Малыш - Жюль Верн

Сисси не предвидела исхода из своего тяжелого положения, не надеялась выбраться из пропасти, в которую упала. Но вот явилась спасительная рука ребенка, когда-то ею обласканного, теперь ставшего хозяином большого торгового дома. Эта рука извлекла ее из пропасти, и она теперь была тоже хозяйкой в этом доме; да, хозяйкой, как повторял ей Малыш, а вовсе не служанкой!

Ей быть служанкой? Да разве Кет могла это допустить? Разве Боб и Малыш позволили бы ей работать?

— Ты хочешь меня оставить у себя? — спросила она Малыша.

— О, конечно, Сисси!

— В таком случае я буду работать, Малыш, чтобы не быть тебе в тягость.

— Хорошо, Сисси.

— А что же я буду делать?

— Ничего, Сисси.

Однако через неделю, по настойчивому желанию девушки, она уже принимала участие в торговле. Самым горячим ее желанием было увидеть Грипа, поведение которого в Ragged school ей было известно. Как она защищала Малыша от Хард, так и Грип не давал обижать его Каркеру и другим озорникам школы. Да, наконец, без Грипа мальчик погиб бы во время пожара. Кочегар мог поэтому ожидать хорошего приема со стороны Сисси, но на этот раз плавание затянулось, и 1886 год истек до возвращения «Вулкана».

Зато подведение итога и исчисление барыша за этот год дало блестящие результаты. Оказалось две тысячи фунтов дохода и ни пенса долга, с чем О'Бриен и поздравил Малыша, посоветовав ему и впредь вести дела с такой же осмотрительностью.

— Часто бывает труднее сохранить состояние, чем приобрести его, — сказал он.

— Вы правы, господин О'Бриен, и поверьте, что я никогда не позволю себе увлечься. Однако я все же сожалею о деньгах, положенных в Ирландский банк… Эти деньги спят, а когда спишь, ведь не работаешь…

— Отдых, мой друг, так же необходим деньгам, как и человеку.

— Но все же, если бы представился очень хороший и не рискованный случай, я уверен, вы первый посоветуете мне воспользоваться им…

— Без сомнения, дитя мое.

Число, которое следовало бы отметить красным карандашом в календаре торгового дома «Малыш и К°», было 23 февраля.

В этот день Боб, влезший на лестницу, чтобы достать какой-то предмет, чуть не упал с нее, услышав вдруг восклицание Грипа:

— Эй вы, птенцы!

— Грип! — вскричал Боб, скатываясь с лестницы.

— Я самый, господин «и Кo»! Малыш здоров? А Кет? А господин О'Бриен? Кажется, я никого не забыл?

— Как никого? А меня, Трип?

Кто же произнес эти слова? Молодая девушка, сияющая от радости; подойдя к кочегару, она без церемонии поцеловала его в обе щеки.

— Позвольте? — воскликнул пораженный Грип. Я вас совсем не знаю. Разве здесь можно целоваться, не будучи знакомым?

— Но, Грип, ведь это Сисси! — повторял Боб, покатываясь со смеху.

В это время вошли Малыш и Кет. Грип не хотел слышать никаких объяснений, пока не возвратит поцелуев Сисси. Боже, как она показалась ему мила и свежа! Он привез из Америки красивый мужской несессер с принадлежностями для бритья, но стал уверять, что привез его специально в подарок Сисси, пребывание которой в магазине Малыша он будто бы предчувствовал.

Сколько счастливых дней потянулось опять в магазине «Для тощих кошельков»! Грип в свободное время неотлучно находился теперь в магазине. Малыш вскоре это заметил.

— Не правда ли, какая моя сестра миленькая? — спросил он как-то у Грипа.

— О! — вскричал Грип. — Да разве она может не быть мила кому-нибудь!

А через три недели Кет говорила Малышу:

— Положительно, Грип начинает изменять цвет и принимать свой природный белый; и я не думаю, чтобы он долго остался на «Вулкане».

Таково же было мнение и О'Бриена.

Тем не менее, когда «Вулкан» должен был 15 марта отплыть в Америку, Грин, которого все проводили до порта, был уже на своем обычном месте. Когда же он вернулся 13 мая после семи недель разлуки, его «перемена цвета» стала еще заметнее. Конечно, он был встречен с распростертыми объятиями. Но он приветствовал всех как-то сдержанно и только едва дотронулся губами до щеки Сисси. Что бы это значило? Отчего Грип стал сдержаннее, а Сисси держала себя при нем серьезнее? А когда, прощаясь с Грипом, Малыш спрашивал, придет ли он на другой день, Грип как-то смутился н отвечал неопределенно:

— Завтра? Право, не знаю… я, вероятно, буду занят…

А на другой день Грип опять появлялся, и лицо его становилось все белее и белее…

Казалось, наступило самое подходящее время, чтобы заговорить опять с Грипом относительно перемены службы, что и собирался сделать Малыш, выжидая лишь удобного случая.

— Ну, как дела? — спросил как-то Грип.

— Дела наши стали еще лучше с тех пор, как Сисси находится в магазине.

— Это не удивительно. Во всей Ирландии не найдется девушки, у которой было бы приятнее покупать. А что Бальфур?

— Бальфур здоров.

— Я не о здоровье его справляюсь! — ответил Грип немного раздраженно. — Что мне за дело до его здоровья?

— Но для меня-то оно важно, Грип! Ведь Бальфур мне очень полезен.

— Он разве понимает дело?

— Прекрасно понимает.

— Немного староват?..

— Нисколько!

Лицо Грипа выражало уверенность, что Бальфур, если еще не стар, то должен будет состариться со временем.

Разговор этот, переданный Малышом Кет и О'Бриену, заставил их обоих лукаво улыбнуться.

Даже Боб и тот стал подшучивать над Грином.

— Знаешь, Грип, — сказал он раз, — когда ты пойдешь опять на «Вулкане», то у тебя котел закипит от одного твоего взгляда.

Дело в том, что глаза кочегара метали искры. Это происходило, вероятно, оттого, что Сисси, проходя по магазину, часто обращалась к нему:

— Грип, пожалуйста, дайте мне коробку с шоколадом… я не могу ее достать…

И тот доставал коробку.

— Грип, подымите, пожалуйста, эту голову сахара, на очень тяжела.

И он подымал сахарную голову.

Говоря правду, Грип не существовал, а мучился, точно муха, бьющаяся об абажур лампы. Ему поэтому было лучше уехать, что он и сделал 22 июня.

Во время отсутствия Грипа фирма «Малыш и К°» вошла в соглашение с одним изобретателем, купив у него патент на продажу придуманной им игрушки.

Игрушка произвела вскоре сенсацию, и все великосветские дети же тали иметь ее, прежде чем уехать на купание. Боб и Малыш едва успевали удовлетворять маленьких покупателей, и касса их обогатилась благодаря этому еще на несколько сот гиней. Можно было даже надеяться, что после рождественского базара доход за год будет не менее трех тысяч фунтов. Это даст возможность главе фирмы устроить хорошенькое приданое дня своей старшей сестры, если она пожелает когда-нибудь выйти замуж! Надо признаться, что Грип, ставший изящным молодым человеком, очень нравился ей, и все в доме об этом знали, хотя она никому о том не говорила. Но решится ли на такой шаг когда-нибудь Грип? Ведь он, кажется, воображает, что «Вулкану» никак не обойтись без него?..