Кровавый апельсин - Гарриет Тайс

Я снова тянусь за ноутбуком, а потом осознаю бесполезность этих попыток. В итоге я откидываюсь назад на диван.

– Как давно ты знаешь? – спрашиваю я, сворачиваясь в калачик в углу.

– С тех пор, как взломал твой телефон, – отвечает Карл, и его будничный тон подчеркивает мое затруднительное положение больше, чем любой другой его поступок. – Вот тогда я обо всем и узнал. Но подозревал и раньше. Конечно, я знаю теперь, когда все началось. У тебя был один особенно скучный разговор по этому поводу. – Он ищет в записях звонков. Я смотрю, как движется стрелочка мышки по списку на экране. – Ах да, вот.

Он дважды щелкает на дату, и комнату наполняют наши с Патриком голоса. Я прижимаю руки к ушам, а Карл смеется.

– Так и думал, что ты не сможешь посмотреть правде в глаза, – замечает он.

Я продолжаю качать головой, желая избавиться от всего этого.

– Ты не станешь это делать… знаю, что не станешь. Я ее мама, – говорю я.

– Я раздумывал над этим и, честно говоря, решил, что это не важно. Для тебя это было не важно. Она переживет эту неприятность. Это навредит ей меньше, чем твое присутствие в ее жизни.

– Не понимаю, как ты можешь так со мной поступить, – говорю я. – Мы же когда-то любили друг друга.

– Любили, но больше нет. Ты это ясно дала понять. А я считаю тебя вредоносным, токсичным человеком, Элисон. Совершенно эгоистичным, нарциссом. Матильде нужно убрать тебя из своей жизни, и я сделаю все возможное, чтобы так и произошло.

Потрясение начинает сходить на нет. Если я протру глаза, это все не исчезнет. Знаю, что разозлила Карла, но я понятия не имела, насколько он меня ненавидит, до этого момента. Я смотрю на экран, показывающий все мои звонки Патрику, все мои сообщения, и за среди этого ужаса осознаю всю правду.

– Почему ты не сказал об этом в воскресенье? – спрашиваю я. – Почему молчал?

– Я думал, что мне не понадобится ничего делать. Считал, что ты поняла, насколько ты плохая мать. Ты потеряла Матильду. Я надеялся, что тогда ты все осознаешь.

– Возможно, я и потеряла Матильду, – говорю я, вставая. – Но именно ко мне она подбежала первой. Я ей всегда буду нужна. Может, я и нехорошая мать, но она любит меня. Ты не можешь забрать меня у нее.

– Это к лучшему, Элисон. Это к лучшему.

Он отключает провод, который соединяет телевизор с ноутбуком. Я собираюсь снова кинуться к ноутбуку, но Карл замечает мой взгляд и смеется:

– Все скопировано и готово к отправке. Не важно, заберешь ли ты ноутбук, ты не сможешь удалить файлы. Если что-то произойдет, то доказательства разойдутся по всему миру. Будут отправлены всем, с кем ты встречалась хоть раз в жизни. И во всем этом виновата будешь ты.

– Карл, пожалуйста… – говорю я, но уже слишком поздно: он выходит из гостиной, держа ноутбук под мышкой.

– Мне сейчас нужно забрать Матильду из школы, – бросает он. – Мне бы хотелось, чтобы ты ушла, пожалуйста.

Я смотрю на него, но в его глазах ничего нет, только отражается свет из окна над дверью. Там ничего нет, ни намека на любовь или привязанность, или что-то другое, что было раньше между нами. Я бреду обратно к двери, открываю ее и выхожу. На улице светло, намного светлее, чем дома, мои глаза жжет, и они слезятся.

Я выхожу за ворота, а Карл что-то кричит мне насчет ключей, но я поворачиваюсь и бегу. Туфли стучат по тротуару, а утомительно-тяжелый воздух словно застревает во рту и в горле. Мимо проезжает такси, и я его останавливаю, прошу отвезти меня в Ковент-Гарден. Я устраиваюсь на заднем сиденье, надеюсь, что Карл не последует за мной. Беспрепятственно добираюсь в отель.

Войдя в комнату, я машинально проверяю телефон, но мысль о том, что Карл следит за мной, останавливает меня. Я отключаю телефон и засовываю его под груду одежды. Все события дня наконец дошли до меня, и я могу думать лишь о том, как устала, как вымоталась, что единственное, на что я способна сейчас, это забраться под одеяло и спрятаться от всех. Остановившись, чтобы снять туфли, я залезаю под одеяло, и сон приходит быстро, освобождая меня от ужасов дня.

Глава 24

Я просыпаюсь медленно, голова тяжелая. Через жалюзи пробивается свет, а на улице шумно. Я тянусь за своим телефоном и, когда его рядом не оказывается, вспоминаю все. Воспоминания накатывают на меня. Мне хочется снова накрыться с головой одеялом и заснуть, но это ничего не решит. Я нахожу свои часы и поражаюсь, увидев, какой поздний уже час, почти девять. Я поднимаюсь с постели и принимаю душ, стою под водой, пытаясь понять, что же произошло вчера.

Никогда бы не подумала, что Карл способен так со мной обращаться, но знаю: теперь, когда он за это взялся, он доведет дело до конца. Я видела в его глазах эту решимость и раньше: когда он стоял перед собакой, которая угрожала трехлетней Матильде в парке, когда ко мне приставала компания подростков в метро много лет назад. Тогда он и с места не сдвинулся и не сдвинется и сейчас. Но вот шпионская программа. Это нечестно, пусть даже он утверждает, что его оправданием является любовь к Матильде. Пусть даже у меня была интрижка. Я выхожу из душа, вытираюсь и надеваю джинсы.

В голове крутится видео, которое Карл включил для меня вчера. Я пытаюсь лучше проанализировать его, понять, как он это сделал. Должно быть, он установил скрытую камеру где-то в коридоре. Я пытаюсь понять, с какого угла велась съемка. Снималось явно снизу, где-то с нижней части лестницы, наверное. Я оглядываю номер в отеле. Камера может быть где угодно, и может быть не одна. В голове гремит.

Собравшись, я иду по Ковент-Гарден в Эппл Стор. Я завернула телефон в носок, не зная, может ли приложение Карла пробраться и в камеру. У него каким-то образом есть запись из коридора в доме, хотя сейчас не могу понять, как он все это заснял. Я иду в магазин, проталкиваюсь через толпу иностранных студентов и ищу кого-нибудь в футболке Эппл. Ко мне подходит женщина лет двадцати с лишним. В ее правом ухе три сережки, а в левом – пять. Их подсчет успокаивает