Танец воров - Мэри Э. Пирсон

Глава тридцать третья. Джейс

Мийе фыркнул. Косы в его гриве, заплетенные Джалейн, были расчесаны, и думаю, что коню, как и мне, это больше нравилось. Он был великолепным зверем, мускулистым, красивым, с лоснящейся черной шерстью. Венданцы знали толк в разведении лошадей. Кази закончила расчесывать его, затем опустила седельное покрывало. Я поднял седло.

– Я бы и сама справилась, – сказала Кази, потянувшись к нему. Она была на взводе. Может, из-за того, что мы возвращались в Дозор Тора, невысказанные между нами слова повисли в воздухе.

Я крепко схватился за седло.

– Пожалуйста, позволь мне помочь, Кази. И мне кажется, что я ему нравлюсь.

Она закатила глаза.

– Это потому, что ты кормишь его лакомствами. Не думай, что я не вижу.

Пожав плечами, я поднял седло.

– Всего несколько горошин.

– И пастернак.

Мийе предательски ткнул меня в руку.

– Видишь? Ты его избаловал. – Она похлопала коня. – И он становится толстым.

Это не так, и я знал, что она не возражала. Кази потянулась вниз, затянула ремни.

– Мы догоним, – сказала она.

– Мы медленно поедем, – обещал я, поглаживая шею Мийе. – Не торопись.

Она заметила порез на моем большом пальце.

– Что случилось?

Порез – это наше с богами дело. Кровные клятвы давались не только в храмах, но иногда и на лугах.

– Ничего, – солгал я. – Всего лишь порез. – Я повернулся к повозке, которую мне предстояло вести, проверил сцепку, а затем упряжь.

Мэйсон, Самюэль и я погнали лошадей на биржу. Тиаго тоже ехал с нами. Длинные повозки, на которых привезли припасы, были специально оборудованы для тяжелых грузов, и они вскоре понадобятся в лагерях лесорубов. Сейчас же они опустели, если не считать нескольких камней, положенных в заднюю часть телеги, чтобы та не подпрыгивала. Кучерам предстояло остаться в поселении и помочь с работой.

Я намеревался остаться лишь на одну ночь. Дома меня ждало много работы, но каждое утро приходили повозки с новыми припасами и сообщениями, что в замке и на бирже все шло своим чередом. Ганнер все держал под контролем. С учетом того, что здесь работа кипела, казалось важным не останавливаться. Загоны для животных были готовы, и за один день мы сумели отстроить сарай. Но в течение следующих нескольких дней большая часть работы возлагалась на каменщиков: они должны были замуровать погреб, закончить печи и уложить камни для фундамента перед возведением стен. Возможно, существовали и другие причины, по которым я хотел остаться. Между мной и Кази здесь все стало по-другому. В некотором смысле я не хотел возвращаться назад.

Кази, закончив пристегивать седельную сумку, повернулась ко мне.

– Что сделает король, если узнает, что ты их перевез?

– Он никогда не узнает, а если и узнает, то ему будет все равно. Этот мир ничего для него не значит. Для него один кусок земли – то же самое, что и другой.

– Ты уверен, Джейс? Что, если он специально выбрал место, чтобы усложнить ваше положение? Место, с которого хорошо виден ваш мемориал.

– Он понятия не имеет о мемориале. Для него и для остального мира это лишь груда камней – не говоря уже о том, что он там никогда не был. Он велел разведчикам найти подходящее место.

– А как насчет налогов? Вдруг он рассердится?

– Мы оставляем себе только половину. Как ты думаешь, кто платит магистратам, патрулям, учителям? Тем, кто ремонтирует цистерны и крыши? Чтобы поддерживать город в хорошем состоянии, требуется немало труда. Ни одна монета из его кармана не была вложена в город. Белленджеры совершили большую ошибку, когда продали Хеллсмаус за выпивку. Но это не значит, что горожане должны платить за чужие падения. Тот процент, который мы оставляем, не покрывает расходов. Он это знает. Он извлекает выгоду – и даже он не настолько глуп, чтобы отказаться от нее.

Кази кивнула с сомнением, а потом ее внимание привлекли дети, играющие под дубом. Мы натянули новую веревку, потому что старая обтрепалась.

– Каемус говорил, что ты пришлешь учителя. Они не могут себе этого позволить, Джейс. Они едва…

– Ты говорила о процентах. Это и есть проценты. Траты на учителя покроют Белленджеры. Возможно, в следующий раз Керри не станет бить меня по коленям, а займется более полезным делом.

– В следующий раз?

– Когда мы вернемся, чтобы проверить работу. А случится это где-то через неделю. Работа продвигается достаточно быстро.

– Значит, вы решили не затягивать?

– Я не собираюсь играть с тобой в игры, Кази. Ты же знаешь, что я чувствую. Ты знаешь, чего я хочу. Но иногда мы не получаем того, чего хотим.

– А что будет с нами, когда мы вернемся?

– Думаю, когда поселение будет закончено и королева уедет, все будет зависеть только от тебя.

* * *

Тропа была широкой, и мы ехали в шахматном порядке, чтобы не глотать пыль. Езда в одиночку дала мне время подумать о том, что я увидел прошлой ночью. Было уже поздно, и я шел через дубовую рощу на встречу с Кази, стараясь не шуметь. Сквозь ветви светила луна, и я заметил Мэйсона, прислонившегося к дереву. Я подумал, что он болен. Я слышал стоны. Но потом увидел, что между ним и деревом кто-то есть…

Синове.

Она заметила меня и молча махнула рукой. Ей не терпелось, чтобы я оставил их.

И я ушел настолько быстро и тихо, насколько мог.

Мэйсон и Синове? После всех его протестов?

Я догадался, что он либо поддался ей, либо был очарован девушкой с самого начала, но не хотел признаваться. В конце концов, именно он говорил, что Кази нельзя доверять. Мне стало интересно: а что он теперь чувствовал?

Мы шли медленно, и по мере того, как продвигались вперед, я мысленно составлял список вещей, необходимых для поселения. «Овцы. Не забыть прислать овец». Одна из женщин упоминала, что раньше, когда они жили в Венде, она пряла. Они вполне могли торговать, да и пряжа всегда пользовалась спросом. «Фонари. Масло. Бумага. Письменные принадлежности».

Фруктовые деревья.

Фрукты хорошо растут в долине. Керри подал мне эту идею.

Я каждый день работал с парнишкой: мы копали ямы, укрепляли шлюз или я показывал ему, как точить топор. Он изо всех сил старался не улыбаться, но однажды заметил идущую мимо Кази и усмехнулся. Я подумал, что, возможно, у меня появился конкурент.

– Чего улыбаешься? – спросил я.

– Она мне нравится больше, чем ты.

И я не мог его винить.

– С чего бы? – спросил я.

– Она спрятала для нас апельсины в мешок.