Красный Герцог (СИ) - Хохлов Владислав

— Что-то случилось, Анна? — спросил он.

— Генрих, я хочу посадить в саду семена тысячелистника, чтобы мама могла ухаживать за ними, когда приедет, — ответила ему девочка, после чего успокоилась и села смирно.

Услышав это, по спине Генриха прошелся заметный холод; рано или поздно ему придется рассказать сестре про родителей, и он хотел бы как можно дольше тянуть с этим моментом, даруя сестре беззаботные, светлые дни. Натянув лёгкую улыбку, юноша ответил:

— Конечно, теперь это и твой сад.

Анна начала сильно улыбаться, услышав это. Она быстро опустошила свою тарелку и бегом покинула зал. Такие события начали беспокоить Генриха, Анна готовилась к приезду родителей. Чем дольше будет длиться её подготовка, тем болезненнее будет открытие правды. Стоит ли дальнейшая ложь такого большого риска? Генриху вскоре не понравилась мысль, что Анна будет много находится в дендрарии, куда могут проникнуть дикие животные, откуда она может опять уйти. Брат предоставит сестре свободу, но позаботиться о её защите. Сами цветы, о которых говорила Анна, их вид, название и запах болезненно напоминали о доме и о странном сне, что юноша видел в Керхёфе. Если каждый раз цветы дендрария будут напоминать о прошлом, то Генрих не сможет его больше посещать, боясь навсегда погрузится в пучины воспоминаний и горя. Как бы Генрих не хотел сбежать от печального прошлого, оно продолжало его посещать.

Эльвира и офицер проводили девочку взглядом. После небольшой паузы девушка наблюдала за Генрихом. Она видела все его сомнения и переживания, только потом она смогла продолжить высказывать своё беспокойство о состоянии офицера.

— Ты точно в порядке?

— Да, всё хорошо.

— Бинты почти спали, надо перевязать.

— Завтра. Они мне не мешают, и к тому же, всё не так уж и плохо. — Генрих продемонстрировал доктору свою руку, где на месте недавних ссадин оставался свежий обескровленный след и местами проглядывались свисающие частицы кожи. Эльвира увидела обнажённое мясо, но не заметила старых или свежих кровоподтёков. Не было заметно и образование струпа, рана юноша выглядела одновременно старой и новой.

Закончив свой ужин, девушка встала из-за стола и, пожелав Генриху спокойной ночи, удалилась. Офицер остался в зале совершенно один, он ещё долго размешивал свой суп, собираясь с мыслями и странным потоком ощущений. Когда он приступил к употреблению пищи, еда успел остыть, и, закончив ужин, Генрих отправился в свою комнату.

Проходя по пустым и тёмным коридорам, офицер наслаждался тишиной и одиночеством. На протяжении последних дней он часто ловил на себе сочувствующие взгляды, при виде его ран. В начале он относился к этому спокойно, потом это начало быстро раздражать. Вернув себе мундир, он направился на этаж со своей спальней, по пути он заметил треснувшее стекло. Присмотревшись к нему, он видел в центре трещин горящий дом, и, на его лице образовалась довольная улыбка от проделанной работы. Находясь по другую сторону окна, и на большой дистанции от очага возгорания, Генрих по-прежнему ощущал на себе его жар и невыносимую боль в груди при каждом вдохе и выдохе. Тот маленький огонёк, что возвышался на несколько метров над землёй был гипнотически прекрасен, манящий обратно в свои адские чертоги.

Ещё дальше он увидел дверь в комнату Анны, которая теперь была увешана цветами, точно так же, как дома. Юноша не смог долго смотреть на эту картину и отвернулся. Через минуту он уже оказался в своих покоях.

Свободно разлёгшись на своей кровати, Генрих облегчённо выдохнул, смотря на тёмные узоры в потолке. После всего, что с ним случилось в деревне, он не чувствовал себя сильно уставшим, наоборот, он не чувствовал никакого прилива или убытка сил. Подняв руку, Генрих начал тереть свои пальцы друг об друга, постепенно ускоряя их движения, при этом вырабатывая заметное тепло. Сейчас все ощущения твердили, что он не спит. Закрыв глаза, юноша начал воссоздавать картину случившегося, чтобы разобраться во всем. Он хотел разложить всё по своим местам и, сориентироваться в том, что было и чего не было.

