Кровавый апельсин - Гарриет Тайс

– Мне кажется, что кто-то установил программу слежения на мой телефон, – говорю я, протягиваю ей носок.

– Почему вы так думаете? С вашим телефоном какие-то проблемы? – спрашивает она, не притрагиваясь к носку.

Я понимаю, что это выглядит немного странно, и вытаскиваю телефон из носка. Женщина берет мобильник и смотрит на него.

– Есть ли способ узнать, делали ли с ним что-нибудь? – спрашиваю я.

– Какого-то определенного нет, – отвечает она. – И на мой взгляд, с ним все хорошо.

– Он сказал что-то о взломе и установке шпионской программы.

– Кто? – спрашивает продавщица, одаривая меня и телефон более пристальным взглядом.

– Просто кто-то. В любом случае вы можете что-то сделать?

– Я этим не занимаюсь, – говорит она. – Но, если вы можете подождать, ребята из технической поддержки помогут вам. Я могу записать вас.

– У меня нет времени на записи.

Она снова смотрит на телефон:

– Знаете, я немного читала о таком. Не могу гарантировать, что это исправит проблему, но, если вы вернете фабричные настройки, телефон может очиститься.

– Вы мне поможете?

Она кивает и показывает на стул. Сама что-то делает в телефоне и отдает его мне – пустым, каким он был при покупке.

– Знаете, как все установить? – спрашивает она, и я киваю.

– Тут есть ноутбук, которым я могу воспользоваться? – спрашиваю я, и она снимает блокировку с одного из них.

– Можете использовать этот. На вашем месте я бы поменяла пароли. Все. Особенно для телефона.

– Именно этим я и займусь.

Паролем была дата нашей свадьбы. Неудивительно, что Карл смог так легко взломать его.

Пока на мой телефон грузятся приложения, я захожу в аккаунт электронной почты и меняю пароль. Сделав это, я звоню своему провайдеру мобильной связи и спрашиваю, можно ли изменить и мой номер. Пока я жду ответ, приходит сообщение. Я включаю сообщение:

«Ты можешь отключить меня, но это ничего не меняет. У меня все равно есть видео».

Он не подписывается, но этого и не нужно. Я смотрю на сообщение, и что-то щелкает в голове. Я понимаю, что́ должна была осознать еще прошлой ночью, если бы не была так потрясена и вымотана. Думаю об этом и посылаю ответ:

«Это был ты?»

Он вскоре отвечает:

«Ты про что?»

Я уже знаю ответ, но хочу увидеть его.

«Это ты отправлял те анонимные сообщения. Почему?»

Я нажимаю отправить, и одновременно мне приходится говорить с оператором насчет номера. Я говорю ей не волноваться, что все в порядке. Теперь я знаю, кто был виноват. Карл присылает ответ:

«Ты это заслужила».

Я благодарю сотрудницу Эппл Стор и ухожу. Подумываю заблокировать номер Карла, но зачем? Вред уже нанесен.

Я бреду по Ковент-Гарден, мимо ночного клуба Свиш, мимо переулка, где много недель назад вляпалась в дерьмо. Пересекаю Кингсвей. Все вокруг меня оделись для работы, несут портфели и одноразовые кофейные стаканчики. Машины застряли в пробке, тянущейся до самого Олдвича, и я прохожу между автобусами. Вот Холборн, где Патрик решил расстаться с жизнью. Понимаю ли я, что он чувствовал? Надеюсь, что не узнаю об этом. Я потеряла Карла и Патрика, и моя репутация висит на волоске, однако мысли о Матильде заставляют меня продолжать идти вперед.

Теперь я в Линкольнс-Инн-Филдс, зелень заглушает шум машин. Я иду в кафе и покупаю себе кофе. Сажусь на террасе. Холодно, но небо ясное, а мне нужны тишина и покой. Я смотрю на крыши Линкольнс-Инн[23] и вспоминаю, как ужинала здесь, свечи и порт, часовню, где проповедовал Джон Донн. Тут Карл впервые увидел мое лицо, а я его, наши сердца были простыми и верными друг другу, или так я думала. Но теперь эти отражения искажены, как в кривых зеркалах на ярмарке. Я начинаю гуглить семейное право и условия опекунства, но останавливаюсь и кладу телефон на стол. Знаю, что Карл не прав по закону, что ни один судья не помешает мне разделить опекунство над Матильдой, но я также понимаю, что он выполнит свою угрозу, как только я начну спорить. Я провожу рукой по лицу. Голова раскалывается от всех этих противоречивых мыслей.

– Элисон.

Звук моего имени привлекает мое внимание. Я оглядываюсь.

– Элисон.

Мгновение я не вижу, кто это. Ветер задувает волосы на глаза, сбивая меня с толку.

Она выходит вперед и берет меня за руку. Я убираю волосы с лица и вижу, что это Кэролайн Напьер. На мгновение у моих ног разверзается бездна, и я падаю за край. Потом восстанавливаю равновесие. Она не знает, что́ я знаю. Все в порядке.

– Кэролайн, привет. Прости, задумалась.

– Я увидела тебя и собиралась уйти, но решила, что нужно поговорить.

Я присматриваюсь к ней. Она выглядит плохо, волосы грязные, кожа покрыта пятнами на подбородке. Я словно бы смотрюсь в зеркало.

– Все в порядке? – спрашиваю, надеясь, что мой голос звучит профессионально, отстраненно, а не так, как мне кажется.

– Все в порядке, – начинает она, но замолкает. – Нет, не в порядке. Совсем нет. Не против, если я присоединюсь?

Мне хочется сказать «нет», но не могу заставить себя это сделать.

– Конечно, – говорю я. – Я как раз пью кофе.

Кэролайн садится напротив меня. Шарф плотно обмотан вокруг шеи, на руках митенки. Она проводит пальцем вдоль пролитой на столе воды.

– Ты, наверное, гадаешь, почему я хочу с тобой поговорить, – замечает она.

– Ну да, наверное.

Я осматриваю сад, сосредоточиваюсь на маленьком мальчике с шариком в руках, отчаянно пытаясь смотреть на что-либо, кроме нее.

– Видишь ли, Элисон… Боже, трудно это говорить… Дело в том, что я знаю. И знаю, что ты знаешь. Он должен был рассказать тебе.

Бездна зияет перед мной, но я смотрю ей прямо в глаза.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Но моими словами можно было бы колоть лед.

– Да ладно тебе, это уже в прошлом. Думаю, Патрик позаботился об этом, когда бросился под поезд.

Я вздрагиваю, не могу удержаться.

– Что он сказал тебе? – спрашиваю я. Нет смысла отрицать.

– Что у вас был роман. Что отношения с тобой были самыми значимыми в его жизни. – Она качает головой, словно пораженная этими словами. – Он был очень одиноким, наверное, в тот момент я не поняла. Была слишком пьяна…

– Боже… – говорю я.

– Наверное, он сказал тебе, что не делал этого, что все было не так?

Я ничего не говорю, но наклоняю голову, подтверждая ее слова.

– Это все