Три Закона. Закон первый - Выживание - Елена Пост-Нова

Глава 25

К вечеру мы значительно приблизились к вулкану. Если двигаться быстрее, то можно достигнуть пункта немного позже окончательного захода солнца! Мне бы очень того хотелось! Но, увы. Охота есть охота. И зря я подумал утром, что наставнику моему везёт. Наконец произошло то, чего, мне казалось, уже никогда не произойдёт – настолько я был уверен в Мичлаве и в его умении обходить опасность.

Когда пришло время принимать решение, идти в пункт или ночевать в лесу, охотник открыл карту и проверил расположение активированных сегодня маячков. Под пологом джунглей уже начинало смеркаться, поэтому звери должны были хотя бы двигаться в направлении своих стойбищ. По жёлтым точкам, разбросанным на голограмме, Мичлав предположил, что мы пометили сегодня три стаи. Опять три – заколдованное число.

Стоило мне об этом подумать, как из тени пальм, растущих здесь особенно густо, вылетело нечто и с оглушительным грохотом повалило охотника на землю! Я отпрыгнул и, к удивлению, даже не вскрикнул. Здоровенный самец уже вцепился в глотку моего наставника, жилистыми ногами упираясь во влажную землю и не давая противнику возможности перевернуться. Я вскинул полуавтомат, но из той же тени тех же пальм с рычанием выскочили ещё двое! Они были слишком близко – я выстрелил несколько раз! Рука опять подвела, звери были только ранены и в затмении даже не чувствовали боли. Их обоих лишь отбросило назад, но они тут же готовы были вновь атаковать. Понадобилось ещё несколько выстрелов, более точных.

Лишь пара секунд! Я обернулся, ожидая увидеть победу Мичлава, но к моему ужасу, он лишь удерживал когтистые лапы квазиантропа в сантиметре от своей шеи. Он не мог преодолеть ту силу, которой обладал зверь! Тот был значительно меньше, но… Их обоих трясло от напряжения, а лица исказила совершенно одинаковая животная ярость. Я выстрелил! И щелчок оказался холостым – заряд полуавтомата кончился, чёрт бы его подрал!!

Следующее произошло всего в несколько мгновений. Зверь не пожелал бороться дальше – вдруг он метнулся вперёд, с шипением обнажая клыки, я выхватил нож и!.. Как я мог преодолеть два или три метра за мгновение – не знаю. Но вот нож всадился в левый бок квазиантропа! – и это осталось со мной на всю жизнь – электричеством по руке пробежало ощущение разрезаемой плоти и даже межрёберного пространства…

Мичлав, в секунду воспользовавшись движением зверя, саданул ему по челюсти его же собственной ослабевшей лапой, и, повалив в сторону, закончил дело.

Немного отдышаться… Вспомнив о полуавтомате и риске, я суетливо бросился перезаряжать оружие, пытаясь одновременно озираться по сторонам. Но больше никого поблизости не было.

Охотник поднялся, морщась и потирая шею. Оглядывая поле короткой битвы, он протянул мне мой окровавленный нож.

- Говорил же, что в будущем и ты мне жизнь спасёшь, - сказал чуть хрипло, и голос его напомнил низкое рычание.

- Да перестаньте… - мой голос был едва ли не таким же! – Я вам ничем не помог, вы бы и сами справились…

- Если будешь так же действовать, то однажды это «в будущем» и настанет. Молодец, парень, - он похлопал меня по спине.

- Я сейчас опять блевать начну…

- Блюй сколько угодно, сейчас можно.

После этого было принято решение не возвращаться в пункт, а передохнуть здесь, предварительно устранив одну из обнаруженных стай – ближайшую, к которой, вероятно, принадлежали и напавшие на нас звери.

Сумерки сгущались, следовало выдвигаться, но я настоял, что сперва надо хотя бы замазать бактерицидной мазью новые ссадины, которыми удачно отделался Мичлав. И вновь проявил удивительную для себя настойчивость, как тогда, в первую ночь на вулкане. Потому что в этом жарком климате с когтями животного, по чистоплотности подобного квазиантропу, можно сразу получить заражение крови! Наставник вынужден был согласиться, в конце концов эта процедура не требовала много времени. А я подумал, может, мне стоило бы быть врачом?.. Профессия благородная, но кто тогда вот этим дерьмом будет заниматься? Видит Бог, так я и подумал…

После устранения последовала беспокойная ночь. Беспокойная не только для меня. Спал я плохо и, просыпаясь, слышал, что и Мичлав иногда не спит. Возможно, он следил за обстановкой? Но квазиантропы не шастают по ночам. Однако, по какой-то причине и я чувствовал беспокойство. И своё, и его.

Странно, но моя жизнь превратилась в череду ощущений. Я ощущал себя, свои реакции; ощущал джунгли вокруг, ловя малейший необычный шорох или движение; и ощущал своего наставника. В этих трёх направлениях сосредоточилось всё моё восприятие. От этого зависела моя безопасность, моё выживание.

Но ведь пару часов назад это восприятие подвело вдруг и самого Мичлава. Подумаем, почему это случилось? Конечно, никто не всесилен, но… За прошедшую неделю я сто раз видел, как работает его поистине звериный инстинкт! А сейчас… А сейчас он отвлёкся на меня. Мы смотрели карту, мне жутко хотелось вернуться в пункт, мы не заметили засады… Может, охотник потому и должен работать один – чтобы никто между ним и лесом не стоял?

Одно я понял наверняка – здесь нельзя быть слишком уверенным в себе. Наставник мой это знает, и потому, входя в лес, становится абсолютно другим человеком.

Ещё меня волновал полуавтомат с его внезапно опустевшим магазином – очередная моя ошибка…

Утром, когда мы в глубоких сумерках поспешили ко второму гнезду, я сразу заметил, что Мичлав очень насторожен. Мне он ничего не говорил, но я мог это понять по его движениям. Мне тоже было не по себе, ещё со вчерашнего неудачного вечера.

Второе гнездо устранили без каких-либо проблем и практически без шума. Я даже чувствовал определённое удовлетворение, когда удавалось выполнить работу так чисто, никого «не потревожив». Этим существам предстояло погибнуть – не лучше ли постараться исполнить приговор незаметно для них самих?

К третьему стойбищу мы торопились – оно находилось далеко, и мы рисковали не успеть до рассвета. Но упустить его было нельзя, иначе потом, продвигаясь по следующей линии, пришлось бы сделать большой крюк, чтобы до этого стойбища опять дойти.

Наполненные влажной дымкой джунгли молчали, сегодня похолодало. Карта отсканированной местности показывала лишь ориентировочное направление, Мичлаву приходилось быстро соображать, куда идти. Я видел, как в вышине солнце уже окрашивает самые верхушки