Король и Злой Горбун - Владимир Гриньков

– Простите меня.

– Вам есть за что просить прощения?

Ответила твердо, но глаз не подняла. И все терзала свой платочек.

– Так нехорошо получилось… Вас в это втянули, даже не предупредив… Мне так жалко, поверьте…

– Вы с ними заодно, да?

– Да.

И опять не подняла глаз.

– Кто вы?

– Вы о чем, Женя?

– Что за структура? МВД? ФСБ?

Парень за рулем превратился в статую. Бюст самому себе. Тоже из той компании, похоже.

– Это не имеет значения, Женя, – ответила Нина Тихоновна, и в ее голосе появилась твердость.

Хотела взять себя в руки, чтобы благополучно провести этот разговор.

– Мы решили, что я должна с вами встретиться. – «Мы» – это они. – Чтобы вы видели, что со мной все в порядке и что меня не надо искать. Я жива, здорова. И еще я хотела извиниться перед вами.

– Выйди! – сказал я парню.

Он даже не пошевелился, сделав вид, что не понял. Тогда я толкнул его в плечо. Он обернулся и смерил меня тяжелым взглядом. Нина Тихоновна не произнесла ни слова и ни во что не вмешивалась.

– Выйди! – повторил я.

«Лейтенант» маячил совсем неподалеку. Парень за рулем смотрелся грозно, но было видно – размышляет, стоит ли ему подчиниться. Я распахнул дверцу, потянул за собой Нину Тихоновну. Вот в этой ситуации парень сплоховал, не знал, как поступить. Мы очутились вне машины, я захлопнул дверцу. Обеспокоенный «лейтенант» торопливо направлялся к нам.

– Все в порядке, Толик! – поспешно сказала Нина Тихоновна.

Он замедлил шаг, но настороженности в его взгляде не убавилось.

– Прогуляемся, – предложил я Нине Тихоновне.

Не хотелось оставаться рядом с этой машиной. Мы неспешно направились вдоль переулка.

– Я знаю, что вы служите в МВД, – сказал я.

– Да, это правда.

– И Пашутин тоже оттуда?

Она внимательно посмотрела на меня. Наверное, удивилась тому, что я знаю его настоящую фамилию.

– Он немного по другому ведомству. Я не знаю всех подробностей, Женя. Существует какое-то подразделение, что-то вроде группы по борьбе с организованной преступностью. Их собрали именно для проведения спецопераций. Это называется операция под прикрытием. Сотруднику присваивается легенда, какая-то вымышленная биография, и под этим прикрытием он проникает в преступную среду.

– Преступная среда – это мы? – ехидно уточнил я.

– Через вас хотели выйти на эту компанию…

Она замялась, вспоминая.

– «Стар ТВ», – подсказал я.

– Да-да, именно. Крепкая преступная группировка, с ними возникли проблемы, надо было что-то делать. Ваш руководитель сам просил о помощи. Этот… как же его фамилия… Красавкин…

– Касаткин.

– Да, Касаткин. А через вас действовать – так было удобнее. Совсем становилось непонятно, откуда ветер дует.

«Ветер» – это лже-Гончаров и его соратники. Сознательно запутывали Боголюбова.

– Потому что цель была – спровоцировать этих людей из «Стар ТВ». Понимаете, иногда сложно бывает взять кого-то в оборот совершенно законными методами – ревизией бухгалтерских документов или чем-либо в этом роде. Попробуй к этой «Стар ТВ» подступись, с бумагами-то у них все в порядке. Нужна была провокация, чтобы они ответили чем-то незаконным. И они ответили – убийством Пашутина.

Нина Тихоновна будто прочитала мои мысли. Промокнула платком уголки глаз и негромко сказала:

– Сережа был против этого хода.

– Против какого хода? – не понял я.

– Чтобы идти к Боголюбову. Он ведь ходил якобы как крутой мафиози, взявший вашу программу под свою опеку. Вы об этом знаете?

– Знаю.

– Он считал, что это слишком грубо, надо тоньше, только это займет немного больше времени. Но приказ есть приказ.

Он выполнил задуманное – ценой собственной жизни. Боголюбов испугался и поступил так, как привык, – употребил силу.

– Когда Сережу убили – это был настоящий шок. Во-первых, сам факт его гибели. Во-вторых, это был срыв всей операции. Потому что началось расследование, и вся секретность полетела в тартарары.

– Ему мстили?

– Кому?

– Боголюбову.

Гончарова не ответила и замедлила шаг. Опять стала мять в руках платочек.

– Это ведь ваши убили Боголюбова, да?

– Женя, вы говорите ужасные вещи!

Это было как мольба о пощаде. Бесполезно ее спрашивать, никогда она не скажет отчетливое «да», но я же вижу – кто-то из этих людей убил Боголюбова. Возможно, что и «лейтенант». Сказала же Гончарова – это был настоящий шок. И, оправившись от шока, они отомстили. Кровь за кровь.

Я обернулся. «Лейтенант» выдерживал дистанцию, но шел за нами следом.

