Тонкий мир - Софья Ролдугина

Эльфийка лишь пожала плечами. Качнулись тяжелые рубиновые серьги, сменившие гораздо более привычные для меня разнокалиберные колечки.

– А что тебе не нравится, Нэй? Насыщенные цвета больше приличествуют взрослым, – Лиссэ любовно огладила собственное платье.

Никогда не любила ни красный, ни его всевозможные разновидности, но сейчас чувствовала почти зависть, глядя на наряд эльфийки. Гладкая, плотная ткань глубокого, винного оттенка ощущалась даже на вид холодной и скользкой, как ледышка, и безумно дорогой. По подолу и на груди стелился растительный орнамент – традиционный для эльфийских нарядов. Платье было достаточно длинным для «мастера эпатажа» Лиссэ – на двадцать сантиметров ниже коленей, спереди – закрытое, с воротником до самого горла…

На спине платья не было. Только серебряная узорная паутина до талии.

Нет, пожалуй, завидовать тетушке мне еще рановато.

– Ну… я не люблю голубой.

Тетушка вздохнула.

– В белом ты «похожа на приведение», – начала она загибать пальцы, – от розового у тебя «приступы тошноты», персиковый не нравится мне, лимонный – «не идет», лиловый «слишком похож на розовый»… – тон стал откровенно насмешливым. – Голубой, как выяснилось только что, ты не любишь. Что предлагаешь делать?

– М-м-м… надеть старое платье? Только не серебряное, – быстро уточнила я. – Там разрез. Но почему бы не синее или зеленое?

– Они слишком яркие для несовершеннолетней, – фыркнула эльфийка. – Нэй, милая, брось капризничать. Я давно тебя знаю и сейчас вижу, что дело вовсе не в цвете платья. Или признавайся, что происходит на самом деле, или бери платье и переодевайся.

Я подавила вздох. Сказать Лиссэ? Или промолчать?

Эльфийка нетерпеливо притопнула ножкой, обутой в туфлю на умопомрачительной шпильке. Если бы я надела такой пыточный инструмент, увеличивающий рост на добрых пятнадцать сантиметров, то навернулась бы, даже пользуясь навыками из памяти матерей. Провокационный «ежик» на голове топорщился в разные стороны, только подчеркивая завораживающую резкость черт лица. Крупные серьги в ушах, казалось, не доставляли никаких неудобств…

Мой взгляд сместился на Ани. Сейчас художница выглядела, словно фея с одной из своих собственных картин. Белое, расшитое розовым платье из тончайших кружев, пышная-пышная юбка, белые цветы в темных глянцевых волосах, серебристая пыльца на веках и ресницах… И, разумеется, высоченные шпильки, на которых это дитя цокало с изяществом, по определению недоступным человеку.

Рядом с Ани было зеркало. И там отражалась я.

Угловатая, угрюмая, с уже убранными в безумно сложную прическу волосами. Меня охватило непреодолимое желание выдернуть из нее закрепленную заклинанием челку и завесить половину лица, прячась от взглядов и пряча белесые нитки шрамов. В последние месяцы они изрядно поблекли, проявляясь во всей красе лишь тогда, когда я заливалась румянцем. Но у меня, к сожалению, не было сомнений в том, что острые эльфийские глаза без труда различат следы моего пребывания в лапах ведарси. А чувства смущения и неловкости вряд ли удастся избежать.

А еще я совершенно не помню ничего из правил этикета, которыми два дня пичкала меня Лиссэ, кроме «Не заговаривай с мужчинами первой».

А еще у меня кисло во рту, несмотря на глоток мятного настоя. И колени трясутся, будто тот самый настой не обладает еще успокоительным воздействием.

И я понятия не имею, как «поспособствовать потеплению отношений славных народов равейн и эльфов».

И духи у меня слишком сладкие.

– Я ничтожество, – подвела я закономерный итог.

– Ты нервничаешь, – сделала совершенно правильный вывод эльфийка. Ани все так же помалкивала, глядя в сторону. Маленькая художница мне сочувствовала, но помочь ни чем не могла, а поэтому просто предпочитала не вмешиваться. Мне очень хотелось услышать от нее хотя бы слово ободрения, но мастерица в обращении с палитрой и кистями совершенно не умела жонглировать фразами. – И я догадываюсь, почему. Сравниваешь себя с нами?

– С вами – с тобой и Ани, или с вами – эльфами в целом? – опустила я взгляд.

– Дурной тон – отвечать на вопрос вопросом, Нэй, даже среди эльфов.

– Тетя, я…

– Не надо, дорогая, – мягко прервала меня Лиссэ. – Я все понимаю, поверь. Думаешь, что-то изменилось бы, научись ты вдруг нормально ходить на каблуках? Брось, – она встала рядом со мной, пристально вглядываясь в мои глаза. – Найта, я тебе уже говорила и скажу еще раз. Ты – ведьма. Больше того, эстаминиэль. Уже один этот факт затмит все остальное – и ошибки в разговорном эльфийском, и неловкость, и смущение. Каждый поступок будет оцениваться, исходя из твоего происхождения. И поэтому очень многое сейчас зависит от того, как ты настроишься. Поверь, дорогая, даже огрехи в знании этикета можно преподнести как пренебрежение – демонстрацию силы и уверенности.

Я опустила взгляд, стараясь не показывать так уж явно свою «уверенность». Лиссэ всплеснула руками – почти раздраженно:

– Боги, Нэй, просто соберись! Я не верю, что девушка, которая отправилась штурмовать базу инквизиции, побоится сборища снобов!

– Я не боюсь, просто немного почему-то волнуюсь, – невольно улыбнулась я. – Просто кажется, что все будут смотреть только на меня.

Как ни странно, упоминание о почти провальном захвате базы, с которой нам пришлось удирать под прикрытием почти всего Совета королев, подействовало на меня благотворно. Ну, подумаешь, опозорюсь. Не впервой. И вряд ли последствия моих ошибок сегодня будут так же непоправимо фатальны, как в Заокенании.

Я машинально огладила шрамы. На ощупь – почти неразличимы. И лицо чувствует все, благодаря своевременной помощи Пепельного князя. А ведь все могло быть гораздо хуже…

– Не переживай, Нэй, – рассмеялась Лиссэ. – Ты будешь в центре внимания только до того, как на сцене появится Максимилиан, или я плохо знаю шакаи-ар.

Стоило только представить себе Северного князя – волшебно красивого, невероятно синеглазого и с лихой улыбкой мальчишки, замышляющего розыгрыш, как все страхи мгновенно куда-то улетучились, оставив только сладкое томление-предвкушение.

Ведь я иду не просто на дурацкий праздник Меренэ. Я иду с Максимилианом . С моим князем…

– Браво, дорогая! – одобрительно воскликнула Лиссэ, а в глазах ее заплясали смешинки. – Сострой такой же загадочно-многообещающий взгляд на приеме у наследницы – и никто и слова против тебя сказать не посмеет.

«Голубой цвет – вполне ничего, – размышляла я, пока Лиссэ утягивала корсет, ворча насчет слишком вкусно готовящего ужины Дэйра. – И на ногах у меня будут «лодочки» – значит, есть надежда, что я пройду хотя бы половину зала, не оступившись. А если кто-то выскажется насчет моих шрамов… Пожалуюсь Ксилю!»