комнату, в которой находилась, и заметила, что обстановка здесь напоминает больничную палату. Только был это, скорее всего, временный бокс. Элеонора скосила глаза на руку и увидела в ней иглу капельницы.

– Как себя чувствуешь? – спросил Фернандо. Когда он беспокоился, лицо его становилось напряженным, рот сжимался в твердую линию, а скулы обозначались резче. Сейчас его лицо было не просто скуласто-напряженным, но и казалось похудевшим.

– Странно, – улыбнулась Элеонора. – Не знаю, как здесь оказалась и почему. Что вообще случилось?

Он с шумом перевел дух и обвел взглядом бокс:

– Долгая история. А доктор просил тебя не утомлять.

– Меня утомляет неведение.

– Тебя увез тот страшный человек. Воспользовался тем, что ты…

– Нет, Фернандо. С начала. Как ты оказался в России.

– Приехал, говорю же, – пожал он плечами и вдруг улыбнулся – ласково, открыто, солнечно, так, как умел только он. – Я скучал по тебе. Очень. Много думал над тем, что произошло, и понимал, что ссорились мы из-за малозначительного. Конечно, финансовые проблемы могут серьезно омрачать жизнь. Но мы же изначально понимали, что будет не все так просто. Мы столько уже вместе и порознь пережили и выдержали. А тут так быстро сдались.

– Может, именно потому, что мы столько пережили, наши силы истощились? – предположила Элеонора. И он кивнул:

– Может. Я по тебе скучал, пришел к Рут в магазин в надежде, что она мне о тебе расскажет. А она вдруг сказала, что давно не получала от тебя известий. И тогда я по-настоящему встревожился. Ты не дала мне новый номер телефона, я не знал, как с тобой связаться. Поэтому нашел в твоей почте адрес Анны, твоей подруги в России, и написал ей. Анна ответила тут же. Написала, что сильно обеспокоена. Прилетев в Россию с Тихоном, вы прогостили у Анны три дня. А потом поехали к твоим родителям. Ты сказала Анне, что немного побудешь у родителей, а потом приедешь в Москву на неделю одна. Ты так скучала по Москве и подруге… Но время шло, а от тебя не было известий. Вначале вы созванивались, а потом ты перестала отвечать. Твой телефон оказался вне зоны действия. И что с тобой, где ты и когда приедешь, Анне известно не было. Телефона твоих родителей она не знала, кого о тебе спрашивать – тоже. В той ситуации – ты жила по фальшивым документам и скрывалась от Сергея – поднимать шумиху вокруг твоего исчезновения показалось небезопасным. К тому же ты просто могла загоститься у родителей, которых не видела столько времени, и не пользоваться телефоном.

– Я побыла у них десять дней и отправилась в Москву, – вздохнула Элеонора. – Родители были мне очень рады, конечно. Я их после той трагедии, как ты знаешь, тихонько известила о том, что жива, но что собираюсь уехать. Маме пришлось это принять ради нашего с Тихоном благополучия. Мне было хорошо у родителей, но я так скучала по Ане, что решила оставить Тихона на них и на недельку съездить в столицу. А когда приехала в Москву, на выходе из метро нос к носу столкнулась с одним приятелем Сергея. И он меня узнал. Я пыталась скрыться в толпе. Но, думаю, он меня выследил и позвонил Сергею. Я сделала ошибку, поехав сразу к Ане. Нужно было ехать по другому адресу – куда угодно. Но не к ней. Телефон у меня разрядился, я была испугана. А тот человек, видимо, сообщил Сергею, на какой станции я вышла, а он все сопоставил.

Ани дома не было, я подождала ее в подъезде с полчаса. А потом решила пообедать в кафе и через какое-то время вернуться. Но когда вышла, там меня уже дожидался Сергей. Он затащил меня в машину, заблокировал двери и увез. Что случилось потом – не знаю. Может, он меня сильно ударил, потому я и отключилась. Очнулась я уже в клинике, куда меня поместили под другим именем. И кололи какие-то препараты, от которых я стала вялой, отрешенной и начала забывать, кто я такая. Однако когда действие препарата заканчивалось, меня начинала терзать навязчивая мысль о побеге. Зачем, куда, почему – я не понимала. Но сбежать собиралась. Однажды мне это удалось. Только что было потом, я не помню. Наверное, села по дороге на какой-то автобус, потом на другой – и так оказалась на конечной остановке одного городка. Там меня нашли и определили в больницу. Доктор Илья Зурабович пекся обо мне как о родной дочери. Ой, надо ему позвонить! – всполошилась Элеонора. – В кармане одежды был номер его телефона!