Призраки Ойкумены - Генри Лайон Олди

Доктор перевел красноречивый взгляд на Пшедерецкого и Диего, стоявших бок о бок. Те, не сговариваясь, энергично кивнули: все верно!

– …подозрение на инсульт… записывайте адрес… нет, в сознание не приходила… Прошу вас, поторопитесь!

Сфера погасла: диспетчер дал отбой.

– Они приняли вызов, но помпилианского нейрофизиолога в центре сейчас нет. У него выходной. Они с ним свяжутся. Потребуется время…

– Сколько?

– Я не знаю… Час, два…

– Она продержится?

– Надеюсь…

– Вот что, дорогой Адам Сигизмундович, – Пшедерецкий доверительно приобнял доктора за плечи, уводя вглубь дома. – Вы бы не могли посидеть с больной до прилета вашего коллеги? Я выделю вам слугу. Если что-то понадобится…

Голос хозяина стих, затерялся в недрах усадьбы.

– Я вам сочувствую, сеньор Пераль, – мимоходом, словно возвращаясь к прерванной беседе, произнес Гиль Фриш. Минутой раньше гематр оккупировал антикварное кресло с львиными лапами ножек и подлокотников. – Вы совершенно не умеете врать. Наверное, трудно жить с таким складом ума.

Кресло скрипнуло в подтверждение сказанного, хотя гематр сохранял неподвижность.

– Что вы имеете в виду?

– По вашим словам, вы нашли эту женщину во время конной прогулки. Она лежала на дороге без сознания. Я все верно запомнил?

– Вы гематр, – буркнул Диего. – Мне бы вашу память…

Вот же сволочь, подумал он. Раздевает догола, при всей честной компании. А что прикажете делать? Выставить Пробуса предателем? Рассказать, как донья Эрлия подкупала меня головой дона Фернана? Пыталась выжечь клеймо?! Нет уж, благородные сеньоры, идите-ка вы темным лесом…

– С моей памятью, – мар Фриш заложил руки за голову. Жест вышел искусственным, нарочитым, как любое псевдоэмоциональное движение гематра, – вы бы не прожили и дня. А я бы и трех часов не прожил с вашей удачей.

Отец небесный, вздрогнул Диего. Это же шутка!

– Теперь моя очередь, – гематр внимательно следил за Пералем, как если бы подозревал, что маэстро способен броситься на него с кулаками. – Правда ситуации заключается в том, что госпожа Эрлия работает на имперскую службу безопасности…

В залу вернулся Пшедерецкий. Встал в дверях, опершись о косяк, махнул Фришу: продолжайте, любезный!

– Через вас, сеньор Пераль, она надеялась выйти на наш коллант. Вероятность – девяносто шесть и четыре десятых процента.

– Фаг побери, Фриш!

– Ты знал и молчал?!

– Линять! Надо линять отсюда!

– Нас вычислили!

– Линять! Пока не поздно!

– Фаг! Фаг! Фаг!..

С истинно гематрийской невозмутимостью Фриш переждал вызванную им бурю и продолжил:

– Уверен, госпожа Эрлия сперва планировала склонить вас к сотрудничеству. Вы отказались, и она решила принудить вас силой. Вероятность – семьдесят два и одна десятая процента.

Хватит, разозлился Диего. Надоело.

– Она пыталась взять меня в рабство.

– Пыталась?!! – взвизгнул рыжий невропаст.

– Да. Результат вы видели сами.

– Он врет! Он под клеймом!

– Вы сошли с ума?

– Она им управляет! Он нас сдаст! Уже сдал!

– Это легко проверить.

Бесстрастность Фриша подействовала: рыжий заткнулся, лишь задушенно квакнул напоследок:

– Как?!

– Пробус, вы в силах отличить свободного человека от раба?

– Что?

Откровенно говоря, Диего не понимал, чем случай на дороге так потряс беднягу Пробуса. Но факт оставался фактом: маленького помпилианца терзал жесточайший стресс. По возвращении в усадьбу Пробус забился в самый дальний угол залы, прихватил с собой корзинку печенья и жрал в три горла – только хруст стоял. Диего видел, как после боя солдат тянет на баб или выпивку. Но печенье?! Оставалась надежда, что Пробус набьет живот, проветрится в сортире и очухается.

– Что? Что такое?!

Фришу пришлось повторить вопрос.

– Болван! – заорал Пробус. Казалось, его смертельно оскорбили. – Конечно, могу! Я родился на Октуберане! У меня была уйма рабов! Якатль, иди сюда! Сядь рядом, я дам тебе печеньку…

– Ответьте, как эксперт: сеньор Пераль под клеймом? Или он свободен?

– Свободен! – Пробус сорвался на фальцет. – Она его, а он!.. он её!.. Свободен! Свободен! Вы кретины, а он свободен!

– Вы гарантируете?

У Диего создалось впечатление, что мар Фриш переспросил скорее для остальных. Сам гематр в словах помпилианца не сомневался, насколько гематры вообще могут в чем-либо не сомневаться.

– Да! Да!!!

– Но как, брат?! – восхитился Джитуку. – Как тебе это удалось?!

– Мы выпали под шелуху, – обращение «брат» со стороны чернокожего вудуна покоробило маэстро. Он еще не до конца привык к демократическим манерам Ойкумены. – Там было пятеро Эрлий. В доспехах, с мечами. Одну я убил, другую тяжело ранил. Еще третью, в локоть… Вернулся: донья Эрлия лежит на дороге. Дергается…

– Убил?! Чем?!

– Рапирой. Она всегда при мне.

«У вас там было оружие?!» – эхом отдался в ушах вопрос Пробуса. Диего помнил, что после этого вопроса помпилианец сразу впал в прострацию. Не скрывая тревоги, маэстро оглядел коллантариев: как бы и эти… Да что они все на него таращатся?!

– Сеньор Пераль, вы ведь не антис?

– Нет.

– Не тайный помпилианец?

– Нет.

– Не телепат?

В голосе Фриша пробился намек на вкрадчивую ласковость. Так разговаривают со слабоумными детьми или душевнобольными. Чудо Господне – интонирующий гематр! – убедило Диего Пераля лучше любых слов: он вляпался в исключительное дерьмо.

– Телепат? – с усилием выдавил маэстро. Горло пересохло, язык превратился в шершавую тряпку. – Джессика Штильнер считает, что я – латентный телепат.

– Инициализация? Во время клеймения?

Мар Фриш размышлял вслух. Проклятье, выругался Диего. Да он взволнован не меньше Пробуса!

– Маловероятно, – вынес Фриш вердикт. – После схватки вы не потеряли сознание. И все же… О чем я сейчас думаю, сеньор Пераль? Я думаю очень «громко», я пытаюсь передать свою мысль вам. Если вы телепат, вы услышите хотя бы эхо. Сосредоточьтесь, прошу вас.

Диего в упор посмотрел на Фриша. Моргнул, закрыл глаза. Втянул затылок в плечи. Закусил нижнюю губу. Нет, ничего. Ничего, кроме хруста. Это Пробус на пару с дикарем дожирали печенье.

– Может, – предположила Анджали, – сеньор Пераль не знает, как пользоваться своими способностями? Что, если он нуждается в специальном обучении?