Глава 7.2

Последствия (Месть)

Слабый запах сырой земли и крови, они были хорошо знакомы. Генрих открыл глаз и увидел перед собой голую стену такого же погреба, в котором был ранее. Теперь он не ощущал ужасную боль в голове, которая отняла все чувства и повалила на землю. Медленными движениями Генрих поднялся. Теперь он находился в другом помещение, где-то вдали был шум струящейся воды. Поднявшись, он ощутил, как мутнеет его зрение, а голова кружится. Пытаясь устоять на ногах, он опёрся на земляную стену. Внизу показалась небольшая лужа крови. Офицер вспомнил, что его ударили по голове, и он ощущал, как тёплые струи стекали по его лицу. Пощупав рукой макушку, он не нашёл ни шишки, ни раны. Разрубленная фуражка лежала в углу погреба.

Подвал, в котором он находился, кардинально отличался от того куда он спускался первоначально. Теперь это было помещение для хранения продуктов: в углу стояли мешки с картофелем, к стенам были прибиты полки с банками солений. Теперь это был самый обычный погреб. Не сразу Генриху удалось сделать первые шаги, ноги шатались, загибались под странными углами, но со временем всё вернулось в привычное состояние. Он чувствовал, или, думал, что что-то в нём сломалось, и было уже не таким, как раньше. Бывший чуткий нюх притупился, словно всё ещё не очнулся после… обморока. Сейчас улавливалось что-то неузнаваемое в воздухе. Чтобы осознать и классифицировать парящие элементы, ему пришлось напрячь свой ум. Даже наблюдая за картошкой в мешках, он не сразу начал ощущать её запах.

Над юношей висел большой земляной потолок с торчащими корнями, из дальнего угла даже выглядывало тёмное щупальце старого дерева. Изучая окружение, Генрих не нашёл выхода наверх, — единственный люк в деревянной части потолка не имел у себя лестницы. Поэтому Генрих принялся дальше осматривать помещение в котором находился, обдумывая возможность создать подъём самостоятельно.

Лёгкое дуновение ветра стремительно трепало волосы юноши, в помещении находился сильный сквозняк. Ориентируясь по этому воздушному потоку, Генрих быстро нашел его источник: вплотную к одной из стен погреба стоял старый, гнилой и дряхлый комод, — он и скрывал причину сильного сквозняка. Генрих убрал мебель и открыл за ней небольшую нору, которая уходила вглубь на много метров и была очень низкой. Офицер полез в эту дыру пытаясь найти выход и, заметил, что начал приближаться к звуку воды.

Закончив свой путь по длинному и тёмному тоннелю, Генрих вышел в знакомое место. Он очутился в подвале, где его ударили по голове. Это место немного изменилось с того момента, когда он там был раньше. Местами на полу лежали горстки пепла, где-то больше, где-то меньше. Генрих попробовал ощутить витающий в воздухе запах, пытаясь понять, что горело здесь, или горит до сих пор. Не сразу в нос пришли новые ароматы, даже запах земли исчез из воздуха, покуда Генрих перестал думать о нём. Несколько новых ароматов сразу же достигли носа юноши, и чувствительные рецепторы подали особый сигнал. Земля, кровь, пыль, воск, гарь, бензин. Последний из запахов сильно удивил юношу, он не предполагал, что сможет почуять что-то подобное в этом помещении, и определил источник запаха прямо над собой.

«Вольфганг» — подумал Генрих. Он не знал, как долго он был без сознания, и, побоялся того, что Вольф потерял его и начал вести себя безрассудно и жестоко. Действия отряда могли привести к открытым боевым стычкам, что будут нести за собой огромное количество жертв, а также создадут причину для ненависти к армии, если об этом узнают за пределами Фюссена и Норденхайна. Пытаясь остановить своих солдат пока те не совершили крупную ошибку, Генрих побежал к лестнице. От старой конструкции осталась только половина ступеней, остальные валялись на земле в виде маленьких досок и щепок. С большим трудом, держась за тетиву лестницы, Генрих вылез наверх. Оказавшись снова на первом этаже старого дома, он обратил внимание, как лучи света больше не попадали внутрь. В хижине была почти непроглядная тьма. «Сколько я был без сознания?»