Посланница ветра - Алла Касперович

- Понимаешь, Роланчик, - Кузьмяк подполз к королю, сел возле него и фамильярно хлопнул венценосную особу по плечу. Теперь я поняла, почему спутников ведьм, колдунов и гадалок называют фамильярами. - Ты только что участвовал в создании революционного оружия. Гордись собой, товарищ!

- Оружия?

- Ну да.

Кузьмяк начал вылизывать свой живот, задрав лапу прямо у носа Его Величества. Король не вынес столь вопиюще непозволительного поведения своего четырехлапого и хвостато-усатого подданного и подался назад. Зря он это сделал, хоть к гадалке третьей степени не ходи. Стул не выдержал такого варварского отношения к себе и с легким скрипом и громким бумом и бахом упал на пол. К чести Его Величества, он не издал ни звука. Монарх перевернулся, встал на четвереньки и, кряхтя, начал медленно подниматься, держась одной рукой за поясницу.

- Ты б поаккуратнее, Твое Величество! - заметил Кузьмяк с искренним сочувствием на усатой мордочке. Хорошо играет, не подкопаешься. - Ты ж сам расшибешься и кости все переломаешь, а нам потом отвечай. Объяснительные всякие пиши: что да как произошло, почему нерадивого самодержца не уберегли. Нас, между прочим, наняли тебя спасать, а не способствовать твоим суицидальным наклонностям. Кира, я правильно это словосочетание употребил?

- Правильно, киса, правильно, - ответила я, наблюдая, как Ролан выпрямляется. В его глазах снова зажглась гордость. Молодец, котик, умница. Больше король не был похож на ходячий немытый труп. Хотя все еще немытый. Душок пропитал всю комнату, и даже открытые настежь окна слабо спасали положение.

- Я его недавно вычитал в одной умной книжке. "Психология личности и ее отсутствие как таковой" называется, - пробормотал котенок, смущенно ковыряя когтистой лапкой стол. В образовавшейся ямке уже спокойно мог бы поместиться желудь. Да уж, некачественные нонче столы пошли. Или плотники. - И я не был уверен в его значе...

- Может, мы все-таки вернемся к моей насущной проблеме, - оборвал фамильяра монарх, прищурившись глядя то на меня, то на притихшего Кузьмяка. - Я, как-никак, ваш клиент.

- Конечно-конечно! - улыбнулась я, указывая на прикроватный пуфик. - Присаживайся.

- Спасибо, постою.

- Как хочешь. Как хочешь, - я развела руками. - Только ты ведь еле на ногах держишься. Ты же давно ничего не ел и не пил.

- Тогда его нужно накормить и напоить.

- Без тебя знаю, умник, - я легонько щелкнула котенка по уху, за что получила взгляд, способный испепелить любого. Любого, кроме меня -- сама так смотреть умею. Я щелкнула фамильяра по второму уху. Кузьмяк вздохнул и, гордо задрав хвост, перебрался на несправедливо отвергнутый королем пуфик. Элею звать пока нельзя. Придется обойтись собственными запасами.

Черствая краюха хлеба, пересоленное засохшее мясо, кусочек сушеного яблока и фляга воды -- вот и все, что мне удалось добыть из вещь-мешка. Гречка не считается, ее не было где варить, а сырую грызть Ролан почему-то отказался.

- Нишево фкушнее не пробовал! - провозгласил монарх в перерыве между жеванием. Кто бы мог подумать, что Его Величество Ролан IV Амарантийский столь неприхотлив в еде, что даже не гнушается пробовать пищу плебеев.

Хотя эту еду кое-что все же отличало от обычной: я прошептала над ней заговор легкого забвения. В отличие от просто заговора забвения, его легкий вариант не заставлял никого и ничего забывать, а лишь притуплял душевную боль. Скорбеть о потере сына Его Величество может хоть всю оставшуюся жизнь (что он и будет делать - я это знала), а пока нужно было спасать отечество от смены династий. Пока мы проводили сеанс, я увидела в алмазе такой вариант развития событий, и он мне не понравился. Сильно не понравился.

Когда король доел мой стратегический запас до последней крошки, да еще и добросовестно пальцы облизал, я протянула ему алмаз, завернутый в шелковый пестрый платочек, и сказала, хитро ухмыльнувшись:

- Ты когда-нибудь мечтал играть в театре?

ГЛАВА 21

- Элея, - всхлипывала я на плече у Верховной гадалки. - Я не знаю, что делать! У меня ничего не получилось. Его Величество все еще при смерти. А туча все не уменьша-а-а-ется...

И я зашлась в рыданиях. Сидящий рядом Кузьмяк подвывал мне в такт.

- Ну-ну, милая, я все понимаю, - женщина гладила меня по волосам и спине. - Я ведь тоже не справилась. Проклятие слишком сильное, так что не вини себя. Ты сделала все, что могла. Жаль, конечно, что твой фамильяр оказался ни к чему не годным, но я это и так подозревала.

Кузьмяк поперхнулся, но промолчал. Он ограничился тем, что лишь злобно зыркнул на Элею. Женщина расценила это по-своему и погладила сопротивляющегося котенка по макушке.

- Не печалься, котик, ты тоже не виноват.

- Конечно, не виноват! - пробурчал себе под нос фамильяр.

- Что-что?

- Я говорю: извините, что не оправдали Ваших надежд, госпожа Верховная гадалка Элея Шамская.

Я очень надеялась, что она не заметила сквозящего в голосе Кузьмяка сарказма. Кажется, пронесло. Элея, грустно вздохнув, покачала головой и еще раз потрепала сердито сопящего котенка по макушке, не забывая гладить и меня.

- Ничего, я уже заранее смирилась с утратой и Его Величества. К сожалению, больше ничего нельзя сделать. Бедный, бедный мой мальчик. Он только-только потерял сына, а вскоре и сам к нему отправится, оставив своих девочек круглыми сиротинушками. Но не волнуйтесь. Уж я-то за ними хорошо пригляжу.

Э-как она оживилась. Даже гладить меня стала с большей скоростью и силой. Так, что я побоялась, как бы она не лишила меня последних волос. Кузьмяк-предатель благоразумно отполз от не в меру активной старушки подальше. У кошек, как известно, девять жизней, но лишаться даже одной из них таким позорным способом ему совершенно не хотелось. Как он потом будет объяснять знакомым котам, что был заглажен до смерти? Ославят на весь Амарант!

- Элея, Его Величество, - сквозь всхлипы проговорила я. - Хотел бы с Вами попрощаться. Он понимает, что ему недолго осталось... А-а-а...

И я снова зарыдала. Все-таки слезные капли на основе репчатого лука -- замечательная вещь. Рецепт нашла в одной из книг Вэра. Вопреки моим опасениям зелье было абсолютно без запаха, а потому окружающие даже не подозревали, что мои слезы отнюдь не от горя. К тому же, я плакала настолько натурально, что мне впору было вручить премию за лучшую женскую роль. В Королевском театре такие выдают. Сама однажды на подобной церемонии присутствовала, правда мне не понравилось. Тогда главный приз получила актриса совсем не блещущая талантом, но имеющая связи в высших аристократических кругах. Награду-то она получила, но настоящий приз моего собственного производства я отдала действительно одаренной актрисе. С моим амулетом ей больше не грозили соперницы с проплаченными местами.