Черногорцы в России - Коллектив авторов

В годы Гражданской войны генерал Бакич находился вдалеке от своей большой семьи (жена Ольга Константиновна (в девичестве Дания) и трое детей), которая жила в Омске, а позднее перебралась на Дальний Восток. Тем не менее, как свидетельствуют документы, генерал не забывал о близких ему людях и, чем мог, старался им помогать. В то же время, у Бакича в военные годы появилось несколько гражданских жен, разделявших с ним тяготы боевой и походной жизни. И хотя по черногорской традиции женщинам не полагается вмешиваться в мужские дела, на эти взаимоотношения такой подход не распространялся.

Бурная личная жизнь Бакича могла бы остаться неизвестной историкам, если бы не драматические события, с ней связанные. Так, первой гражданской женой Бакича стала Ольга Федоровна Якименко, служившая в 1918 г. зубным врачом в гарнизоне Сызрани, а позднее во 2-й Сызранской стрелковой дивизии и при штабе IV Оренбургского армейского корпуса. В июле 1920 г., находясь в Китае в лагере на реке Эмиль, она покончила с собой во время припадка истерии2. В условиях однообразной лагерной жизни обстоятельства ее гибели вызвали массу домыслов и слухов, вплоть до того, что в отряде говорили об убийстве несчастной женщины самим генералом Бакичем. В результате было проведено специальное, доказавшее невиновность генерала, расследование, материалы которого сохранились до наших дней3. Тем не менее, нельзя исключать того, что и на самом генерале лежала доля ответственности за судьбу Якименко.

Лагерная жизнь отряда отличалась своеобразием. Стоит упомянуть, что начальника штаба Бакича Генштаба генерал-майора И. И. Смольнина-Терванда также обвиняли в жестокости по отношению к жене. По одному из свидетельств, «о том, что этот юный генерал шутить не любит, красноречиво свидетельствует нижеследующий случай из его частной жизни: повздорив со своей женой и желая проучить ее, немедленно приказал ей встать по всем правилам военного строя (руки по швам) и заявил ей, что если она пошевелится и изменит позу, то будет пристрелена им, сам же держал наготове револьвер и проходил с ним всю ночь по комнате, направляя на стоящую руки по швам жену…»4

Но данная публикация целиком посвящена другому, до сих пор неизвестному эпизоду жизни Бакича – его последнему роману, о котором в литературе можно встретить самые невероятные и далекие от действительности свидетельства5.

Бакич недолго переживал гибель Ольги Якименко и вскоре нашел себе новую спутницу. Ею уже с декабря 1920 г. стала 20-летняя Александра Николаевна Ишимова (в девичестве – Поверяева). Она была женой хорунжего станицы Верхнеуральской Оренбургского войска, участника антибольшевистского движения Михаила Степановича Ишимова. Последующую судьбу ее мужа, который был ранен в 1918 г. в боях с красными6, проследить не удалось, но вдовой Ишимова себя на допросах в 1921 г. не именовала. Роман Бакича и Ишимовой в какой-то мере иллюстрирует общую картину разложения и гибели остатков белых армий Востока России в Китае и Монголии и представляет собой практически детективную историю, в которой историческая действительность, однако, превзошла самый изощренный художественный вымысел. Но обо всем по порядку.

В следственном деле Бакича сохранилась очень интересная записка «К материалам об интернированных отрядах в Китае (Западном) и их полководцах», датированная 25 сентября 1921 г. и составленная в Барнауле. Автором этого документа был явно недоброжелательно настроенный по отношению к Бакичу, но весьма осведомленный неизвестный очевидец. По его мнению, Бакич «чрезмерно честолюбив, плохо говорит по-русски, но любит говорить речи перед войсками, которых обычно никто не может понять, как полководец считается храбрым, но совершенно бездарным, пишет по-русски безграмотно и образования небольшого… одет всегда с иголочки, при орденах, в генеральских погонах, часто любит говорить, что он над русскими в Китае диктатор, уверен, что его имя будет занесено в историю, и т. п. Живет как помещик, имеет парадных лошадей, рессорные коляски, автомобиль, свиней, кур, коров и целый штат прислуги. Живет, хотя и в лагере, но в хорошо отделанном помещении из 4-х комнат. В Китае уже заводит себе третью жену: первая, законная, теперь где-то на востоке, 2-я – Ольга Ивановна7 (зубной врач) не то застрелена им (эта версия упорно господствует в лагере среди верхов и низов), когда надоела, не то сама застрелилась, не будучи в силах более выносить его издевательств (публичных), имевших место незадолго до кончины. Третью жену, весьма красивую, жену одного офицера Александру Ишимову он взял в декабре [19]20 года, щедро наградил ее родственников серебром, кишмишем и урюком; озолотил, конечно, и ночную жену, заведя ей кольцо с бриллиантом и т. п.

