Подвал. Когда звонит Майкл - Ричард Карл Лаймон

РИЧАРД ЛЭЙМОН

Подвал

ДЖОН ФАРРИС

Когда звонит Майкл

Ричард Лэймон

Подвал

ПРОЛОГ

Дженсон схватил микрофон рации. Его большой палец замер на кнопке вызова. Он снова посмотрел нг крайнее верхнее окно старинного, выстроенного в викторианском стиле дома на другой стороне улицы, но увидел лишь отражение луны в стекле и медленно опустил микрофон на колени.

И вдруг луч фонаря вновь блеснул в темноте за окном. Тогда он поднес микрофон к губам и без колебаний вышел на связь.

— Дженсон вызывает дежурного, — произнес он, с силой надавив клавишу передачи.

— Слушаю, дежурный, — раздалось в ответ.

— В «Доме чудовища» кто-то бродит.

— Не понял, Дэн. Что случилось? Повтори!

— Я сказал, в «Доме чудовища» кто-то бродит!

— Так зайди туда и проверь.

— Мне нужно подкрепление,

— У Суини сейчас перерыв. Его нет в участке.

— Ну найдите его! Он всегда ходит перекусить в ресторанчик «Добро пожаловать». Позвоните туда.

— А ты сам там не справишься?

— Нет уж, дудки! Один я в этот чертов дом не пойду. Или вы пришлете сюда Суини, или я могу насрать на все это дело.

— Ладно, попробую его разыскать, а ты оставайся пока на месте и следи за дверью, если боишься войти внутрь. И выбирай выражения, приятель, когда говоришь по радио.

— Вас понял. Конец связи.

Патрульный Дэн Дженсон положил микрофон на место и опять посмотрел на дальнее верхнее окно дома напротив. Никаких проблесков света не было. Затем его взгляд скользнул по другим окнам, по темному балкону над крыльцом, по фонарю мансарды с остроконечной крышей. Все, казалось, спокойно.

И тут в ближайшем окне первого этажа тонкий желтый луч описал замысловатую дугу и исчез.

Дженсон почувствовал, как мороз пробежал по коже, будто по спине его поползли насекомые.

Он быстро закрыл в машине все окна и локтем нажал кнопку замка двери. Но мурашки на коже не проходили.

* * *

Внутри дома мальчик старался не заплакать от страха, пока отец тащил его за руку из одной темной комнаты в другую.

— Видишь, здесь никого нет! Ты видишь кого-нибудь?

— Нет, — хныкал мальчик.

— Ни призрака, ни оборотня, ни чудовища?

— Нет.

— Хорошо.

— Теперь мы можем уйти? — спросил мальчик.

— Нет, молодой человек, пока не можем. Мы еще не видели чердака.

— Но она сказала, что чердак заперт.

— Все равно мы туда зайдем.

— Не надо, пожалуйста!

— А вдруг чудовище ждет нас на чердаке, а? Ну, где оно?..

Мужчина открыл еще одну дверь и включил фонарик, осветив лучом пустую пыльную комнату. Затем грубо потащил мальчика дальше по коридору к другой двери.

— Папа, пойдем домой!

— Боишься, что чудовище схватит тебя? — Отец громко расхохотался. — Так вот: мы не выйдем из этого дома, пока ты не признаешь, что здесь нет никаких чудовищ. Я не хочу, чтобы мой сын вечно хныкал и боялся всего на свете, даже собственной тени и простой темноты.

— Но здесь правда есть чудовище! — продолжал настаивать мальчик.

— Так покажи мне его!

— А та женщина-экскурсовод сказала, что…

— Она еще не то наплетет! Это ее работа. А ты должен научиться сразу понимать, когда тебя водят за нос. Все чудовища — это вздор, чушь собачья. Призраки и ведьмы — тоже. А здешнее чудовище — тем более!

Мужчина решительно схватился за ручку двери и рывком распахнул ее настежь, направив луч фонарика внутрь. Перед ними была узкая крутая лестница, ведущая к закрытой двери наверху.

— Псшли! — приказал он.

— Папа, не надо, пожалуйста!

— Не говори мне, что надо, а что не надо!

Мальчик попытался высвободить свою руку, но не смог. Он опять начал хныкать.

— Перестань реветь, трусишка.

— Я домой хочу.

Отец грубо дернул его за руку.

— Сперва мы поднимемся по этой лестнице, — назидательным тоном объявил он, — зайдем на чердак и поглядим на твое чудовище. И чем скорее мы это сделаем, тем скорее ты попадешь домой. Но ни минутой раньше, ты меня понял?

— Да, — еле слышно проговорил мальчик.

— Хорошо. Тогда пошли.

Не отставая от отца, мальчик начал подниматься по лестнице. Деревянные ступени под их ногами прогибались и громко скрипели. Луч фонаря слабо освещал обшарпанные темные стены.

— Папа!

— Тихо…

Круг света от фонаря скользнул вверх по лестнице и образовал пятно на чердачной двери высоко над их головами.

Мальчику захотелось чихнуть, но он боялся шуметь и сдержался. Из его носа на верхнюю губу потекла густая теплая жидкость, соленая на вкус.

— Видишь, — прошептал отец, — мы уже почти…

И тут сверху донесся звук, будто там фыркнула большая собака.

Пальцы отца больно сдавили ладонь сына. Мальчик невольно шагнул назад, нащупывая ногой нижнюю ступеньку. И вдруг дверь чердака медленно распахнулась.

Луч фонаря провалился в темноту открывшегося проема, и в тот же миг в тишине дома раздался громкий хриплый смех. Мальчику показалось, что смеется какой-то дряхлый старик. Но то, что через секунду набросилось на них из открытой двери, совсем не походило на старика. Выпавший из отцовской руки фонарь высветил странную безволосую белесую морду.

* * *

Когда в доме прозвучал первый крик, Дэн Дженсон понял, что не сможет дождаться Суини. Выхватив из кобуры пистолет, он распахнул дверцу патрульной машины, выскочил на улицу и бегом пересек ее. Будка билетной кассы была ярко освещена уличным фонарем. Над ней на широкой деревянной вывеске красовались слова «Дом чудовища» со стекающими с букв нарисованными красными каплями, которые должны были символизировать кровь.

Дженсон хотел повернуть турникет перед входом, но тот не поддавался. Тогда он перепрыгнул через вертушку.

Из дома раздались новые крики. Голос был детский, и в нем отчетливо звучали боль и нешуточный страх.

Пробежав по гравиевой дорожке, Дженсон одним прыжком взлетел на крыльцо и попытался открыть парадную дверь. Заперта. Тогда он передернул затвор, прицелился в замок и нажал спусковой крючок пистолета. В двери образовалась неровная сквозная дыра. Он ударил ногой по замку, дверь открылась, и Дженсон оказался в темном фойе.

Откуда-то сверху доносилось чавканье, приглушенный хруст и ворчание невидимого животного.

При свете луны Дженсон заметил начало уходящей вверх лестницы и, ухватившись за перила, стал с осторожностью подниматься. Вскоре он оказался в сплошной темноте, но все равно