Частица твоего сердца - Эмма Скотт

Он ушел, а я, борясь с вновь подступавшими слезами, вымыла раковину и вытерла брызги крови с крана.

В комнате Ронан вновь лежал на кровати. Я закрыла дверь и опустилась перед ним на колени.

– Кто это сделал? – спросила я, расшнуровывая его ботинки. – Скажи мне.

– Гримальди.

– И?

– Больше никто.

– Я тебе не верю. Ты мог бы справиться с Гримальди одной рукой.

– Он набросился на меня.

– Ронан…

– Не важно, Шайло. – Теперь голос его звучал тверже. Четче. – Мне не стоило сюда приходить. Я думал…

– Что?

Он не ответил, а я не стала настаивать. Пока.

– Поговорим об этом позже. Давай приведем тебя в порядок, и ложись спать.

Я встала и осторожно стянула с него футболку. Несмотря на все, чем мы занимались в последние несколько недель, я впервые видела его раздетым. Мы не снимали одежды, хоть таким образом сопротивляясь все возрастающей между нами близости. Хотя мне отчаянно хотелось увидеть Ронана обнаженным и прикоснуться к нему. Прижаться губами к коже и великолепному телу, ощущаемому под моими руками.

«Но не как сейчас. Совсем не так…»

Ронан был покрыт синяками, в тусклом свете казавшимися темными тенями. Лишь один, на левой стороне ребер, зловеще отливал красно-фиолетовым.

– Боже… – Я с трудом сглотнула и подавила панику. При виде его ран сердце сжалось от мучительной боли.

Я окунула конец полотенца в миску с теплой водой и мягко взяла в руки лицо Ронана. Я вытерла кровь с его губ и подбородка, стараясь не задеть нос. Затем осторожно промокнула кожу вокруг глаза. Он сжал мое запястье.

– Ты не обязана этого делать. Я никогда не хотел, чтобы это уродство коснулось тебя…

– Я же говорила, в тебе нет никакого уродства.

Я обхватила его лицо ладонями, прижимая полотенце к щеке, и нежно поцеловала в губы. Ронан облегченно вздохнул и закрыл здоровый глаз, а я вновь ощутила, как кольнуло сердце.

Осторожно обработала кожу вокруг опухшего глаза антисептиком, а потом уложила Ронана на свою подушку. С его губ сорвался звук, одновременно похожий и на вздох облегчения, и на болезненный стон. Мне же хотелось верить, что это первое.

Я села рядом с Ронаном, прислонившись спиной к изголовью кровати, и приложила пакет со льдом к его глазу, мягко касаясь головы парня кончиками пальцев. Я скользнула взглядом по наполовину обнаженному телу, твердому прессу, идеально широкой груди. Кулон-компас сдвинулся немного вправо и теперь, поблескивая, лежал прямо на татуировке. Это была какая-то цитата, но сейчас я видела ее вверх ногами. Впрочем, в полумраке комнаты все равно не смогла бы ее прочитать. Ниже виднелся еще один рисунок, о существовании которого я и не подозревала. Набросок человека в средневековой одежде с огромными зазубренными перепончатыми крыльями, словно у летучей мыши. Он в отчаянии поднял голову к небу. Будто бы падал или пытался улететь от того, что его преследовало.

Но внимание главным образом привлекли синяки, окрасившие кожу Ронана.

– Думаю, у тебя могут быть трещины в ребрах.

– Возможно.

Я вздрогнула от прозвучавшего в его голосе безразличия. Будто треснутые ребра и вправление собственного сломанного носа были вполне обычными, повседневными событиями.

– Я не знаю, что делать. Тебе нужно в больницу.

– Я могу нормально дышать, – проговорил он. – Это просто трещины. Ничего не поделать.

– Такое случалось и раньше?

Он не ответил.

– Уже поздно, – произнесла я. – Тебе еще что-нибудь нужно? Воды? Аспирин?

Он слабо кивнул.

Я оставила Ронана с пакетом льда и помчалась на кухню, чтобы налить стакан воды и прихватить пузырек адвила, лежащий в корзинке с лекарствами на холодильнике. Вернувшись, я помогла ему глотнуть воды, чтобы запить таблетки, и уже хотела накрыть одеялом. Именно тогда заметила на правом бедре Ронана пятна крови и прореху на джинсах. Я потянула за края ткани, чтобы сделать дырку побольше, и обнаружила две маленькие ранки с рваными краями. Словно его укусила змея, а потом протащила клыки на полдюйма вниз, разрывая кожу.

– Что это такое, черт возьми?

Ронан, по-прежнему прижимая к лицу пакет со льдом, покачал головой. А мне снова пришлось взять себя в руки, чтобы не разрыдаться.

– Мы поговорим завтра, – произнесла я, промывая клыкообразные раны и нанося на них антисептик. – Обо всем этом.

Я быстро натянула пижаму, мягкие штаны и свободную футболку. Потом завязала волосы косынкой и забралась в постель к Ронану.

Он оглядел меня здоровым глазом.

– Что это?

– Косынка, – пояснила я. – Для косичек.

– Мне нравится, – устало проговорил он. – Этого я о тебе не знал.

Я вдруг ощутила тяжесть внутри и провела пальцами по правой стороне его груди.

– А этого я о тебе не знала. – Я прочитала вытатуированную на коже цитату: – «Разум сам создает себе пространство. Он способен превратить небеса в преисподнюю и сделать из ада рай».

– Джон Милтон, – пояснил Ронан. – «Потерянный рай».

– А это ангел или демон? – Я указала на существо с крыльями внизу.

– И тот, и другой, – произнес он. – Это сатана, изгнанный с Небес. Сначала он был ангелом.

– Что все это значит? – Я покачала головой. – Не бери в голову. Расскажешь мне завтра. А теперь спи.

Ронан положил пакет со льдом на пол, и я как можно осторожнее свернулась у него под боком. Адреналин схлынул, полностью опустошив меня, и я ощутила, как начали слипаться глаза. Я задремала, мысли рассеянно плыли в голове. Но вдруг перед глазами возникли пятна крови в белой раковине, и я резко проснулась.

Подняв глаза, я увидела, что Ронан уставился в потолок.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем. Обо всем.

– Закрой глаза, малыш, – проговорила я; у меня вновь непроизвольно вырвалось это слово. – Тебе нужно отдохнуть.

– Я не могу.

Я нахмурилась, припоминая.

– Кошмары? Они приходят каждую ночь?

– Каждую ночь.

Я попыталась представить, как каждый вечер ложусь спать, зная, какой кошмар ожидает меня по ту сторону сна.

И в раздумье прикусила губу.

– Не сегодня. Я буду… стоять на страже.

– Что?

– Спи, Ронан. А я останусь бодрствовать. Я присмотрю за тобой. Если они попытаются к тебе подобраться, я поговорю с тобой. Может, мне удастся пробиться сквозь них. А если станет слишком плохо, я разбужу тебя и мы сможем попытаться еще раз.

– Ты пойдешь на это? – Он сжал челюсти, а затем покачал головой. – Это не сработает. Кроме того… – Голос его стал хриплым. – Я кричу, Шайло. Просыпаюсь, вопя как безумный. И это плохо. Я напугаю тебя до ужаса. И Биби тоже.

Господи… Меня испугала сама эта мысль. Но боялась я не за себя