– Простите меня, – уж в который раз сказала Нина Тихоновна.

– Вы за историю на Ленинградском проспекте извиняетесь? – невесело усмехнулся я. – За тот захват?

– Они очень хотели меня выручить.

Еще бы – боевая подруга попала в беду. Да к тому же Ряжский уже взял Нину Тихоновну в оборот, и оставалось всего ничего времени до того момента, когда группа будет рассекречена. И тогда вместо орденов и звезд на погоны – служебное расследование и обструкция за неудачно проведенную операцию, в ходе которой погиб сотрудник.

– Вы его хорошо знали?

– Кого?

– Пашутина.

– Не очень. Я ведь не из их команды. Я в управлении служу, у меня совершенно бумажная работа. А им понадобилась женщина моего возраста – для правдоподобности легенды. Меня вызвали, предложили. Только тогда я с Сережей и познакомилась. Он вроде бы мой муж, ну а я, соответственно, жена.

Она печально вздохнула.

– Он был очень хороший человек, поверьте, Женя. Честный, умный, смелый. Из их команды он мне нравился больше всех.

Промокнула уголки глаз.

– Таких людей мало. Я пожила, я знаю.

Я остановился, и она остановилась тоже.

– Чего эти люди боятся? – спросил я. – Зачем они устроили нашу с вами встречу?

– Не надо никакие расследований, Женя. Пусть все закончится тихо и незаметно. Чтоб быстрее забылось.

Это были главные слова. То, ради чего она со мной и встретилась.

– Они же предают его! – не сдержался я. – Эти его якобы товарищи! Они послали его в самое пекло, хорошенько не подумав, а он не мог отказаться и положил свою голову!

– Он отомщен!

– Но почему все стараются замять? Какая там секретность! Просто кто-то боится за свое место! И получается, что о Пашутине лучше забыть, а он герой! Герой!

Меня душила ярость и обида. Только сейчас мне раскрылся Пашутин и его судьба. Его всю жизнь предавали. Сначала предала Оля Лушпайкина, которая с математической точностью высчитана, с кем ей будет удобнее жить, а теперь предают коллеги, которые никак не решаются выйти из тени.

– Ему уже все равно, – негромко сказала Гончарова.

А нам еще жить и жить – наверное, хотела добавить она. Но не сказала.

– И простите меня за все.

«Лейтенант» нас нагнал и взял Гончарову под руку.

Она остановилась.

– Прощайте, Женя.

Я кивнул ей в ответ, а сам смотрел на «лейтенанта». Он никогда не выйдет из тени, это я понял. Ему удобнее там, в Зазеркалье. В параллельном мире, где свои законы и свои герои, где можно ошибаться и не отвечать за свои ошибки. Мир Злого Горбуна.

– Ты хорошо устроился, приятель, – сказал я ему. – Спишь-то спокойно?

Он поджал губы и не ответил. Развернулся и пошел прочь, увлекая за собой Нину Тихоновну. Они сели в машину. Гончарова даже не обернулась.

63

Демин хвастался только что приобретенным пистолетом. Наверное, события последнего времени подсказывали ему, что рассчитывать можно только на себя.

Илья оттягивал затвор, демонстрируя слаженную работу механизма.

– Газовый? – осведомился я.

– А какой же еще!

– Чепуха.

– Почему чепуха? – обиделся Демин.

– Что же это за оружие, из которого даже нельзя застрелиться.

– Тебя душит зависть, – определил Демин.

– Со страшной силой, – усмехнулся я.

Светлана положила свою руку на мою и легонько ее сжала.

– Ты не в духе?

– Мерзкое настроение.

– Брось, не надо.

Жизнь продолжается – так следовало понимать.

– Ты все печалишься о Пашутине?

Это болит, конечно, но сейчас я думал о другом. Как это, оказывается, потрясает – когда узнаешь о существовании параллельного мира. Рядом с нами идет совсем другая жизнь, а ты об этом не догадываешься. В какой-то момент обнаруживаешь, что был слепцом, что все происходящее вокруг – не жизнь, а всего лишь ее инсценировка, и озарение в такую минуту – как молния.

Я поднялся и подошел к окну. День был в самом разгаре. Мчались по дороге машины. Мальчишка в шортах перебегал на другую сторону улицы. Рекламный щит побуждал пить колу.

– И все вокруг – ненастоящее, – пробормотал я. – Ненастоящее.

Обернулся к Светлане и Илье.

– Мы будем это снимать!

– Что? – не поняла Светлана.

– Мы предложим нашему герою это испытать. Он откроет для себя параллельный мир.

Это всегда случалось неожиданно. Я мог делать что угодно – разговаривать с кем-то, ужинать в ресторане, вести машину, – и вдруг что-то происходило. Ослепительной вспышкой являлась идея, и когда первый миг восторга проходил и я обретал возможность мыслить спокойно, очень быстро и будто сам собой в голове выстраивался сценарий будущего сюжета, который нам еще только предстояло снимать.