Малыш - Жюль Верн

— А может быть, Каркер сделался порядочным человеком? — заметил как-то О'Бриен.

— Он?! — вскричал Грип. — Порядочным человеком! Да после этого пропадет охота быть самому порядочным!

И Кет, знавшая историю оборванцев галуейской школы, вполне разделяла мнение Грипа.

Впрочем, Кет и Грип были почти всегда во всем согласны, исключая вопроса об оставлении Грипом службы и присоединении его к фирме «Малыш и К°». По этому поводу у них подымались нескончаемые споры, от которых дрожали стекла в окнах. Но к концу года вопрос оставался в том же положении, и первый кочегар отплыл опять на «Вулкане».

Это было 25 ноября, уже в зимнее время. Снег падал большими хлопьями, и было так неприветливо и холодно, что всякий предпочитал сидеть дома.

Однако Малыш не остался в магазине. Утром он получил письмо от одного из своих поставщиков из Белфаста. Затруднение, возникшее по поводу одной фактуры, могло повести к процессу, чего всегда следует избегать, даже если разбирать дело будут одетые в парики судьи Соединенного королевства. Таково было по крайней мере мнение О'Бриена, человека опытного. По его совету Малыш решил ехать в Белфаст, чтобы уладить дело по возможности миролюбиво. Он рассчитывал сесть в девять часов на поезд, чтобы днем быть уже в главном городе Антримского графства. Несколько часов будет достаточно для переговоров по делу, и к вечеру он уже вернется домой.

Боб и Кет остались в магазине, а хозяин отправился на станцию.

В такую погоду путешественник едва ли может интересоваться подробностями пути, тем более что поезд идет с большой скоростью. После Дублинского графства он проходит через графство Мет и, простояв несколько минут в Дрогеде, где Малыш ничего не успел рассмотреть, не заметил даже находившееся на расстоянии мили знаменитое Боннское поле битвы, где окончательно пала династия Стюартов. Затем поезд остановился в Лутском графстве в Дундалке, одном из древнейших городов Зеленого острова. Миновали Ольстерскую провинцию, с Донегальским графством которого было связано столько грустных воспоминаний для Малыша. Наконец, после Армагского и Доунского графств поезд подошел к границе Антрима.

Графство Антрим имеет главным городом Белфаст, считающийся вторым в Ирландии по торговле, по населению в двести тысяч душ и по промышленности.

Белфаст расположен около устья реки Латан. Понятно, что в таком промышленном центре, где политические страсти сталкиваются с личными интересами, не может не существовать постоянной вражды между протестантами и католиками. Первые — ярые враги независимости, требуемой вторыми.

И в этот день, хотя было четыре градуса мороза, в городе происходило сильное брожение на политической почве.

Малыш, приехавший по совсем другим делам, отправился сейчас же к своему поставщику, которого, к счастью, застал дома.

Тот был немало удивлен при виде мальчика, выказавшего столько ума в деловых с ним переговорах. Наконец все уладилось к общему благополучию. Малыш, решивший пообедать до отхода поезда, направился в ближайший от станции ресторан. Если ему не приходилось сожалеть о путешествии, избавившем его от хлопотного процесса, то Белфаст готовил ему еще неожиданный сюрприз.

Приближалась ночь. Снег перестал идти, но было очень холодно, поскольку дул сильный ветер. Проходя мимо одной фабрики, Малыш попал в толпу, запрудившую всю улицу. Рабочие и работницы шумели, протестуя против объявленного понижения платы.

Следует заметить, что льняная промышленность была насаждена в Ирландии, в частности в Белфасте, протестантскими эмигрантами после отмены Нантского эдикта. Фабрика принадлежала английской компании, а так как большинство рабочих было католического вероисповедания, то и понятно, что они отстаивали свои требования с удвоенной энергией.

После угроз перешли скоро к действию: окна и двери фабричной конторы забросали камнями. На улице показалось несколько отрядов полиции, присланных для усмирения бунтовщиков.

Малыш, боясь опоздать на поезд, старался выбраться из толпы, но этого ему не удалось. Пришлось, чтобы не быть раздавленным, спрятаться у какой-то двери. В это время несколько рабочих упало под ударами полицейских шашек.

Невдалеке от него лежала молодая девушка, очевидно, фабричная работница, бледная, худая, жалкая; ей было лет восемнадцать, но на вид ей можно было дать не более двенадцати. Она жалобно кричала:

— Помогите… помогите! — и лишилась сознания.

Голос показался Малышу знакомым. Он воскресил далекое прошлое… Сердце его усиленно забилось…

И, когда толпа отхлынула, он наклонился к молодой девушке. Приподнял ее голову так, чтобы свет фонаря упал на ее лицо.

— Сисси… Сисси!.. — прошептал Малыш.

Да, это была Сисси. Не размышляя о том, что делать, он схватил Сисси на руки, донес ее до вокзала и положил на диван в купе первого класса. Став около нее на колени, он нашептывал ей ласковые слова, жал ей руки…

Что же, разве он не имел права увести с собой подругу своего печального детства? Да и кому была нужна Сисси, если не тому ребенку, которого она так часто защищала от злой Хард?

Глава тринадцатая. ПЕРЕМЕНА ЦВЕТА И ПОЛОЖЕНИЯ

Существовал ли 16 ноября 1885 года какой-нибудь уголок в Ирландии, даже на всех Британских островах, где бы царило большее счастье, чем в магазине фирмы «Малыш и К°»? Мы отказываемся этому верить.

Сисси заняла главную комнату в квартире. Малыш стоял около нее. Она только что признала в нем ребенка, убежавшего через пролом стены из хижины Хард. Теперь он был крупный, здоровый мальчик. Ей же хотя и было восемнадцать лет, но дать ей можно было меньше, так она была истощена работой и нищетой.

Прошло уже одиннадцать лет со дня их разлуки, а между тем Малыш узнал ее более по голосу, чем по лицу. Сисси со своей стороны не переставала хранить в своем сердце образ ребенка, которого так любила.

В то время, как они обменивались воспоминаниями, Кет, растроганная, не могла удержаться от слез. Боб выражал свою радость какими-то непонятными восклицаниями, а Бирк вторил им, как умел. О'Бриен молча наблюдал эту трогательную сцену. Бальфур, конечно, разделил бы общую радость, если бы не сидел в это время в конторе за книгами.

Все так часто слышали о Сисси и семье Мак-Карти, что молодая девушка казалась им старшей сестрой Малыша, возвратившейся домой.

Только Грип отсутствовал, но «Вулкан» должен был прибыть в скором времени. Все семейство будет тогда в сборе.

Что касается судьбы молодой девушки, то ведь ее нетрудно угадать, так как она мало отличалась от судьбы всех покинутых детей Ирландии. Через полгода после бегства Малыша Хард умерла от пьянства, а Сисси была возвращена в Донегальский приют, где оставалась еще два года. Держать дольше ее не нашли возможным, и если она была слишком молода, чтобы поступить прислугой, то ведь мало ли фабрик, где нужны работницы? Сисси отправили в Белфаст на льняную фабрику, где она и жила все время, дыша пылью, среди брани и побоев, не имея никого, кто бы защитил ее.