По словам заместителя Бакича в г. Чугучаке полковника Камышенского, калым за эту последнюю жену отряду стоил больших денег и вызвал ропот в войсках. Верхи отряда в своих частных разговорах о дарованиях и личных качествах генерала Бакича весьма нелестного мнения, не раз приходилось слышать, что ему бы быть только фельдфебелем, а не начальником отряда. Его честолюбие, тупость, непонимание русского человека, нехозяйственность, неадминистративность и преступная халатность к нуждам войск своего отряда очень ярко обрисована была в последнем предсмертном приказе Дутова… копия с этого приказа истекшей весной нелегально распространялась в Чугучаке, как среди военных, так и среди невоенных. Как и все генералы, Бакич в своих политических суждениях не пошел далеко, в партиях разбирается весьма плохо, но себя причисляет к сторонникам социал-революционеров. Но мнение на это все то, что все это только одни разговоры и что Бакич в политическом отношении обладает изумительной покладистостью, когда это не грозит умалению его личного положения и власти»8.

По оценке начальника штаба сводного Русско-инородческого партизанского отряда полковника В. Ю. Сокольницкого, «новая женщина властвовала над этим, не имевшим сдерживающих винтиков человеком, и играла теперь весьма видную роль в жизни корпуса»9. Однако об основной миссии Ишимовой ни анонимный недоброжелатель Бакича, ни полковник Сокольницкий даже не подозревали.

Как позднее утверждал на допросе отец Ишимовой, Н. П. Поверяев, он являлся секретным сотрудником Семиреченской ОблЧК, и в июне 1921 г. получил задание внедриться в отряд Бакича для его разложения 10, хотя, по показаниям дочери, Поверяев давал ей поручения разведывательного характера уже в мае 1921 г. в городе Чугучак11. Задание Поверяевым было выполнено блестяще, и генерал Бакич, близко сошедшийся с Ишимовой, если верить показаниям самой Ишимовой и ее отца, попал в сети чекистов. Данные о работе Поверяева на красных подтверждаются и другими свидетельскими показаниями12.

Новая гражданская жена Бакича уведомляла отца, а тот, в свою очередь, чекистов, обо всем происходившем в отряде и даже о планах Бакича. В результате красные не только получали ценную разведывательную информацию, но и действовали на опережение. Так, на основе информации Ишимовой было предотвращено убийство чугучакского комиссара Якубовского, арестован штабс-капитан Г. В. Лютин, а красные на многие месяцы получили возможность упреждать каждый шаг своего противника 13. Поверяев фактически окружил Бакича своими агентами, создав целую сеть. Например, узнав о том, что генерал суеверен, подослал к нему гадальщика на бобах, который при помощи «гадания» пытался влиять на решения Бакича. Кроме того, с Поверяевым сотрудничали полковники А. П. Прокопьев, Г. И. Краснов и И. И. Кокорев, агитировавшие в отряде в пользу советской власти. Последний из них провел переговоры с генералом Р. П. Степановым, пообещавшим отказаться от активной борьбы с большевиками в обмен на командный пост в РККА14. Успешно развивалась и пропагандистская работа – несколько офицеров под влиянием Поверяева решили вернуться в Советскую Россию.

Нельзя исключать, что изначально Ишимова руководствовалась если не чувствами, то расчетом на то, что сближение с Бакичем принесет ей какую-то выгоду или просто защитит в тяжелое время. Затем (но не позднее мая 1921 г., пока белые еще оставались в районе приграничного китайского города Чугучак) началось ее сотрудничество с отцом. На допросах она демонстративно заявляла о своем равнодушном отношении к Бакичу. В частности, показала, что Бакич взял ее «как вещь, я была как рабыня, я не имела собственной воли, не имела желаний, т. е. мои желания не были осуществляемы. И в смысле того, как говорит пословица "стерпится-слюбится", не имела никаких надежд, и о будущей совместной жизни не мыслилось, потому что у Бакича было свое семейство, находящееся в Никольск-Уссурийске. И он только и мечтал о том, когда он дождется того времени, когда соединится с[о] своим семейством и уедет в Сербию. И я только мучилась и терзалась своей неопределенностью и бесцельностью своего существования и нашла смысл лишь тогда дальнейшего существования, когда отец мой (Повираев 15) предложил мне соучаствовать в выполнении возложенного на него поручения, что я и выполняла»16.