Хозяин Леса - Александр Лепехин

Хозяин Леса

***

Жара стояла бешеная. Сентябрь словно проспал, и после августа его вышел подменить июль. Хищная, жадная духота впивалась в лёгкие, заставляла тянуться к дверям и окнам. Зося прогуливалась неподалёку от входа в аудиторию: здесь по тёмному коридору веял какой-никакой сквознячок, и можно было жить.

Пара ещё не началась, и многие толклись снаружи. До Зоси долетали обрывки баек, анекдотов, обсуждений преподавателей и досужих сплетен:

— Слышала, вчера в Сосновке опять…

— Ой, какой ужас. А хотела бегать там по утрам…

— Культурная столица, мля. Хуже, чем у нас в девяностые…

— Может, маньяк?..

— Всё, пошли, пора.

Зося кинула взгляд на пыльные часы под самым потолком. Похоже, профессор задерживался. Она подождала, пока толкучка на входе рассосётся, и направилась к своему, заранее застолблённому сумкой месту.

Окна пооткрывались решительно все, но тереться локтями об трухлявые рамы не прельщало, так что Зося заранее прикинула и выбрала средний ряд — как разумную альтернативу. Разглядывая исписанный, исцарапанный и откровенно пошатывающийся стол, она шёпотом выругалась. Если бы не настояния бабы Рады… Что вообще старшее поколение находит в этих технических вузах?

Старый паркет застучал в такт запоздалым, торопливым шагам — почему-то под приглушённую музыку. Зося перестала кривиться в столешницу и покосилась на шум. Ого, вот это повезло! Аккурат по левую руку, за ближнюю к окнам парту рухнул не лишённый всевозможных приятностей парень. Широкие плечи, длинные светлые волосы, собранные в «хвост». Неброская, но заметно дорогая одежда. Словно специально под её запросы! Тряхнув тёмной гривой и поправив массивное ожерелье из алой яшмы, Зося решительно пересела к соседу.

Ритмичные гитарные аккорды сыпались из крупных и не менее дорогих наушников, висящих у парня на шее. Низкий, тягучий голос вкрадчиво цедил:

Беда с сапогами — С весны-то совсем износил. Сымали бы сами — Так я б их зря не губил.[1]

Почувствовав толчок скамьи, парень повернул голову. Что-то с его слегка раскосыми глазами было не так: то ли контраст бледно-серой радужки и тёмной каймы, то ли тень усталости и постоянного напряжения. Странно было встретить такой взгляд у коллеги-первокурсника. Зося мысленно шикнула на себя и приветливо улыбнулась:

— Привет, красавчик. Смотрю, один сидишь, так дай, думаю, погадаю. Верь мне, удача тебе будет!

Голосом Зося гордилась, и заслуженно. Он достался ей от бабы Рады: та одной плавно пропетой фразой могла заставить обернуться всех мужиков на улице, даже молодых. Впрочем, там не только в голосе дело было.

Сосед сморгнул — медленно, словно кот. Так же медленно отвернулся, натянул наушники и уставился куда-то себе в колени. Улыбка начала стекать с Зосиного лица. Нет, ну нахал! Бывало, что её не замечали с первого раза — редко, конечно, и после раскаивались, и таскали цветы, и подарки, и билеты в кино… Но чтобы игнорировать!

Она совсем было вознамерилась пустить в ход тяжёлую артиллерию — поправить декольте и как бы невзначай прижаться изобильным бюстом. Но тут дверь со стороны коридора хлопнула. Сосед скинул наушники и проводил тяжёлым взглядом старенького преподавателя, прошедшего на кафедру. Зося фыркнула: прямо за спиной профессора кто-то небесталанный изобразил на обшарпанной стене известный мужской орган, да ещё и подписал для верности. Желание негодовать ослабло, и она чуть подалась к парню.

— Как тебя хоть зовут-то, молчун?

Дальнейшее запомнилось, словно в замедленной съёмке. Вот сосед шумно, с чувством выдыхает и отчаянным жестом прижимает ладони к лицу. Вот он сидит так пару мгновений, после чего резко вскакивает. Вот он хватает свой рюкзак, больше похожий на строгий кофр, украшенный фирменным красно-белым значком. Руки его подрагивают, и это заметно. Вот одним махом он перепрыгивает стол и буквально выбегает из аудитории.

Теперь дверь не хлопнула — она грохнула. Седая штукатурка задумчиво соскользнула со стены и рассыпалась в труху. В аудитории зашушукались, профессор флегматично приподнял брови.

— Что ж, семестр начинается… неординарно. Однако будемте знакомиться. Меня зовут…

Сзади зашуршало и в спину уткнулся тощий, колючий палец. Очень знакомый. Прямо сейчас — почти до отвращения.

— Пацан красава. Я готов ему денег дать, чтоб ещё раз посмотреть, как он тебя динáмит. К слову о деньгах: ты заметила, какие у него часы? Ещё обиднее стало, да?

Вернув на лицо умильную улыбку, Зося зашипела уголком рта:

— Янька, если б я не знала, что тебе там понравится, я бы тебя сейчас отправила во-он туда, — и она словно невзначай махнула в сторону выразительного граффити. — Дали же высшие силы братца…

— Не силы, а гены, — нарочито занудным голосом пропел Янек. — Учитывая, что мы близнецы, хоть и разнояйцевые, уверен: здоровая доля бисексуальности…

— Просто. Заткнись. Понял?!

Шипение стало резче, и сзади действительно замолчали. Брат всегда хорошо чувствовал, когда подначки могут прокатить, а когда лучше не нарываться. Похоже, пресловутая «телепатия близнецов» между ними иногда срабатывала. Хоть и реже, чем хотелось бы.

Янек застрял на крыльце Гидрокорпуса, сверяясь с истрёпанным до неприличия ежедневником. Зося подкралась к нему сзади и отомстила за палец в спину. Правда, брат даже не дёрнулся. Впрочем, иного и не ожидалось.

Кроме брюнетистой масти, невеликого роста и тёмных, почти чёрных глаз, иного сходства между близнецами никогда не водилось. Зося всегда была эдакой жизнерадостной пышкой с формами, лицом «сердечком» и копной непослушных вьющихся волос. Янек больше походил на сказочного эльфа: изящный, жилистый, спокойно-скептичный. Волосы у него лились плавной, гладкой шёлковой волной, закрывая украшенные серьгами чуть заострённые уши. А ещё этот гад не боялся щекотки, что немного бесило.

— Опять делишки свои тёмные затеваешь?

Развернувшись, Янек приобнял сестру и чмокнул в висок.

— Ну так пока твои не менее тёмные планы по охмурению олигарха проваливаются, кто-то же должен кормить семью.

Зося насупилась, но уже не всерьёз:

— Да ну его к инкубу. Может, тот блондинчик вообще твой клиент. Вон как от меня драпанул.

— Дорогая систер, — с выражением продекламировал Янек. — Да будет тебе известно, что я сексом трахаюсь исключительно за интерес, а не за